– Как же чертовски приятно, – сказал ей. Я положил ладонь поверх одного из ее холмиков и начал массировать его, в то время как губы продолжили свой путь к ее рту. Наши языки переплелись и задвигались в танце, а я старался не слишком сильно толкаться бедрами ей в руку.

– Тебе нравится? – тихо спросила она с моим языком у нее во рту.

– Ммхмм, -– простонал я в ответ. Снова поцеловал ее, а она продолжала двигать своими ловкими пальчиками вверх и вниз по моему члену. Я протестующе застонал, когда ее рука, коснувшись кончика, переместилась назад к верхней части моих штанов. Мое недовольство было краткосрочным, ведь секундой позже она уже скользнула рукой под резинку пояса, и я мог ощущать теплоту ее пальцев на своей плоти.

Перекатившись на спину, я потянул ее за собой, чтобы не пришлось прерывать наш поцелуй. Она была по-прежнему рядом со мной, на своей стороне кровати, склонившись у меня над головой в неразрывном поцелуе, в то время как ее рука все еще была у меня в штанах.

– Сними их? – прошептала она.

Я был не совсем уверен, было ли это вопросом или требованием, но не собирался уточнять. Я сдернул с бедер штаны и бросил взгляд вниз на ее руку, все еще обхватывающую меня.

– Ох, блядь, Румпель, – пробормотал я. – Это выглядит так здорово.

– Покажи мне, как тебе это нравится, – сказала она.

Я склонился и положил ладонь поверх ее, двигаясь вместе с ней, но по-прежнему позволяя ей самой ласкать мой ствол.

А что? Она говорила, что умеет водить машины с механикой!

Я двинул ее руку вверх и по головке, показывая, как следует уделить внимание кончику, прежде чем вновь скользнуть вниз. Ее пальчики обхватили меня у основания чуть плотнее, создавая идеальный нажим прежде чем вновь двинуться вверх. Я слегка выгнул спину и вновь не сдержал вскрик.

– О, блядь, да!

– Тебе правда нравится? – снова спросила она.

– Малышка, это потрясающе, – ответил я, потянулся и положил руку ей на затылок, привлекая ее к себе в стремлении еще поцеловать. Она улыбнулась мне в губы, а ее рука начала двигаться чуть быстрей.

Не знаю было ли это от того, что я давненько не спускал или из-за того, что мой член обхватывала рука именно Румпель, но нарастающее освобождение накатило на меня довольно быстро.

– Блядь… детка… – вновь застонал я. – Я же кончу, если ты не прекратишь.

Она не остановилась.

Мои бедра напряглись, а затем и ягодицы. Бедра оторвались от матраса, ощущения начали подниматься от кончиков пальцев ног и спускаться от пресса вниз, встретились посередине и нахлынули на меня в двойном размере. Уверен, что я закричал в момент, когда мои яйца набухли, взрываясь волнами наслаждения и вырываясь наружу из моего члена, залив ее руку и мой живот.

Шекспир наверняка бы назвал меня в этот момент «горой взбесившегося мяса»⁹³. Тем не менее, я никогда не испытывал такого освобождения.

Теперь настала ее очередь.

Я лег на спину и пару минут тяжело дышал, чувствуя, как мой член опадает, хотя одновременно с этим он был единственным, что все еще напоминало мне о наличии пульса. Остальная же часть меня, казалось, плыла в океане волос Николь.

Она по-прежнему хорошо пахла.

Я попытался подняться, чтобы найти для нас полотенце, но Николь толкнула меня назад на кровать и встала за ним сама. До меня доносились звуки возни в ванной, шум воды в раковине, а спустя пару секунд она вернулась уже с менее липкой ладошкой и протянула мне слегка влажное полотенце. Я вытерся и потянул ее к себе.

– Ты такая… чертовски… фантастическая… – произнес я между поцелуями и почувствовал, как ее губы дернулись в слабой улыбке.

– Было хорошо?

– Говорю же, чертовски фантастически.

Она снова улыбнулась, а я вновь накрыл ладонью ее грудь и начал целовать шею, медленно спускаясь вниз, чтобы получить больше доступа, и параллельно с этим потихоньку опрокидывая ее на спину. Я поцеловал вершинки ее холмиков, а затем втянул один из них в рот. Второй рукой скользнул ниже, пройдясь по ее животику и поигрывая с пояском шортиков.

Николь хихикнула.

– Что ты делаешь? – спросила она.

Теперь я был в замешательстве.

– Эмм… я собирался… – я замолчал и нахмурился. Она смотрела на меня так, будто тоже пришла в замешательство.

– Ой, – вдруг в ее глазах отразилось понимание. – Тебе необязательно… это делать.

– Я хочу, – сказал я, все еще смущенный. С какого хрена мне не сделать ей ответную услугу и не помочь тоже разрядиться? Я что, каким-то образом пересек боковую линию и оказался полностью вне игры? – Ты не хочешь, чтобы я это сделал?

– Дело не в этом, – сказала она и отвела от меня глаза, избегая встречаться взглядом.

– Тогда в чем?

– Просто… ничего не получится, – ответила она.

– И что должно означать твое «ничего не получится»? – потребовал я ответа, при этом она выглядела чертовски скрытной, что начало выводить меня из себя. Я итак был довольно плох в этой ереси под названием отношения. Мне не нужно еще каких-то дополнительных заморочек.

– Просто я… вообще-то… не очень… подвержена оргазмам, – наконец выдавила из себя Николь. Она вновь отвела от меня взгляд, чувствуя неловкость.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… я их не испытываю, – тихо пояснила она. – По крайней мере, с кем-то другим. И даже наедине с собой у меня уходит много времени, чтобы разогреться, а сейчас уже поздно и…

– Еще не так уж и поздно, – прервал я ее, понимая, что она просто оправдывается.

– Будет, если ты попытаешься.

– Ты говорила, что мы должны говорить друг другу, если нас что-то беспокоит, – напомнил я. – Так скажи это.

Взгляд Николь метался по всем предметам в комнате, избегая лишь смотреть на меня, а затем из нее вырвался вздох.

– Я просто… не очень хороша в этом, – наконец произнесла она.

Я пригляделся: у нее было то же выражение лица, как и в первый момент, когда мы только зашли в комнату – что-то среднее между тревогой и печалью.

И тут меня осенило.

Тот гребаный ублюдок.

– Это он тебе такое сказал, не так ли? – взглянул я на нее в упор. На самом деле я не хотел злиться на нее, мне хотелось убить того мудака. – Он сказал, что с тобой что-то не так, потому что сам был ленивым долбоебом, не знающим как довести девчонку до оргазма.

– Он предпринимал… попытки, – несколько застенчиво произнесла она – будто ей нужно этого стыдиться. – Пару раз.

– Не особо стараясь, – сказал я убежденно, покачав головой, после чего взял ее лицо в ладони и приподнялся, нависая над ней и глядя в ее огромные голубые глаза. – С тобой все в порядке. Ты охренительно красивая и умная и вся прочая фигня, на которую у меня не хватает слов, чтобы описать, но она вся хорошая. С тобой все нормально. Он просто засранец, которому лучше не оказываться поблизости, чтобы я не устроил ему взбучку.

Наконец Николь слегка улыбнулась, и ее взгляд смягчился.

– Спасибо, – сказала она.

Я продолжал смотреть на нее, а затем шумно выдохнул через нос.

– Ты понимаешь, что сейчас наделала?

– Что? – спросила она с округлившимися глазами.

– Ты бросила мне вызов, – сообщил я, и широко раскинул руки в жесте большого преувеличения, после чего вновь их опустил и прильнул к ней, потершись своим носом о ее. – И этот вызов я обязательно выиграю.

– Зря тратишь свое время, – ответила она.

Я сузил глаза и положил руку ей на бедро, медленно провел пальцами вверх к ее груди, а затем опять спустился к бедру. Круговыми движениями приблизился к ее киске и накрыл ладонью.

– «Понравилось мне это место; здесь я с радостью готова поселиться»⁹⁴, – процитировал я.

На лицо моей Румпель вернулась улыбка, даря мне поощрение, которого я ждал.

– Тебе лишь нужно сказать мне, что именно ты делаешь, оставаясь одна, – сказал я.