Исследования Виджни и Томсона продолжили братья Шлагинтвейт — Адольф, Герман и Роберт, баварские натуралисты на службе Ост-Индской компании. Проведя в 1854—1858 гг. изучение территории в верховьях р. Яркенда, они доказали, что Каракорум — самостоятельная горная система, не связанная с Куньлунем. Они установили, что реки, берущие начало на северном склоне Каракорума, прорезают Куньлунь, хребты и пики которого ниже каракорумских. Они, правда, ошибочно считали, что Каракорум продолжается на восток в Тибет на значительное расстояние.

Съемка Кашмира и мощного массива гор близ тибетской границы под руководством военного топографа Томаса Джорджа Монтгомери была начата весной 1855 г. Задача заключалась в картировании горного района площадью около 250 тыс. км². Работая с достаточно точными для того времени инструментами, Монтгомери, к своему удивлению, установил, что пик Нангапарбат, западный форпост Гималайской системы, возвышающийся над широтным отрезком течения Инда (близ 74° в.д.), имеет высоту не 6 тыс. м, как считалось ранее, а 8126 м (т. е. точно определил истинный «рост» великана).

В полевой сезон следующего года Монтгомери с одной из гор цепи Харамош увидел на севере хребет Каракорум с огромными пиками, которые он пометил индексами от K₁ до К₃₂; среди этой серии гигантов пик Кг (Чогори) оказался самым крупным — 8611 м (вторая вершина планеты). В 1857 г. Монтгомери направил своего помощника Генри Годуин-Остена провести топографическую съемку западной части Каракорума. Годуин-Остен достиг подножия Чогори, выполнил восхождение на несколько соседних вершин и открыл два колоссальных ледника — Биафо и Хиспар, образующих единое поле. Горных глетчеров такого размера прежде никто не видел.

До середины 60-х гг. карты Южного Тибета базировались в основном на весьма схематических картах китайцев или на отрывочной информации отдельных европейских путешественников, которым иногда удавалось проникнуть в Тибет. Но это было сопряжено с большим риском для жизни. И британские власти решили направлять туда индийцев или представителей других азиатских народов, специально обученных съемке. Таких съемщиков называли пандитами. Они могли получить разрешение путешествовать без особого риска, правда, и без права записывать и замерять что-либо — это приходилось делать скрытно. Для съемочных работ в Тибете использовались бхотии (представители тибетоязычной народности) или тибетцы, проживавшие в долинах Гималаев на индийской территории. В роли учителя пандитов выступил Т.Д. Монтгомери, обработавший и обобщивший поступавшие от них сведения о гидрографии и рельефе дотоле неведомых территорий и информацию об их населении, природе и ресурсах.

Одним из первых пандитов, исследовавших Южный Тибет, стал Наин-Синг, бхотия из Кумауна. Под личиной ламы в начале сентября 1865 г. через Непал он проник в долину Цангпо примерно у 84° в.д. и присоединился к каравану, идущему в Лхасу. Хотя высота местности, по его определениям, и была значительной (около 5 тыс. м), Наин-Синг не испытывал больших затруднений. Из расспросов он узнал, что на севере среди гор расположены крупные озера (размеры их сильно преувеличивались). До Лхасы он добрался в начале января 1866 г., осмотрев озеро Ямдок в горах правобережья Цангпо. Более трех месяцев пандит зарабатывал себе на жизнь, обучая грамоте нескольких непальских купцов. Лхасу Наин-Синг оставил в конце апреля, по долине Цангпо поднялся до верховьев реки, проследив около 1 тыс. км ее течения, и через озеро Манасаровар вернулся в Индию в конце июля. Он собрал расспросные сведения, позволившие предположить, что Цангпо — верхнее течение Брахмапутры.

Наиболее интересное путешествие Наин-Синг совершил в 1874 г. в одежде ламы-паломника. От верхнего Инда по караванной дороге он прошел на север примерно к 33°30' с.ш. и повернул на востоко-юго-восток. Медленно двигался он с овечьей отарой, нагруженной поклажей (по 8—10 кг на каждую овцу), вдоль одетого снегом хребта Алинг-Гангри (длина 600 км), открытого и прослеженного им практически на всем протяжении. Наин-Синг усмотрел и высшую точку, давшую название этой мощной цепи, высоту которой он довольно верно определил (7315 м). Параллельно северной стороне дороги тоже возвышались горные группы.

На этом пути до Лхасы, пройдя со съемкой около 2 тыс. км по совершенно неизвестной местности на высоте 4,5—4,6 тыс. м, Наин-Синг обнаружил многочисленные бессточные озера, включая наиболее крупные: соленое Данграюм и пресное Джаринг. Подтоки, питающие их с юга, очень богаты рыбой и водоплавающей птицей. В этом высокогорном районе он отметил несколько коротких меридиональных хребтов, в том числе Тарго-Гангри. Вывод Наин-Синга о реках, текущих к северу, и открытие многочисленных озер оказались очень важными: географам стало ясно, что по крайней мере на сравнительно небольшом (500 км) отрезке между Брахмапутрой и этими бессточными озерами проходит водораздел.

Боязнь быть разоблаченным вынудила Наин-Синга покинуть Лхасу. Проследив Цангпо на 100 км к востоку, через восточную окраину Бутана, он вернулся в Индию в начале марта 1875 г., когда уже стали беспокоиться о его судьбе. Съемка через весь Южный Тибет, проведенная Наин-Сингом в строжайшей тайне, базировалась на почти 300 определениях широты местности и сопровождалась 500 измерениями высот.

Большую исследовательскую работу выполнил Кишен-Синг, двоюродный брат Наин-Синга. С четырьмя помощниками, среди которых преданностью и силой выделился повар и носильщик Чхумбел, участник путешествий Наин-Синга, под личиной купца Кишен-Синг проник в Шигацзе (конец ноября 1871 г.). Дорога к озеру Намцо, известному по китайским картам, оказалась слишком каменистой для яков, а климат чересчур суровым для ослов. В качестве вьючных животных Кишен-Синг приобрел овец и в начале декабря выступил с этой отарой на северо-восток. В начале января 1872 г. он открыл высокий снежный пик Джомо-Гангар (7000 м) и, перевалив мощный хребет (Ньенчен-Тангла), вышел к закованному в лед соленому озеру Намцо. За полмесяца при постоянном снегопаде Кишен-Синг заснял этот водоем, а на юго-востоке усмотрел несколько групп огромных снежных великанов, в том числе Ньенчен-Тангла (7081 м), вытянувшихся в виде цепи, прослеженной им почти на 300 км, т. е. на половину длины; в этом хребте он обнаружил ледники. Планы дальнейших исследований Кишен-Синга были сорваны грабителями, и в начале марта он вернулся в Лхасу, откуда по караванной дороге прошел на запад в верховья Инда и возвратился в Индию.

В 1873 г. Кишен-Синг принимал участие в экспедиции Гордона на Памир и пересек Западный Тибет от южной границы пустыни

Такла-Макан до верховьев Инда. В 1878—1882 гг. он выполнил двойное почти меридиональное пересечение Тибета по караванной дороге, причем в начале октября 1879 г. открыл (почти одновременно с Пржевальским) широтный хребет Тангла с несколькими снежными пиками.

Разрешение загадки Цангпо продолжил пандит Лала, уроженец долин верхней Джамны. Летом 1875 г. он проследил Цангпо на 400 км к востоку от Шигацзе. Далее, как ему показалось, река «упиралась» в снежный хребет — в действительности эта безымянная цепь сопровождает левый берег Цангпо. Из расспросов же он узнал, что в 15 переходах ниже по течению река поворачивает на юг и, пройдя через дикий горный район, вступает в британские владения.

Еще один выходец из Сиккима — Кинтуп в 1880 г. получил задание проследить Цангпо вниз по течению, насколько он сможет, и сбросить в реку специально замаркированные чурбачки. Он пришел в Лхасу в начале сентября, переодетый пилигримом. С исключительным упорством преодолевая многочисленные трудности, Кинтуп разными путями пытался добраться по долине Цангпо до равнин Индии. Он пересек высокогорное правобережье реки в разных направлениях, фактически обследовав восточное окончание Гималаев, и в конце 1883 г. достиг Пугинга, пункта на Диханге (Брахмапутре), в 100 км от места, где река выходит из гор. Здесь он бросил в реку все 500 чурбачков; домой он вернулся кружным путем лишь в середине октября 1884 г. И вновь ряд географов выразил сомнение в точности этой информации.