Собственно, весь наш обратный путь до гостиницы со стороны Самигуллина только и разговоров было про то, какая замечательная женщина, эта Наташа, и как замечательно, что я затянул его в этот вечер с собою в этот ресторан. Угу, я уже даже начал в этой вот, последней его мысли сильно сомневаться. Прямо, как околдовали парня. Хм… а может, в самом деле, околдовали? Интересно, имеется ли среди многочисленных разделов магии какое-нибудь очарование или там магия любви?

История с Тихоном получила свое продолжение буквально через два дня. Я как раз возвратился вечером после ударного трудового дня в алхимической лаборатории Бояндина (сумел все-таки меня материально заинтересовать оборотистый алхимик, опять же и свежая поджелудочная железа мымрика у него отыскалась как на грех).

— Сергей, вот, я кандидата к нам в ватагу привел, — встретил меня в холле на нашем этаже Кабан, указывая на уже знакомого мне по недавней вечерней встрече персонажа.

В принципе, вербовка новых подходящих кандидатов в наше еще очень маленькое общество — это было одной из задач, поставленных нами перед Кабаном и Стасом, но очень уж непредставительно выглядел сей кандидат. Мало того, что сам росточка невеликого, так еще и одежонка мятая и взгляд какой-то, что называется, без вины виноватый. Потому не сдержался:

— Кабан, ты уверен, что он нам вообще подходит? У нас все-таки не общество вспоможения всем сирым и обездоленным!

— Ты не понимаешь, — начал схода горячиться наш ватажник, защищая своего протеже, — мы же на новых территориях во всем зависим от нашей техники. Откажет оружие или, не приведи господь, двигатель автомобиля, и огромные проблемы нам обеспечены. А Тихон — специалист по технике, каких поискать. Если так подумать, так ему на охоту и вовсе ходить не обязательно. Польза от того, что он будет всю нашу машинерию поддерживать в порядке, выйдет намного больше.

В общем, очень убедительная речь, и я ей проникся. Но все-таки с Тихоном дополнительно побеседовал. Порядок в нашем деле превыше всего. Ага. И вовсе я не подозревал в нем какого-нибудь засланца наподобие того же Комара, слишком мы еще незначительная величина, чтобы так исхитряться. Кстати, Комара в Паселах Стас с Кабаном так и не отыскали. Но информацию о его предательстве всем заинтересованным лицам подкинули. Как знать, может еще и попадется, тварь.

Так вот, история Тихона была просто таки ярчайшим подтверждением очень древней поговорки о том, что наглость — это второе счастье, точнее этаким «доказательством от противного» (есть у математиков такой занимательный термин). Да-да, именно такое впечатление возникало уже от одного самого поверхностного разговора с этим человеком. Тихон и наглость — две абсолютно несовместимые величины.

А может, даже и не наглости не хватало этому мужику, а хотя бы самой маленькой толики удачи. Неудачливый семьянин (жена ушла от него через пару лет после свадьбы), неудачливый бизнесмен (ремонтная мастерская, на которую одолжил деньги в довольно мутной кредитной организации, сгорела, просуществовав всего несколько месяцев). Даже дружба — и та не удалась. Двое приятелей, которых Тихон совершенно искренне считал своими друзьями, отвернулись, наотрез отказавшись давать ему взаймы, чтобы тот расплатился с кредиторами.

— Хорошо, Кабан, я согласен предоставить человеку, за которого ты просишь, еще один шанс, — сказал я, обращаясь к нашему ватажнику. — Но, как ты понимаешь, мой голос в нашей компании не решающий, тем более, в технике я толком не разбираюсь. Вопрос по поводу приема к нам Тихона тебе еще нужно будет согласовать с Самигуллиным.

— С ним я уже поговорил, — махнул рукой разом повеселевший Кабан, — точнее, он даже разговаривать по этому поводу особо не стал, торопился на свидание. Сказал, что согласен, и отправил к тебе. Я вообще подозреваю, что Салавату сейчас, с его новой подружкой, больше ни до чего в жизни больше нет никаких дел.

В общем, Тихона в наш отряд принял и сразу же загрузил его первым заданием: подобрать для нас еще один подходящий грузовик. Ага, и для этого пришло время. А то в нашем броневике, конечно, вчетвером мы передвигаемся без особого труда, но тут-то нас уже стало пятеро и, подозреваю, это не предел. Опять же и последний случай, после окончания магической бури, когда пришлось сортировать полученные трофеи, что мы сможем вывезти, а что уже придется оставить, очень мне не понравился.

С работой в лаборатории (и параллельной учебой — на радостях от моего согласия чуток поработать, Бояндин расщедрился на еще несколько бесплатных рецептов и пару очень полезных основополагающих лекций) незаметно прошла неделя. Тихон выполнил мое задание, и грузовик для нашей нарождающейся ватаги подобрал. Пришло время оплаты. И совершенно неожиданно оказалось, что в нашей с Самигуллиным совместной кассе почти закончились финансы. Точнее, деньги на грузовик были. У меня. Ну, я, занятый работой и учебой в лаборатории, еще толком и свою долю от проданного мяса и алхимии не потратил, а тут еще и с Бояндина за выработанный мной концентрат из желез очередных двух мымриков стряс довольно крупную сумму. Зато Салават, совладелец нашей компании, и, соответственно, софинансист всех наших совместных проектов вдруг объявил о том, что его карман почти пуст.

— У тебя же еще пять дней назад была на руках довольно крупная сумма, — поразился я такому неприятному известию, — ты же этот чертов грузовик мог приобрести в одно лицо….

— Пришлось дать денег Наташе. У нее на попечении младший брат и еще три сестренки, а деньги пока зарабатывает она одна, — очень смущенно принялся оправдываться мой друг.

— Двадцать тысяч рублей! Нехило девочка за эти несколько дней насосала. — Вдруг присвистнул Кабан, озвучивая результаты своих несложных арифметических подсчетов.

Ну, так-то да, чтобы среднему жителю Паселов заработать на грузовик, ему бы пришлось трудиться, как говорится, не разгибая спины, в течение нескольких лет. Для подавляющего большинства двадцать тысяч — совсем даже не маленькие деньги. Но все равно, слово «насосала» звучало реально, очень-очень оскорбительно. Не удивительно, что Самигуллин тут же взорвался:

— Заткнись, свинья, я никому не позволю в таком тоне отзываться о своей невесте.

— Стоп! Брэк! — Вмешался я в наметившийся серьезный конфликт. — Кабан немедленно извинись перед товарищем.

— Извини меня, брат, — не стал тот затягивать противостояние, но тут же добавил, — но с чего ты вдруг решил, что у нее такая большая и нуждающаяся семья?

— С того, что мне Наташа очень много о них рассказывает.

Кажется, наш новый товарищ что-то знал по этому поводу, вон, как его лицо исказилось в ухмылке. Но произносить что-то вслух он не стал. Напротив, сделал рукой жест, словно застегивал свой рот на молнию, и молча удалился из комнаты.

Пришлось на покупку грузовика раскошеливаться лично мне. Не подумайте, что эти деньги я просто так подарил. Скорее, дал в долг. Со следующей выручки непременно взыщу все, до копейки. Но так-то да, неприятная история. А ведь мне еще и предстоит закупать целую кучу припасов. И не только продовольствия с боеприпасами, обустраивать наш поселок для комфортной жизни тоже надо. О-хо-хо, стазис-камера в очередной раз только что помахала в нашу сторону ручкой.

Думаете, что на этом вся история и закончилась? Как бы ни так. Уже вечером Кабан с самым решительным видом протопал по комнате, где, в преддверии выезда мы все собрались, и, остановившись прямо напротив Самигуллина, начал обличительную речь:

— Салават, я очень извиняюсь за то, что сейчас скажу, но твоя якобы невеста тебя обманывает. У Натальи Болдыревой нет трех сестер и одного брата. Ее подруги сказали, что у нее где-то в Иганске остался отец, но связи с ним она не поддерживает. И еще…. Прямо сейчас в квартире, которую она буквально позавчера купила на твои деньги, Наталья встречается с еще одним своим любовником.

— Ах, ты с***! — Заревел не своим голосом мой друг, прямо из-за стола, за которым мы все сидели, кидаясь на Кабана. Стоявшие на столе тарелки с едой, разумеется, полетели нам на колени и на пол, а эти двое, сцепившись, принялись кататься по полу. Насилу их расцепили. Кабан — вообще здоровый боров, да и у Самигуллина в припадке гнева руки, которыми он вцепился в своего противника, сделались словно из железа. А Кабан, зараза такая, еще и подначивал: