— Дочка, ты хоть сама поняла, что сказала? Влад — мужчина, если он решил, значит, так и будет. А то, что не хочет — её проблемы.

—Я не позволю на неё давить, никому!

— Мира, закон для всех одинаков — не вмешивается в дела пар. Не переживай, Влад парень хороший, он будет действовать мягкой силой. Короче, уговорит.

Спорить не стала — знаю, что бесполезно. Я, конечно, Влада люблю, но Оливия мне дорога не меньше. Тем более подруга пережила страшную трагедию, и я никому не позволю ей причинить боль, даже названому брату. Увижу, что давит — порву его, как Тузик грелку.

— Посмотрим.

— Вот упрямая, вся в меня. — Он осёкся. — Нет, в этом ты в жену, она такая же. Ладно, родная, пошёл я с твоей мамой мириться, хрен с этими щупальцами.

Он отключился, а я с тоской посмотрела в окно, готовясь к встрече с бабушкой и попутно придумывая, как смягчить их знакомство с Оливией. Сто процентов родственница сейчас начнёт проверять подругу на прочность — манера у неё такая. Вот не может она без своих выкрутасов! Хотя дед её за это и полюбил, говорит, жена с огоньком у него. Но это приуменьшение, она нам всем напоминает огнедышащий вулкан.

*Ночь на Ивана Купала считалась одной из самых страшных в году, так как в это время, согласно поверью, граница между человеческим и потусторонним миром до предела истончалась.

Считается, что в ночь перед Ивана Купала выходит вся нечисть из воды: ведьмы, кикиморы болотные, оборотни, колдуны, водяные, лешие, русалки и прочие твари. А раз вся эта нечисть вылезла, значит они начнут бушевать и бунтовать. Для того, чтобы они не перешли через порог, на порог обычно кладут несколько веточек крапивы. Всю скотину запирают на замок.

На самом же деле, под прикрытием веры людей в чудовищ и прочую нечисть, молодые люди вытворяли разные непотребства и развлекались как хотели. По большей части это были шутки.

Я попыталась набрать номер бабушки, хотела с ней переговорить, но она не брала трубку. Ожидаемо. Она всегда так делает, когда не хочет, чтобы её остановили. Послышался звук открывающихся ворот — увы, бабушку перехватить на полпути не получилось.

— Гадство! — вырвалось у меня, и я побежала встречать подругу. Но, выйдя из дома, заметила, что там только Иван и Сашка. — А где?.. — растерянно развела я руками.

— И тебе здравствуй! — усмехнулся Александр. — Всё нормально с твоей подругой, если не считать… — он запнулся, видимо, подыскивает варианты, как бы смягчить новость.

— Саш, ты можешь нормально сказать, куда подевалась Оливия?!

— Котёнок, всё нормально, она с Владом, скоро уже будут на месте. — Иван подошёл ко мне и, рвано вздохнув, заключил меня в объятия. Да такие крепкие, что мне стало тяжело дышать.

— Вань… — Попыталась его отпихнуть, а он ещё сильнее прижал. Но, слава богу, удушающие объятия продлились недолго, и стоило ему меня отпустить, я не выдержала: — Что случилось?

Его поведение меня слегка озадачило. Иван посмотрела на меня, и вновь в его глазах отразилась боль.

— Мир, ничего особенного, — услышала я весёлый голос Лютова. — Твоя подруга нам с Ваней пистоны вставила…

Я повернулась к Александру — не могла поверить в услышанное. Оливия — девушка скромная. Да что там, она чуть сознание не потеряла, когда мне помогала с побегом. А тут отчитала, да так, что моего проняло? И кого, здоровых мужчин! Не может быть.

— …А девочка-то с характером, не сломил её отчим. Ты это… прости засранца, был не прав, что скрыл информацию о фиктивной жене Вани, не было у них с ней ничего. И не могло быть, Ванька верность тебе хранил все эти годы, не было у него баб. Хочешь, на ноуте поклянусь? — принялся он вновь прикалываться.

— Ага, держи карман шире… — коварно усмехнулась я и добавила: — Должен будешь!

Друг скривился — не любит он ходить в должниках.

— Справедливо, — согласился он.

— Саш, — подошла я к другу, схватив его за руку. — Что ты знаешь о её отношениях с отчимом?

— Это можно считать за возврат долга?

— Ещё чего! Ты так легко не отделаешься, я из-за тебя Оливию чуть до нервного срыва не довела!

— Мир, тут не только Александра вина, но и моя есть, — осторожно взяв меня за плечо, напомнил о себе Иван.

— Вань, а ты не переживай, и тебе штраф выпишу.

— А можно я тоже только штрафом отделаюсь? Хочешь, что-нибудь с бриллиантами подарю? — попытался соскочить Лютов.

Ага, не на ту напал, бриллианты купить можно в любом ювелирном, а у него связи, мало ли что… Негоже такими возможностями разбрасывается.

— Нетушки! Но вначале я тебя помучаю. Буду тебя в кошмарных снах преследовать лет так пять, — хохотнула я и, подняв палец к верху, изобразила водяного из сказки, пробасив: — Должок! — Сашку передёрнуло от такой перспективы.

— Да ну тебя! — отмахнулся он. — Она не жаловалась, но, по мне, их можно охарактеризовать как «всё сложно». Короче, он её подавливает, причём не по-детски так… Могу разрулить эту проблему… — замолчал и, коварно смотря на меня, добавил: — в счёт долга!

Вот теперь у меня сомнения насчёт того, кто кого будет преследовать во снах: я со своим «Должок!» или она со своим «В счёт долга!».

— Сашка, если отец твой узнает, что ты в должниках ходишь — плешь проест! — послышался ехидный голос бабушки.

— Здравствуйте, Любовь Вале… — начал он, но был расстелен злым взглядом бабушки и тут же поправился: — Бабушка.

— То-то же! Иди сюда, прохиндей мой доморощенный! — раскрыла она свои объятья.

Сашка спорить не стал, хотя, как он утверждает, телячьи нежности терпеть не может. Но с нашей торпедой никто спорить не рискует. Когда с ритуалом приветствия было покончено, Люцифер всё-таки вставил свои пять копеек:

— Мне плешь не грозит, я ещё молод.

— Эх, внучок, плеши все возрасты покорны. А учитывая, кто тебе её будет делать, успех гарантирован. Или ты хочешь сказать, что отец уже совсем плох?

Сашка молчит, понимает, что если ответит, этому не будет конца.

— Бабушка, а что тебя задержало? — решила я отвлечь её от жертвы.

— Да ничего меня не задержало. Мощности уже не те, вот и плетусь, как черепаха.

— Бабушка, не наговариваете зря на себя. Может, вы и черепаха, но со сверхзвуковым движком.

— Саш, мне это расценивать как подхалимаж, или ты напрашиваешся на продолжение выноса мозга?

— Первое! — выпалил Сашка, преданно смотря бабушке в глаза.

—Ладно, живи пока без валидола… — махнула она рукой и перевела взгляд на меня. — Ну внучка, порадовала, самого Люцифера в должники записала! Это, я вам скажу, дорогого стоит. Чем ты его?

— Ба, вообще-то я тут стою. Можешь у меня поинтересоваться, — возмутился Лютов.

— У тебя? Ха! Да ты ж как угорь скользкий, сто процентов в твоём повествовании история будет выглядеть иначе. А я хочу знать правду, а не полёт твоей фантазии.

— Ну, знаешь, тебя послушаешь, так я беспросветный лжец! — обиделся Сашка.

— Саш, увы, моё воспитание не прошло бесследно… — коварно усмехнулась она, разводя руками. — Может, ты и не лжец, но до нервного тика доведёшь любого — моя школа. А мстишь-то как…оригинально!

— С перчинкой, — поправил он её. — А насчёт Миры… Дело было так: я скрыл информацию, она очень из-за этого расстроилась. — Только бабушка собралась возмутиться, как Сашка выпалил: — Я уже выговор получил — её подруга сегодня нас отчитала с Иваном…

— И? — изогнула наша торпеда бровь, требуя подробностей. Медленно разворачиваясь к Ване, сжимая трость в руках. Её богу, сейчас врежет — это она с Люцифером миндальничает, любимчик он её. А со стальными парнями разговор короткий — хрясь тростью по хребту.

— Ба, косяк мой, Ванька тут ни при чём, — подскочил Лютов, загораживая друга.

— Не врёшь?

— Хочешь, на ноуте поклянусь? — и взгляд у него при этом был такой честный.

— Не нужно, лучше покайся, я грехи тебе, — потрясла она тростью, — так и быть, отпущу.