— Интересно, каким это способом?

— Два способа: разрушить сосуд — тело, что, кстати, нежелательно. Лучше подождать, когда он сам умрёт. Только с людьми ему никак нельзя контактировать, я же говорил — влияет он на сознания. Вот поэтому мне хреново — это же наш Сашка! Да, блин, мы росли вместе! Моё сердце разрывается между долгом и любовью к брату. Да, сестрёнка, я его люблю несмотря ни на что. У меня до сих пор перед глазами его полный отчаяния взгляд, и как он руку тянет ко мне, словно умаляя спасти. И это меня убивает.

— Даже если то, что ты сказал, реально, ответь: как ты не почувствовал, что Александр твой враг?

Спросила, а саму покоробило от этих слов. Вот не верю в то, что сказал Влад про нашего Саню. Интуиция просто вопит, что Влад заблуждается.

— Он первый раз раскрылся сегодня, когда Ивана в тело возвращал.

— Влад, а тебе не приходило в голову, что Александр, как и другие люди, проживает тут легально? Да, брат, я читала про эволюцию душ, и есть вероятность, что и наш Сашка тут для этого. Как говорится: неисповедимы пути Господни, — развела я руками. — Тем более ты сам сказал, что уже искал ту мразь, значит, она уже проявляла себя.

Влад задумался. Минуты три молчал, переваривая информацию.

— Возможно, ты права… Ох, чёрт, а я ему такого сгоряча наговорил… Я как увидел его в действии, у меня в мозгу словно замыкание произошло, а ещё и столкновение наше. Может, это новый сценарий? Не все же миры во Вселенной такие, как на земле. Может, есть альтернативная реальность? Почему нет, всё же возможно…

— Сейчас нас кто-нибудь услышал бы — решил, что мы обкуренные. Да и для меня всё это…

— Ничего удивительного, что не веришь. Многие такой путь выбрали, так проще живётся. Но заметь, за предсказаниями и помощью к Ванге ходили толпой. К мощам прикладываются, просят бога о помощи, а то, что существует что-то большее, не верят. Кстати, тоже фишка тёмных: затуманить людям мозги, мол, живём только тут, что там неизвестно, грешите на здоровье. Никакой ответственности, можно мыслить и делать что угодно — красота…

— Ты не понял. Я верю. Но просто мне тяжело принять, что вы другие с Сашкой.

— В первую очередь мы — люди. Ничего в нас сверхъестественного нет. Да, видим больше, ну так и другие на такое способны. Даже Светоносный в земном плане просто человек, только он мастерски управляет сознаниями людей и таким способом сеет хаос, приближая приход антихриста. Чего допустить никак нельзя. Если он придёт — охренеют все. Ладно, хватит о плохом, тебе пора, Ивана уже перевезли в палату.

— А ты откуда знаешь?

— Оттуда.

Кого-то мне это напоминает. Я встаю и перед тем, как уйти, решила спросить:

— Ты и правда смог бы Сашку убить или заточить в одиночку?

— То-то и оно, что не смог бы. По крайней мере, сейчас.

— Влад, а ты кто?

— Я? Всё тот же Влад, ничего не изменилось. — Я приподняла бровь, мол, колись. — Считай меня тем, кто не пускает всякую мразь из тонкого мира на землю, этого вполне достаточно.

Однако… По мне и этого много, переварить бы и не свихнуться. И всё же я решила ещё указать на одну деталь, которая доказывает, что Сашка нормальный.

— Оливия не попала под обаяние Александра. Думаю, это тоже о многом говорит.

— Ты права, она не попала под его влияние. Снегурочка… — с какой же нежностью он произнёс её прозвище. — Нежное создание, которое старается казаться сильной. Так забавно за этим наблюдать. Со мной ей не придётся никого изображать…

— Ты любишь её?

— Да. А теперь иди, тебя уже потерял отец.

Когда я вернулась, отец стоял возле палаты Ивана. Смотрел перед собой, хмурясь, и о чём-то напряжённо думал.

— Пап, — позвала я его, подходя к нему, — что-то случилось?

— Нет, дочка, с Ваней всё хорошо, спит пока. Пойдём поедим, а потом мне тебе кое-что нужно рассказать.

— А сейчас нельзя?

— Нет, возможно, это будет наш последний обед, когда ты на меня будешь смотреть с любовью.

После обеда я сходила в приготовленную для меня комнату, приняла душ, переоделась и тихонечко зашла в палату, где находился Иван. Капельницы убрали, пропала бледность с лица, казалось, что он просто спал. Саня сидел возле стены на полу и, прикрыв глаза, дремал, а папа молча стоял рядом с кроватью моего мужа, держа его за руку.

— Как он? — чуть слышно спрашиваю, подходя к кровати любимого.

Тяжело видеть его в таком состоянии, слёзы на глазах наворачиваются. Но я не позволяю себе идти на поводу эмоций, вдруг он очнётся и уведёт меня в слезах. Не хочу его расстраивать.

— Уже лучше, скоро очнётся, на него препараты долго не действуют, а вводить ещё — уже перебор, да и не стоит. — Отец опять посмотрел на Ивана, слегка сжимая его руку.

— Может, Сашку разбудить? Пусть в свободной палате поспит нормально?

Отец мельком посмотрел на парня и лишь усмехнулся, качая головой:

— Не уйдёт, даже пытаться не стоит, такое уже было… пять лет назад. Тогда даже угрозы Егора не подействовали, Сашку словно проклеили к Ивану. Думали, что, получив в глаз от своего друга, образумится, но нет, продолжал сидеть рядом, как верный пёс, пока тот в норму не пришёл. Я смотрю, ты не удивилась, когда я сказал, что такое уже было. Знаешь что-то о том случае и особенностях Ивана? — Кивнула. — Понятно… — Отец тяжко вздохнул и вновь посмотрел на Ваню. — На его долю столько дерьма выпало, а он никогда не жаловался, принял смиренно судьбу. Если бы знала, как сильно он страдал вдали от тебя… Его любовь за гранью понимания, он буквально умирал без тебя. Наблюдать за этим было невыносимо. Знаешь, почему?

— Думаю, что ты к нему относился не просто как сыну друга детства жены. Он значил для тебя нечто большее…

— Верно, намного больше. Это же я его биологического отца убил и не жалею об этом… Ты опять не удивлена. — Покачал папа головой, улыбаясь. — Даже спрашивать не буду, откуда узнала — неважно уже. Так вот, в тот день я покаялся, что стану для него чем-то вроде ангела-хранителя. — Отец опять усмехнулся, только горькая улыбка у него вышла. — А в итоге стал тем, кто причинил ему страдание. И не только ему, но и родной дочери.

— Пап, ты о чём?

Его слова были как звук разоравшейся рядом мины. Они не только на миг оглушили, но и ранили сердце. Как же это возможно? Мой папа не мог починить нам с Ваней боль.

— Ты же знаешь, что если я за что-то берусь, то делаю это основательно. Так и тут было. Я узнал о том, что Ивана ещё в утробе матери изменили. Стал копать дальше, обнаружил других пострадавших от этого преступного эксперимента. Результаты были удручающие — мало кто выживал, а кому удавалась вырваться из лап смерти, сходили с ума. Были и те, кто в припадке ярости убивали — без разницы кого, бывало и близкие люди становились их жертвами. Представь мой шок, когда я понял, что Иван на тебе зациклился? И это было непросто влечение, тогда я думал, что это нечто тёмное. Ошибался. А потом и у тебя проснулись к нему чувства. Я переживал за него, но за тебя боялся больше. Ты же моя звёздочка, и я уже один раз чуть не потерял тебя. А тут такое… И в то же время чутьё подсказывало, что он лучше себе руку отгрызёт, чем причинит тебе боль. И всё же я надеялся, что твоя влюблённость пройдёт. Поэтому пустил через определённых людей слух, что Ваня с прислугой шашни водит и не пропускает ни одной юбки. Нет, у него, конечно, были женщины, но всё было совсем не так. Тебе было четырнадцать, когда он понял, что никто ему не нужен, кроме тебя. С того момента не одной бабы — как держался с его-то бушующими эмоциями, до сих пор для меня загадка. Так вот, когда он сорвался и поцеловал тебя, сам пришёл ко мне. Тогда он ничего о себе не знал, а я испугался за тебя до чёртиков. Ты же ещё подростком была, а он едва мог сдерживать себя — я видел, как Ивана ломало. Ну я и вылил ему почти всю правду на голову, думал, хоть это приведёт его в чувства. А он ни в какую, люблю, говорил, готов сдерживать себя, пока ты не вырастешь. Тогда я ему другой аргумент: мол, ты детей не сможешь ей дать, неизвестно, что от тебя родится. А он, знаешь, что ответил? — спрашивает отец глухим голосом, а я ничего сказать в ответ не могла, предательский ком застрял в горле, лишь головой покачала. — Сказал, что готов стерилизовать себя, лишь бы быть с тобой. И дать тебе самой сделать выбор: хочешь ты жить с таким человеком или нет. Он бы принял любой вариант, главное, чтобы ты была счастлива. Ну тогда я добил его, сказав, что он опасен, а у тебя лишь детская влюблённость. А под конец добавил: если любишь, то докажи, сделай так, чтобы забыла, возненавидела. Дай ей шанс быть счастливой и встретить свою любовь. Видела бы ты его глаза в тот момент — из них словно ушла жизнь. Да что там, с того момента он прекратил жить, стал словно пустая оболочка. А когда тебя отталкивал, с ума сходил от боли. А потом ты финт выкинула с поступлением в Рязанское. Он чуть умом не тронулся, разнёс всю мебель в квартире, крича: «Я ничего не могу предложить, ничего!». Я никогда таким беспомощным себя не чувствовал, жалко вас, я ведь уже понял, что Иван любовь всей твоей жизни. Но и опасность, как дамоклов меч, висел над твоей головой. Я знаю, дочка, что мне нет прощения… Но я должен был тебе всё рассказать — так правильно.