В принципе, по правилам хорошего тона, наверное, полагалось бы сдать мою ученицу под надзор ее подружек…. Вот только, судя по взрывам девичьего хохота, всем им, даже Аленке, было малость не до захмелевшей подруги, вон, как зазывно глазками в сторону соседствующих с ними парней постреливают. Ну, что ж, придется транспортировать мою ненаглядную до занимаемой ей комнаты исключительно своими силами.

Все же совсем уж нести на руках мне Анюту не пришлось, худо-бедно, ноги она переставляла сама. А по выходе на прохладный, по случаю уже наступившего глубокого вечера, воздух, так и вовсе ее взгляд сделался почти осмысленным. Ну, по крайней мере, фразу:

— Ты не смотри, Сережа, что я такая пьяная-я, я, ик… все понимаю-ю… — она выговорила вполне внятно.

До занимаемого девицами дома я Анюту довел. Дверь в ее комнату отворилась от легкого толчка. По случаю полного отсутствия в нашем поселке воровского контингента, двери в свои комнаты у нас никто не запирал в принципе.

Меж тем, Анюта, своим пьяным сознанием сообразившая, что основная стоящая перед ней задача выполнена, словно на какую-то клавишу в своем сознании нажала. Хоп, и она уже, сладко заснув, обвисла в кресле, куда я ее сгрузил, чтобы расправить ее постель. И вот как, спрашивается, ее теперь от верхней одежды избавлять? Или, ну его, достаточно будет только снять с ног туфли, да так и уложить просыпаться?

В сущности, именно так я и поступил: разул и на руках отнес в кровать. Зато, надеюсь, утром, когда проснется, будет поменьше всяких дурацких домыслов на эту тему.

Я уже к входной двери подходил, чтобы покинуть эту начинающую алкашку, когда в спину мне донесся вопрос Анюты, произнесенный на удивление почти трезвым голосом:

— Лопатин, я вообще тебе хоть чуточку нравлюсь?

От этого вопроса я замер на месте. Очень непростой вопрос. Разумеется, можно и просто ответить на него «да», и это будет самой, что ни на есть, чистой правдой. Но отчего-то внезапно захотелось ответить на него развернуто. Не факт, что моя ненаглядная завтра вообще вспомнит о том, что подобный разговор состоялся, но вот в чем штука, отвечал-то я в первую очередь для себя самого.

— Я на тебя, как на икону, молиться готов, — сформулировал я, наконец, свое отношение по заданному вопросу и внезапно понял, что именно так все оно и есть.

— Так почему же ты мне об этом сам ни разу не сказал?

Хм, а, действительно, почему?

— Боялся, что ты решишь, что я пытаюсь твоим зависимым положением воспользоваться, — наконец, определился я с ответом для себя на этот вопрос.

— … — Когда я, не дождавшись продолжения нашего разговора, рискнул чуточку подойти к своей собеседнице поближе, то обнаружил, что Анюта… спит без задних ног. Вон, даже ротик чуть-чуть приоткрылся, не мешая впрочем, рассмотреть на ее лице очень довольную улыбку.

И вот что это такое было? В самом деле, мы с безумно нравящейся мне девушкой вели этот очень серьезный разговор осмысленно, или она, словно настоящий лунатик, разговаривает во сне? И вообще, будет ли она помнить состоявшийся между нами разговор, или мне придется снова вымучивать из себя это очень даже нелегкое для меня признание?

Так вот, весь в догадках и непонятках, я и покинул Анютину комнату. Обратно, к застолью возвращаться уже не стал. Хоть там и слышались еще пьяные возгласы и периодические взрывы хохота, но дело явно движется к своему завершению. Да и устал, если честно, как собака. Потому, совсем немного поколебавшись, отправился к себе и лег спать.

Наутро вопрос с выдачей Аленке моего концентрата возник вновь. Протянул ей леденец на палочке. Ну, да, такое вот у меня случилось дурашливое настроение в тот момент, когда я обнаружил, что концентрат на этот раз выходит не в виде какого-нибудь желе, а вполне себе твердый и даже сладковатый на вкус. Целых одиннадцать леденцов, в конечном итоге, из поджелудочной железы супермонстра сумел получить, пока при очередной загрузке маленького платинового стаканчика мое предчувствие меня не проинформировало, что время для моего волшебства истекло, и больше полноценных «конфеток» из данного сырья у меня уже не получится.

Выданный ей леденец невеста Кабана съела прямо на моих глазах. Сначала очень эротично его облизала, а потом, стрельнув в меня искоса глазками, картинно впилась в него зубами. Сделал вид, что не заметил этой ее шутливой подначки. Еще с прошлой жизни, во избежание всяких неприятных ситуаций, подруг моих друзей и близких знакомых всегда стараюсь держать на пионерском расстоянии.

По факту, из ручек нашей заметно прибавившей в силе необученной целительницы Самигуллин вышел с вполне себе пристойно восстановленной физиономией. Даже шрамов от попавшей на него сильнейшей кислоты практически не осталось. Правда, отныне в женском обществе улыбаться ему очень сильно не рекомендовалось, поскольку вместо бывшей доброй, располагающей к себе улыбки не выходило ничего, кроме сильно перекошенной зверской физиономии. Ну, на лице же целая куча всяких мимических мышц, да еще со своей очень сложной иннервацией и кровоснабжением. Что-то там Аленка по незнанию восстановила или прикрепила не так, не к той точке на коже, или еще что.

— Может, лучше, вместо стазис-камеры будем копить на обучение нашей Алены в качестве пластического хирурга и целителя? — Вроде как в шутку предложил Салаватик после того, как в первый раз ознакомился в зеркале с тем эффектом, которое оказывает на непосвященного человека его зверская улыбочка. А я, вовсе не на шутку, задумался. Салаватик же вовсе не единственный, чье лицо пострадало в результате всяких жизненных неурядиц. Если я хочу, чтобы наш поселок, после того, как мы откром себя для мира, чем-нибудь выделялось в лучшую сторону по сравнению с прочими пограничными поселениями, об этих фишках надо начинать заботиться уже сейчас. И пусть полноценную целительскую обитель, как та, в которой меня уже дважды лечили, мы пока уж точно не потянем, те же узкоспециализированные услуги пластического целителя и хирурга… почему бы и нет? Надо будет только на эту тему с нашей Аленкой переговорить, вдруг ее в ее существовании помощником артефактора все устраивает.

Кто бы мог подумать, что внезапно полученная кривая улыбка окажет на Самигуллина такое сильное воздействие! Буквально, едва только Аленка выразила желание при появлении возможности учиться на целителя дальше, мигом собрался и в компании с Кабаном и его подругой укатил в направлении обжитых земель Иганского княжества. Нет, разумеется, они еще и выработанную нами продукцию с собой прихватили тоже, но все-таки основной целью их путешествия в этот раз оказывалась не обычная торговля, а посещение целительской обители.

И, кстати, обитель эта, несмотря на ведущиеся до сих пор боевые действия, пользовалась этакой экстерриториальностью. Вояки с обеих сторон иногда останавливали, конечно, двигающихся к ней путников, но старались это делать тихо и без излишней жесткости. Только что осматривали грузы и личности пассажиров, останавливая лишь совсем уж явных врагов.

К моему реальному восхищению, целители в здешнем мире, в отличие от медиков мира прошлого, сумели сорганизоваться и так поставить себя, что князья, опасаясь полного отлучения от услуг целителей их территорий и их лично, только зубами скрипели, реально не отваживаясь тронуть представителей этого абсолютно нейтрального не объявленного ордена.

Салаватик уехал. Я, страшась возможных последствий своих недавних пьяных разговоров с одной небезынтересной мне особой, забурился в эксперименты с алхимией. А просто еще сам для себя толком не мог решить, что мне, в конечном счете, от всего этого нужно (тем более, и сама Аня ни единым жестом не выдала, что помнит тот наш разговор под пьяную лавочку).

И таки для меня лично сделалось открытием вид совершенно одинокой Шушеры в клетке нашей гостиной.

— А куда подевались крысята? — Спросил я у Оксаны Андреевны, хлопочущей над приготовлением очередного угощения для покупателей, буквально подсевших на ее замечательную выпечку.