— Дмитрий! — резко возмутился Смоленский. — Мы находимся на совершенно неизвестной территории. Нам нужно быть внимательными ко всему, к каждой детали, а не отвлекаться на ненужный трёп!

— Но, профессор, — включился в разговор Рома. — Выброс эндорфинов способствует лучшей работе мозга, а, следовательно, зрения, слуха и…

Аркадий Аркадиевич резко обернулся к солдатам и рявкнул:

— Вы ещё тут умничать будите, Роман?! Сходите лучше поищите поляну и найдите мне синий цветок розуля, пока мы с Дмитрием разложим ловушки. Я скинул его изображение вам на скафандр. Охотники говорят, что он способствует чуть ли не мгновенному заживлению мягких тканей!

Рома тяжело вздохнул, высветил голограмму цветка на своей ладони и ответил недовольно:

— Так точно, профессор.

— Вот и славненько! — радостно произнёс Смоленский, а затем обернулся к Диме. — Дмитрий! Доставайте ловушки, разложим их здесь и поймаем этих маленьких существ, а то охотники сильно много требуют за их поимку. Лучше сами всё сделаем.

Рома отправился через заросли к ближайшей поляне, которую он нашёл на подшлемной спутниковой карте. Путь этот не был тяжёл, так как лес в этой части планеты был не густой. Но, как только он приблизился к границе полянки, то тут же почувствовал внутри себя какую-то безосновательную тревогу. Проверив тепловизором ближайшие заросли, и внимательно осмотревшись, он приготовил оглушающую насадку к стрельбе и осторожно вышел из леса на открытое пространство. Ничего вокруг не предвещало беды: птицы пели, маленькие капросики выбегали из-под ног, но чувство тревоги никак не покидало нутро сержанта.

— Все мехренгерны же отключились, — бубнил он сам себе. — Чёртовы биомеханизмы… Неужели опять?

Он прочёсывал прицелом каждый куст, каждое дерево, выискивая уже не синий цветок розуля, а хищника, притаившегося где-то неподалёку, пока в перекрестие коллиматора не попал камень с письменами, на котором стояла золотая фигурка с руками, ногами и тремя торчащими отростками из головы. Рома опустил автомат и подошёл ближе. Эта золотая фигурка ему явно кого-то напоминала, но он никак не мог понять, кого именно, пока, словно из-под земли не прозвучал чей-то голос:

— Я был бы не прочь снова поучаствовать в дне Барумаки!

— Какого чёрта?! — Рома отпрянул от камня, и подняв оружие, начал искать говорившего, но его нигде не было. — Профессор! — произнёс он в рацию.

— Я слушаю! — послышалось на том конце.

— Здесь кто-то есть!

— Кто?! — недоумевал Смоленский.

— Кажется… — сержант сам не хотел верить своим словам. — Кажется это Варлок… И он общается со мной!

— Где он? Вы его видите?

— Нет! В том то и проблема.

— И что он вам говорит?

— Что он был бы не прочь снова поучаствовать в дне Барумаки! — нервничал Рома.

— Ждите, Роман, мы сейчас будем! — скомандовал Смоленский и отключился.

Но сержант не хотел ждать. Слова Варлока снова повторились, и ему совсем не хотелось оставаться здесь одному, наедине с этой жуткой мистической чертовщиной.

Рома начал бегать с автоматом по поляне, пробираться по ближайшему лесу, но никого не мог найти, до тех пор, пока не понял, что звук шёл прямо из камня. Держа на прицеле фигурку, он подошёл к ней в плотную, прислушался, и вновь услышал этот странный голос:

— Я был бы не прочь снова поучаствовать в дне Барумаки!

— Какого…? — ляпнул сержант.

Рома зашёл за камень, аккуратно отодвинул траву и увидел маленькое записывающее устройство, из которого исходил этот непонятный голос. К нему была прикреплена записка, которую сержант сразу развернул и прочитал.

«Ну, что? Пересрал слегка?:)»

«охотник О.»

— Долбаные охотники! Чёрт бы вас подрал! — в сердцах выкрикнул Рома, разбив устройство. — Сейчас Смоленский опять, начнёт нотации, читать…