– Глупости, – ответил он. – Можешь и сделаешь. Нужно вызвать службу уборки, чтобы... прибрали там все, прежде чем ты вообще вернешься. Но даже без этого не хочу, чтобы ты возвращался один в тот дом. Ни за что на свете. Это был не вопрос, сынок.

Я посмотрел на его суровое лицо, он передернул усами и слегка улыбнулся. Отправиться с ними домой казалось самой лучшей ситуацией, в которой я мог оказаться, вот только… вот только… как я вообще попаду в дом?

– Грег, знаешь я ценю это, но не похоже, что твой дом приспособлен для калеки. – Я услышал, как гневно запыхтела Николь от этого слова.

– Почему бы тебе не перестать пытаться придумывать оправдания и позволить мне об этом позаботиться? – ответил он, скрестив руки на груди и сердито глянув.

Я вздохнул, зная, что он ни за что не отступится, поэтому согласился. Он удовлетворенно кивнул и отошел поговорить с директором школы о передаче моих домашек через Николь, чтобы я мог своевременно окончить класс. Пока Николь везла меня по дорожке к машине, я пытался понять, как, черт побери, все это получится. Даже если им удастся первоначально доставить меня и кресло в дом, там была только одна ванная и та на втором этаже. Я мог бы остаться в комнате Николь, что мне было бы очень приятно, но коридор был узким. Влезет ли в него вообще кресло?

Николь притормозила возле пассажирского места моего Джипа, который она вела, так как Хендай наконец откинул коньки. После чего попросила подождать ее, пока оттащит Грега от директора. Я сидел там, чувствуя себя отчасти оцепенело и гадая каким, черт побери, будет будущее.

– Томас?

Я не узнал голоса, но стоило поднять глаза, как я точно знал кто это.

Это было похоже будто смотришь в какое-то чертовое зеркало, которое продемонстрирует как вы будете выглядеть лет через двадцать. Тот же цвет волос, казалось незаинтересованных оставаться там, где их уложили, те же глаза и он даже стоял также, как и я – перекатываясь туда-сюда с одной ноги на вторую. Он выглядел нервным.

– Томас Гарднер, – мягко сказал я и его глаза округлились.

– Ты знаешь кто я? – он казался шокированным.

– Да, – ответил я.

– Я не думал... я не знал, что он рассказал тебе... обо мне.

– Он не говорил, – пояснил я. – Я нашел присланное вами письмо.

В животе было странное чувство, будто он был весь стянут или, может, я слишком долго сидел. Томас Гарднер провел рукой по своим волосам, и я еле сдержал смех. Это было слишком сюрреалистично.

– Послушай, эм... Томас, – сказал он, – я знаю, что сейчас тебе приходится проходить через всевозможное дерьмо... – Он шлепнулся себя по лбу.

– Блядь! Я не должен материться перед тобой! – он осознал вторую ошибку и сморщился. На этот раз я не смог сдержать смех, и он смущенно улыбнулся.

– Я просто хотел встретиться... может, поговорить? – бедняга выглядел испуганным и мне стало его жаль, когда он начал запинаться через слово. – Я слышал о... В смысле, я видел репортаж в новостях о... о твоем папе. Я не знал, что... ну что ты был в курсе... дерьмо.

Он яростно потряс головой.

– Я уже лажаю, – пробормотал он.

– Все в порядке, – ответил я.

С минуту он пристально смотрел на меня.

– Я не хочу, чтобы ты был в одиночестве, – наконец произнес он. – Мы не знаем друг друга, но я... я... Я просто хотел, чтобы ты знал... дерьмо.

Я снова улыбнулся, чуть отвернувшись, чтобы он не заметил.

– Мы можем поговорить? – спросил он. Я посмотрел на него, мы вроде как уже говорили. – В смысле, не здесь? Может, попили бы кофе? Ты любишь кофе?

– Не особо, – ответил я.

– Кока или еще что? И не прямо сейчас – знаю, что не сейчас – но я остановился в отеле, в городе и пробуду там столько, сколько потребуется... Я просто... хотел увидеться с тобой. Поговорить.

– Да, – ответил я, – это было бы неплохо.

– Правда? – он казался удивленным и его губы искривились в очень-уж-знакомой полуухмылке. Он порылся в кармане и протянул мне немного помятую визитку. – Как будешь готов, просто позвони и... я за тобой заеду... ох, дерьмо... моя машина, наверно, не достаточно большая... дерьмо!

– Все в порядке, – сказал я. Он выглядел так, будто у него случится нервный срыв. – Моя девушка сможет меня подвезти.

– Та брюнетка? – спросил он.

– Ага.

– Вы кажетесь... близки.

– Так и есть.

– Хорошо, – кивнул он. – В смысле... именно об этом я и волновался. Я не знал, что... что у тебя кто-то был.

– Я в порядке.

– Хорошо, – вновь повторил он и коротко кивнул. – Так... может позвонишь через пару дней? – он смотрел с такой надеждой, что было даже... мило. Странно говорить такое о мужике где-то около сорока или около того, но это слово очень подходило.

– Конечно, – сказал я, глядя на визитку в своей руке.

Профессор

Томас Гарднер

Чикагский Институт Искусств

312-555-7289

Профессор искусств? Кожу начало вроде как покалывать, а в голове пошла серия мелких взрывов, ставивших на место дополнительные кусочки пазла семейства Мэлоун.

– Вы художник?

– Ну, да, – ответил он. – В смысле, я преподаю это, но и продаю некоторые картины и работы. Иногда.

– Круто.

– Ты так думаешь? – он вновь казался удивленным.

– Да, – ответил я.

На долгое мгновение он замолчал.

– Ты все еще рисуешь? – тихо спросил он. Я повел плечами.

– Последнее время нет, – признался я.

– Сейчас может быть подходящее время... – он замолчал и вновь пробежал рукой по своим волосам, снова опустил на меня взгляд и глубоко вздохнул. – Я не очень хорош в этом.

Я улыбнулся в ответ.

– Вы справляетесь, – успокоил его.

Я услышал шаги и почувствовал, как Николь взялась за рукоятки кресла.

– Томас? – тихо произнесла она.

– Да, эм... Николь? – я чуть развернулся, чтобы взглянуть на нее. – Это Томас Гарднер... мой... эм... мой отец. Наверное.

Ее глаза увеличились, и я видел, как она его осматривает, переводя взгляд с него на меня, словно сверяя нас в своей голове. Мы уже затрагивали тему моего биологического отца, пока находились в больнице – доктор Винчестер пытался определить сколько я помню – но мы с Николь нормально об этом не говорили.

– Наверное, так и есть, – ответила она.

– Это Николь, – сказал ему. Они бегло пожали руки.

– Рад, что у Томаса кто-то есть, – сказал он, вновь провел руками по волосам и потер ладони о бедра. – Полагаю пора вас отпустить. Уверен, у вас... эм... дела. Я правда соболезную по поводу твоего папы, Томас.

Я кивнул, как делал уже много раз, когда все говорили одни и те же слова. Сам я не был уверен жаль мне или нет.

– Позвонишь? – спросил он.

– Да, позвоню.

– Спасибо. – Он глубоко вздохнул и бросил взгляд на парковку. – Полагаю, мне нужно вас отпустить... эм... похоже, я уже это говорил. Ну я, пожалуй, пойду. Очень рад, что довелось с тобой встретиться.

Он протянул руку, и я ее пожал. Наши руки тоже были внешне похожи.

Он попрощался с нами обоими и обошел джип, направляясь на парковку. Рука Николь опустилась на мое плечо, и я снова поднял на нее взгляд.

– Ты в порядке?

– Да, – ответил я. – Со мной все хорошо.

– Собираешь ему позвонить?

– Подумываю, – ответил я, а затем нахмурил брови. – Полагаешь стоит?

– Да.

– Я тоже.

Появился Грег и придержал дверцу, пока я залезал в машину, после чего он сложил кресло и положил его в багажник. Он направился к своему внедорожнику, а Николь села на водительское место. Она потянулась и поцеловала меня в щеку, прежде чем завести мотор джипа и двинуться к своему дому.

Когда мы отъезжали, я оглянулся назад на то место, где будет впредь покоиться тело моего папы. Я все еще не очень понимал, что именно испытываю по поводу всего этого, но определенно было чувство, что я ступаю в новый, лучший мир.

Кассий произнес о Цезаре, когда Шекспир дал ему слово: «Может человек располагать судьбой, как хочет.»¹²¹