Сутки примерно ехали, пока, наконец-то, не достигли заданных координат. Я все время поездки очень внимательно в окно посматривал: та ситуация с бандитской засадой мне совершенно не понравилась. Ну, и свою ману в маскировочный артефакт сливал помаленьку. Конечно, со всей этой алхимией накопление в нем маны заметно притормозилось, но, по моим прикидкам, минут на пятнадцать — двадцать полноценной его работы я уже накопил.

Все же, как я ни высматривал, а первым в начавшейся охоте поучаствовал именно монстр. Очень неудачная вокруг нас вышла местность для обозрения: то, что в прежние времена называли лесостепью или редколесьем, а у нас почему-то кличут саванной. Буквально море высоченной травы и торчащие там и сям островки одиночных деревьев и небольших рощиц. Даже достаточно большому монстру достаточно лишь залечь, чтобы с расстояния в пару десятков метров его уже было не видно.

— Серега, держись! — Заорал внезапно водитель, и почти в ту же секунду весь наш броневик содрогнулся от тяжелого удара в область двери со стороны возможного пассажира. Аж даже вмятина образовалась.

— Вали его, засранца! — Заорал потомок кочевого народа, выскакивая с автоматом в руках из кабины наружу. Я тоже попытался, только покореженная дверь не дала. Впрочем, моего участия в этот раз особо и не требовалось: прозвучала короткая очередь, и вскоре уже Салаватик, при помощи лебедки, затягивал в наш кузов первую добычу: довольно некузявое угловатое существо, казалось сплошь состоящее из отдельных сегментов. Это у него вся поверхность тела была закована в крупные элементы очень прочного костяного панциря.

— Вот, Серега, познакомься, тот самый казух, рецепт на которого ты когда-то изучил в первую очередь. — Представил мне это существо гордый своей добычей охотник.

Ага, приятно познакомиться. Каким бы образом мне еще до основания его шеи под таким панцирем добраться? Нужная мне для алхимической переработки вилочковая железа ведь по идее именно там располагается.

Все же добраться до вожделенной железы удалось. Как говорится, техника рулит, пусть даже эта техника — всего лишь ножовка с закаленным, науглероженным стальным полотном. Да и в области шеи броня все же у этого монстрика, запулившего в наш броневик магическим каменным шаром, была заметно потоньше. Реально, не представляю, сколько бы я еще мучился, если бы нужный мне ингредиент располагался где-нибудь параллельно хребту.

— И для чего нужен этот новый эликсир? — С интересом поинтересовался Самигуллин, собирающийся в недалекий охотничий рейд по окрестностям, глядя, как емкость с жидкостью, в которую я опустил извлеченную мной вилочковую железу, постепенно изменяет свой цвет с красного на насыщенно синий.

— Тоже усилитель магии земли, только, по идее, более сильный, чем подобный, полученный с норных овец, — ответил я, не прерывая магического воздействия на постепенно изменяющийся раствор.

— Интересно, зачем нашему князю понадобились именно такие препараты? — Бездумно, просто чтобы спросить, осведомился приятель.

А ведь очень интересный вопрос, на самом-то деле! И схода придуманный мной ответ на этот вопрос мне самому очень не нравится. Достаточно просто вспомнить, чем так славен бессменный правитель нашего собственного княжества. А славен он заклинанием огненного метеорита, для создания которого необходима изрядная сила сразу в двух направлениях магии: огненной и особенно магии земли. Так что, возможно, конечно, я и ошибаюсь, но дело то пахнет войной.

Разведка территории не удалась. Самигуллин с пешей пробежки по окрестностям вернулся недовольным и очень встревоженным.

— Чужой отряд поблизости, в направлении вон той рощи. Отсюда не видать, а когда поближе подошел, разглядел дым от костра.

— Мне нужно сорок минут, чтобы довести бульон до стабильного состояния, — проинформировал я друга, готовый, тем не менее, прекратить начатое преобразование сразу. Жизнь дороже, чем даже очень неплохой алхимический препарат, ингредиенты для которого будут неминуемо испорчены преждевременным прекращением моего воздействия.

— Думаю, за сорок минут ничего критического не случится. Они стоят лагерем, охотничьи команды орудуют, скорее всего, в той же роще, — согласился немного подождать с перебазированием Самигуллин.

— Куда теперь? — На этот раз уже всерьез поинтересовался Салават моим мнением, когда спустя обозначенное время мы с ним снялись со своей стоянки. — Если налево ехать, часа через три-четыре уткнемся в каменистый каньон. Говорят, казухи там так и шныряют. А вот если направо повернуть… то можем не один день там ехать и так и ни до чего не доехать. Если, конечно, какую-нибудь тварь А-класса не повстречаем. В натуре, мешанина из Б и А зон, впору, как на древних картах писать: «Здесь водятся чудовища».

— Давай налево, что ли. На казухов у меня хоть рецепт есть. Хотя броневичок наш, конечно, жалко будет, если они его раздолбают еще сильнее.

— Ничего, прорвемся, — заржал Салават, разворачивая налево, — тут нам просто сильно не повезло. Обычно казухи в такой высокой траве не живут, там они из-за травы не могут быстро прятаться под землю в случае чего.

— И откуда ты все это знаешь! — Съязвил я.

— Книжку мудрую почитываю, а еще во время той вылазки, на которую ты не поехал, держал уши открытыми. Много интересного узнал, между прочим.

До каньона доехали, не очень глубокая, метров в десять, но довольно широкая трещина в земле. Точнее в камне, поскольку тут реально прямо посреди плодородной саванны, очевидно, какой-то запредельной магией, проложена гигантская каменная полоса, с продольным змеящимся расколом посередине. Короче, не проехать, ни пройти. Точнее, озадачившись альпинистским снаряжением, пройти с риском свернуть себе шею, наверное, можно, но что делать человеку, оставшемуся в результате подобного карабканья по скалам без всего необходимого вооружения и оборудования в зонах высших степеней опасности?

Но больше всего меня поразил вовсе не сам каньон. Не останавливаясь в том самом месте, которого мы достигли изначально, мы решили немного прошвырнуться вдоль его края, вдруг где-то поблизости отыщется более подходящая площадка для стоянки.

— Черт! Чуть с размаха в эту канаву не нырнули! — Выругался Самигуллин, резко затормозив перед возникшим на пути препятствием, после чего, распахнув дверь, полез из кабины наружу. Ну, и я вслед за ним. Интересно же оценить размеры возникшего перед нами препятствия.

— Нехилая такая канава, — присвистнул я, оценив это явно искусственное сооружение. Ну, просто не бывает в природе таких вот ровных, постепенно идущих на углубление образований, заканчивающихся даже не норой или пещерой, а настоящим тоннелем в земле. Еще и дно в этой «канаве» — словно отполировано каким-то гладким цилиндром, раскаленным до запредельных температур. Оно просто спеклось в огромный желоб, блестящий своими стенками под лучами солнца.

— Кажется, я знаю, что это за штука такая, — проявил свою эрудированность Салават. — Слышал про кристаллических червей?

— Кто же у нас не слышал про одну из немногих тварей С-класса? — Вопросом на вопрос отозвался я, понимая, что на этот раз мой приятель с этим своим предположением угодил в десятку. — Только, вроде, их тоннели по тем рассказам, что я читал, были гораздо меньше…. Точно! Там было написано, что автор смог войти под своды норы кристаллического червя, почти не нагибаясь. А тут, если прикинуть, так можно проложить рельсы и спокойно запустить по ним поезд.

— Ну, может, тот червь, о котором ты читал, был всего лишь детенышем этого, — нервно хихикнул мой друг.

В принципе, отлично его понимаю: осознавать свое полнейшее бессилие всегда неприятно, а кристаллические черви — это именно что-то из этой области. Счастье еще, что кристаллический червь, в отличие от годзиллы, совершенно неагрессивное существо. Просто продвигается куда-то по одному ему известному маршруту, наматывая десятки и сотни километров и абсолютно не обращая внимания на все тщетные попытки людей его остановить или нанести хотя бы малейшее повреждение.