— Переключи свой мобильник на виброзвонок, — напомнил Джексон. — Если тебе хоть что-нибудь покажется неправильным или опасным, звони мне и подай сигнал, а если мы увидим что-нибудь подозрительное, то позвоним тебе и поможем смыться. Отлично, сейчас они выходят из автобуса и направляются в отель. По-моему, Зуккино уже здесь, в дождевике. Не забудь идти против потока идущих, а не вместе с ним, чтобы легче натолкнуться на объект. Ну, давай! Мы будем ждать. Удачи, товарищ.

Аннет открыла дверь машины и вышла, пересекла улицу и через мгновение была в толпе людей, выходящих из автобуса. Джексон передвинулся на пассажирское кресло «тундры» и вышел прямо на тротуар, чтобы иметь лучший обзор, но тщательно укрываясь за пролётом каменной лестницы, ведущей вверх в шикарный магазин женской одежды. Как он сказал Аннет, опасно сидеть в машине, стоящей рядом с местом вроде отеля «Бенсон», полном будущих целей Добрармии, где его могли заметить.

Аннет увидела мужчину, который ей был нужен, в распахнутом зелёном плаще, светло-жёлтой рубашке и полуразвязанном галстуке, с ноутбуком на ремне через плечо. Похоже, он был один. Проходя мимо, она осторожно, бочком приблизилась к нему, заставляя уступить дорогу и не задеть её на довольно оживлённом тротуаре.

— Простите, — произнесла она, и внезапно выдохнула: — О, боже! Я вас знаю! Вы — Досон Зуккино!

— Ну да, это — я, — сказал Зуккино, быстро оглядев её сверху донизу.

Аннет привыкла, что мужчины раздевают её взглядами, но Зуккино своим взглядом просто порвал её одежду на клочки в одну секунду, и она мгновенно поняла, что он на крючке, и им можно вертеть как угодно и так долго, как она захочет и верно разыграет.

— Как ты меня узнала? — спросил он. — Тот снимок в моей колонке довольно старый.

— Я учусь журналистике в ПСУ, и на прошлой неделе наш профессор прочитал целую лекцию по вашей книге «Встреча в Секторе Газа». Со слайдами и клипами из фильмов, которые он нашёл в Интернете, теми, где вы едете на танке и говорите с каким-то генералом, не помню его имени. Профессор Дэвид Майклз, вы знакомы? Он говорит, что вы — лучший и самый бесстрашный военный корреспондент из когда-нибудь работавших на Ближнем Востоке.

Здесь Аннет рисковала, так как Зуккино действительно мог знать Майклза, но он просто улыбнулся, поклонился и сказал:

— Он, безусловно, прав. Нет, я не знаю твоего профессора, но рад, что он делает рекламу моей книге.

— Ну, конечно, я в любом случае знала, кто вы, ещё до этой лекции. В «Орегониан» печатается ваша колонка. Вы писали несколько недель назад, что приезжаете сюда в Портленд, чтобы освещать «Волнения», но я никогда не думала, что действительно встречу вас! Боже! Я всё ещё не могу поверить в это!

— Ну-ну, вот он я, во плоти, — сказал Зуккино, раскинув руки.

— Вот здорово, мне хотелось, чтобы вы пришли и выступили перед нашей группой! — горячо воскликнула Аннет. — Профессор Майклз хорош, и я не хочу проявить неуважение, но ведь он не писал почти пятнадцать лет, а за это время профессия так изменилась! Ничто не сравнится с беседой с тем, кто работает в печатных СМИ сегодня.

— Значит, ты хочешь печататься? — спросил Зуккино с притворным удивлением. — С твоей внешностью я подумал бы, что ты хочешь заняться телевизионными новостями и репортажами. Ты — вылитая телеведущая, с головы до ног.

— О, круто, спасибо, — хихикнула Аннет, ухитряясь покраснеть. — Но сейчас все стараются попасть в теленовости. А я хочу стать хорошим старомодным журналистом. Вроде Лоис Лейн, вы знаете?

— Я должен буду поработать на твою газету, — сказал Зуккино, уже откровенно пялясь на неё. — Конечно, под именем Кларк Кент.

Аннет снова хихикнула и пожала руку Зуккино. — Кстати об именах, я — Мэри, — сказала она. — Мэри Джонс. Ох, боже, я уверена, что вы должны быть в другом месте, но я действительно хотела бы посидеть и поговорить с вами о разном, о работе, жизни, и…. обо всём таком прочем.

Джексон в одном квартале Портленда от Аннет нажал код быстрого вызова по телефону. В затемнённом синем фургоне раздался виброзвонок.

— Цель захвачена, — коротко бросил Джексон.

— Хорошо, Мэри, сейчас — лучшее время, — начал Зуккино. — Первый совет: не всё так привлекательно. Многие вещи, которые ты должна освещать, так же привлекательны, как разглядывание высыхающей краски, и тебе придётся щедро мазать помадой множество свиней. Хороший пример — сегодняшний вечер: я только что приехал с невероятно скучного официального обеда, с курицей, жёсткой как подошва, и дешёвым шампанским, с обеда, о котором я должен теперь написать 500 слов, которые захватят и очаруют примерно 50 миллионов человек, читающих мою колонку во всевозможных изданиях, и вдохновят их на продолжение борьбы против расизма и терроризма. Я как раз собирался пропусить стаканчик-другой перед задачей нанесения помады на эту свинью. Как ты насчёт пойти со мной в отель, где мы можем найти стол в уголке и…

— У тебя гостья, Досон?

Аннет обернулась и увидела крепкого молодого человека с цепким взглядом и стрижкой наголо, в синем пиджаке с незнакомой эмблемой и в тенниске со знаком Христианской Радиовещательной Сети. Она также заметила рукоятку автоматического «Глока» в наплечной кобуре под расстёгнутой курткой.

— Привет, я — Мэри Джонс, — представилась она. — Вы тоже репортёр?

— Нет, Перри здесь — это голос моей совести, — сухо процедил Зуккино. — Он — мой напарник по безопасности.

— Это вроде гарантии безопасности? — невинно спросила Аннет.

— Очень похоже, да, — подтвердил Зуккино. — Он — частный консультант, то есть наёмный вооружённый охранник из корпорации «Блэкуотер». Его работа — гарантировать, чтобы меня не взорвали, не похитили и не запытали люди Добрармии, заставляя выдать всё множество моих военных тайн.

Сердце Аннет почти остановилось, но прежде, чем она смогла что-нибудь вставить, Перри сам заговорил с ней с мрачной ухмылкой, искривившей его губы.

— По правде говоря, Досон в своём обычном драматическом образе. Его газета и другие хозяева журналистов и сотрудников СМИ, которые освещают ситуацию с террором сторонников превосходства белых здесь, на Северо-Западе, наняли нашу компанию. Для уверенности, что с ними ничего не случится, освобождая таким способом полицию и ФАТПО для выполнения их главной работы по уничтожению этих неонацистских паразитов, которые посмели поднять свои кровавые руки на зеницу божьего ока.

Мы используем выражение «напарник-телохранитель». Досон и другие считают нас забавными, я уверен, и иногда конечно немного раздражаются, но в один прекрасный день мы, возможно, примем на себя пули, предназначенные для них, и может тогда они посчитают нас чуть менее достойной мишенью для шуточек. Досон, сейчас тебе необходимо покинуть улицу. Если ты хочешь провести эту, эээ, молодую леди с собой, тогда, как тебе известно, она должна пройти обычную проверку на безопасность.

— Что ещё ты придумаешь, чтобы напугать её, Перри? — раздражённо спросил Зуккино. — Может ты скажешь ей, что у меня проказа?

В квартале от отеля Джексон сказал по телефону:

— Они столкнулись с охранником. Приготовиться. Она может закричать «извращенец», и если закричит, вы валите этого головореза в синей куртке.

— Вижу его, — ответил Джексону голос в трубке.

— Ты должен уйти с улицы, Досон, — спокойно повторил Перри. — Здесь ты напрашиваешься на пулю из проезжающей машины.

— Хорошо-хорошо, иду, — сказал Зуккино, отмахнувшись от наёмника.

— И не задерживайся слишком долго, — добавил Перри. — Если мне придётся вернуться сюда, я подам донесение о происшествии. У тебя уже их достаточно много в деле. Он повернулся и пошёл к главному входу.

— Боже, как я ненавижу быть прикреплённым! — ругнулся Зуккино. — Это похоже на какую-то школу-интернат для богатых с экранами в залах, где все маршируют строем туда-сюда, с комендантским часом и проверками в кровати, иногда буквально! Пойдём и выпьем, встретимся с другими корреспондентами, Мэри. Не бери в голову проверку на безопасность, это просто процедура для формы. Ты проходишь через металлоискатель, показываешь удостоверение, записываешься в журнал, и всё.