По материалам экспедиции Ошанину и Родионову удалось установить наличие еще двух хребтов: Дарвазского длиной около 200 км с вершиной 6083 м к югу от хребта Петра Первого[58] и Каратегинского, более короткого (80 км) и сравнительно невысокого (до 3950 м).

В 1874 г. геолог и географ Иван Васильевич Мушкетов выполнил рекогносцировку западных предгорий Тянь-Шаня. В 1875 г. он поднялся по долине Таласа к верховьям, перевалил Таласский Алатау, по долинам рек системы Нарына вышел к озеру Сонкель и исследовал его. Оттуда горными тропами через верховья Чу он прошел к Боамскому ущелью, а оттуда — к Иссык-Кулю, обследовал его кольцевыми маршрутами, сделал несколько пересечений хребтов Кюнгей- и Терскей-Ала-Тоо, а также Заилий-ского Алатау. Осенью того же года Мушкетов прошел на северо-восток, в долину р. Или, а по ней — в Кульджу. Затем он дважды пересек хребет Борохоро (северная окраина Тянь-Шаня) у 44-й параллели, исследовал высокогорное озеро Сайрам-Hyp, Джунгарский Алатау и по долине р. Боротала спустился к озеру Эби-Нур, совершив, таким образом, пересечение Западного и Центрального Тянь-Шаня. В своем «Кратком отчете о геологическом путешествии по Туркестану в 1875 г.» он первый привел геологические основания орографической схемы Тянь-Шаня.

Летом 1877 г. Мушкетов из Оша двинулся на юг и после пересечения Алайского и Заалайского хребтов достиг озера Каракуль. Вернувшись в Ош, он прошел на северо-восток, к Ферганскому хребту, а оттуда — на запад, к Чаткальскому хребту, и достиг Ташкента) Он завершил, таким образом, с юга исследование Тянь-Шаня и оконтурил Ферганскую долину. Полученные материалы позволили Мушкетову впервые подойти к выявлению геологического строения северной окраины Памира и определить направление его хребтов (в работе «Геологическое путешествие на Алай и Памир в 1877 г.»).

В 1878 г. Мушкетов изучал восточную часть Ферганской долины и стык хребтов Ферганского и Алайского (между 40 и 41° с.ш.), причем проник к высокогорному (3530 м) озеру Чатыр-Кёль, связав свои работы с английскими. Летом следующего года он проехал из Самарканда на юго-запад, исследуя западные отроги Алайского хребта, до города Карши. Повернув на юго-восток, он прошел через ущелье Железные Ворота до Сурхандарьи и спустился по ее долине до устья. На лодке, изучая речные берега и делая боковые маршруты в пустыню, Мушкетов сплыл по Амударье до Турткуля, оттуда двинулся на север и пересек западную часть пустыни Кызылкум, выйдя к нижней Сырдарье у Казалинска.

В августе 1880 г. Мушкетов с большим караваном вышел из Ура-Тюбе на юг, перевалил Туркестанский хребет и по долине р. Зеравшана поднялся к леднику — истоку реки. Пройдя оттуда на северо-восточный склон Туркестанского хребта, он несколько западнее вторично пересек его и, спустившись к Зеравшану, проследил реку до низовьев.

За шесть лет Мушкетов охватил исследованиями большую часть Тянь-Шаня, Северный Памир, Алайскую систему и западную часть пустыни Кызылкум. Благодаря его работам карта Средней Азии была значительно исправлена и дополнена. В своем двухтомном труде «Туркестан» (1886–1906 гг.) Мушкетов целиком видоизменил имевшиеся до него представления о расположении горных хребтов Средней Азии. Он показал, «что Тянь-Шань и Памиро-Алай состоят из ряда плоских дуг широтного простирания, выпуклых на юг» (В.А. Обручев). Это была первая правильная схема орографического строения Тянь-Шаня, сохранившая научное значение до настоящего времени. Мушкетов привел убедительные факты, подтверждающие главенствующую роль новейших тектонических движений в создании современного облика региона, и доказал, что в горных поднятиях края отсутствуют явления молодого вулканизма.

В 80-х гг. XIX в. пустыня Каракумы оставалась почти неизученной территорией, через которую — от Каспия до Самарканда — прокладывали железную дорогу. Для исследования этого региона И.В. Мушкетов направил своего ученика В.А. Обручева. За восемь полевых месяцев, «уложившихся» в три года (1886—1888 гг.), он совершил ряд маршрутов по Закаспийскому краю, т. е. по Туркмении. Он осмотрел русло Узбоя, выяснил его связь с Сарыкамышской впадиной, описал Келифский Узбой — систему солончаковых котловин, протягивающихся в юго-восточном направлении, — и доказал его речное происхождение; Обручев обследовал низовья Теджена и Мургаба, а также часть среднего течения Амударьи. Он выполнил первое физико-географическое районирование исследованной территории. Ему удалось выявить здесь песчаную область (около 83% площади), степную полосу и холмистый (увалистый) пояс.

В холмистый пояс, приуроченный к русско-афганской границе, входят возвышенности Бадхыз и Карабиль, «заполняющие» междуречные пространства Теджена, Мургаба и Амударьи. Обе возвышенности состоят из баиров (увалов) высотой от 20 до 210 м, разобщенных широкими долинами, заполненными солеными озерами, такырами и солончаками.

Результаты исследования В. Обручев опубликовал в 1890 г. в книге «Закаспийская низменность» (откуда нами взята вышеприведенная цитата), содержащей первое всестороннее описание пустыни Каракумы, т. е. значительной части Туранской низменности.

О центральной части Каракумов, не затронутой работами В. Обручева, наука не располагала достоверными данными. Из имевшихся сведений, основанных, вероятно, на сообщениях местных жителей, одни ученые высказывали догадку о наличии там древнего рукава Амударьи, другие — озерной котловины. В сентябре 1893 г. ботаник Владимир Леонтьевич Комаров, тогда еще только студент, отправившись из Ашхабада к северу, пересек Центральные Каракумы до колодца Ших (у 40° с.ш.) и обнаружил несколько изолированных солончаковых котловин и такыров. Комаров проследил эту систему впадин (Унгуз) примерно на 200 км и выяснил, что она вытянута почти в юго-восточном направлении, описал характерные черты ее рельефа и произвел ряд барометрических замеров. От колодца Ших ему удалось проникнуть на 100 км далее к северу — в Заунгузские Каракумы. В Ашхабад Комаров вернулся прежним путем, проделав по пустыне 1200 км.

Со Средней Азией Дмитрий Львович Иванов впервые познакомился по собственному желанию, но своеобразным путем: арестованный по делу Д.В. Каракозова в 1866 г., он был отправлен по этапу в Оренбург и зачислен рядовым в полк, в следующем году по его просьбе переведен в Ташкент, в 1870 г. прикомандирован к военной экспедиции, исследовавшей верховья Зеравшана. После амнистии он окончил Горный институт (1878 г.) и вернулся в Ташкент чиновником по особым поручениям. В 1879 г. он изучал часть Западного Тянь-Шаня между Таласом и Чирчиком, относительно которой существовали лишь гадательные сведения. К югу от Таласа он выделил сравнительно длинную (около 270 км) широтную водораздельную цепь, венчающуюся величественной горой Манас (4482 м), и назвал ее Таласским Алатау, проследил и нанес на карту его параллельные юго-западные отроги: Чаткальский и Чандалашский хребты, Ойгаимские горы (на наших картах — Пскемский хребет), Бадамскую ветвь (теперь Каржантау).

В начале 80-х гг. XIX в. на «крышу мира» вновь было обращено внимание, правда, сначала с чисто научной целью. Петербургский ботанический сад для сбора образцов высокогорной флоры направил на Памир своего сотрудника Альберта Эдуардовича Регеля, возглавившего отряд из пяти человек. Летом 1881 г., проведя ряд маршрутов в Гиссарском хребте, он перевалил хребет Петра I в западной части и из долины р. Обихингоу вышел к поселку Калаихумб, где зимовал.

Летом следующего года Регель с топографом П.Е. Косяковым начали изучение западной окраины Памира. Косяков осмотрел всю долину р. Ванча, одного из правых притоков Пянджа, и в его истоках положил начало открытию мощного меридионального хребта Академии Наук[59]. Регель, поднявшись по Пянджу, выявил значительную излучину реки, обследовал долину р. Бартанг и выяснил, что выше по течению он называется Мургаб, а в верховьях — Оксу. От устья р. Гунт оба исследователя переправились на левобережье, впервые взошли на фактически открытый ими меридиональный хребет Лаль и нанесли на карту высокогорное озеро Шива, оказавшееся, вопреки слухам, маленьким водоемом. После возвращения на правый берег Пянджа, уже глубокой осенью, Регель обследовал долину р. Шахдара до верховья, а в начале зимы пытался проникнуть к верхнему Пянджу, но его не пустили афганские власти. На Гиссаре и Памире он собрал крупную — около 100 тыс. экземпляров — ботаническую коллекцию. По своим данным и материалам предшественников Регель и Косяков составили карту Западного Памира.