— Иза, ты ведь сегодня пришла не уговаривать меня.

— Откуда ты знаешь? — серебристо рассмеялась навечно юная сестренка. Навечно подросток. — Может, мне одиноко в моем бессмертии? Вдруг я плачу каждую ночь, вспоминая, как у меня была любимая сестра? Она расчесывала мне волосы, пела на ночь песни и рассказывала сказки.

— У тебя есть кому расчесывать волосы, Иза. И есть кому петь тебе. Вся твоя нынешняя жизнь — сказка, хоть и страшная. — Как и у них всех. — И, в отличие от меня, ты не одинока ночами, чтобы плакать.

— Ты тоже не будешь одинока. Любой из моих новых братьев станет твоим возлюбленным. Какой захочешь. Ты всегда была прекраснее меня — я мечтала быть похожей на тебя. Ты видишь, какая я теперь? Только представь, какой станешь ты. За твою любовь станет драться половина клана. И мы будем вместе танцевать лунной ночью и смеяться, Анж. Я не помню маму, а ты всегда была мне дороже всех. Вернись ко мне, Анж.

— И пить человеческую кровь? Прости, Иза, но нет.

— Знаю: пока у тебя есть выбор. Я подожду — мне хватит времени. И ты состаришься еще не завтра и умрешь не следующей. А пока отдай мне ее.

— Нет.

— Анж, ты наложила чары на дом. И очень меня этим обидела, — капризно наморщила носик сестренка. — Как ты могла? Я не могу войти туда, не могу даже позвать. Но живые — могут. А королю служат и живые. Они легко войдут в дом при свете солнца, выволокут ее и отдадут Твари. Ее душа умрет, Анж.

— Если король пришлет живых — я разрешу тебе забрать ее.

— Мне нет дороги во дворец, и ты знаешь это. Нет дороги в царство Ормоса. Я — сильна, но очень молода, а он сотни лет копил силу, поглощал… Отдай мне ее заранее, Анж.

— Нет, Иза. Я еще надеюсь спасти ее. Надеюсь помочь дожить ее мотыльковую жизнь так, как она выберет сама.

— Твое право, — помрачнела сестренка. — Я — сильна, но ты — моя сестра, у нас одна кровь, и ты — старше. Спустись сейчас в свой храм. Кое-кто хочет тебя видеть.

— Кое-кто — это кто? Кто-то из твоих новых братьев?

Уже сейчас готовых драться за любовь еще не обращенной?

— Нет. Они — живые, и они в опасности. Спаси их — или спасем мы. Это будет очень быстро, ты знаешь.

— Знаю. Ты не даешь выбора.

— Зачем, если я права? Я и так не могу спасти мою любимую сестру. А ты хочешь, чтобы я не спасла и других?

Изабелла всегда была доброй девочкой. Анжелика сама растила ее такой.

— Веди, Иза, — вздохнула Анж. — Я сейчас спущусь.

— Помни. Я люблю тебя и жду, сестра. Жду всех вас.

— Я помню, Иза.

… — В одном далеком-далеком королевстве правил злой-злой король…

— Ты это уже рассказывала…

— Хорошо, тогда слушай, Иза. В одном далеком-предалеком королевстве жили-были две прекрасные принцессы. Одну отец заточил в темный, мрачный монастырь…

— А вторая испугалась, убежала, и ее похитили злые демоны?

— Ты сама всё помнишь. Спи, Иза. А то завтра не возьму тебя во дворец к тете. И не получишь никаких яблочных пирожных со сливками…

Глава восьмая.

Мэнд, Тайран.

1

До границы — четыре недели пути. До кораблей — значительно меньше, но они охраняются не хуже дворца. Туда идти только если отрядом. Не из трех человек.

Чужаков можно отправить и до границы. Только не дойдут. Свои — дошли бы. Чужих убьет первая же ночь вне стен дома. И договориться здесь невозможно. Никто не нарушит ради Анжелики древние законы. Даже сестра.

Никто даже не поймет.

В церковь наползает холод. Клубами, волнами. Невидимыми, но ощутимыми.

Уже наполз. Окружил, взял в кольцо. Не вырвешься. Как время и страна, где суждено родиться, вырасти и умереть.

Холод. Тоже — древний и неодолимый. Но, к счастью, пока только он. Его спутники и хозяин остались за порогом. Иначе здесь сейчас не было бы Анжелики. Рисковать нельзя. Доверять им – тем более. А то осчастливят — для ее же блага. Из самых лучших и сердечных побуждений.

— Здравствуй, сестра моей спутницы.

Он выглядит старше Изы и моложе ее самой. И в каком-то смысле — так и есть.

Зачем и по какой причине ты когда-то шагнул за Грань, Ночной Лорд Мэнда? Вряд ли по той же, что и Иза. Тогда еще не было Культа Великой Змеи. По крайней мере, в Мэнде. Как и в других ближайших странах.

Змеи не было, зато были другие. Подлость, глупость, алчность и жажда власти. Они были всегда. В разные века принимали разные лики — вот и всё.

— Здравствуй, спутник моей сестры.

Никаких имен. И никаких приглашений. Одно бессильно без второго, но кто сказал, что в точности значит каждое слово — для Древних. Лучше не рисковать.

Много лет назад Анжелика выбрала жизнь. Пусть и такую, как сейчас. И пока еще не передумала. Лучшего ведь никто не предложил.

И не предложит. Так чего мечтать о несбыточном? Только душу травить.

— Я оставлю тебе новые книги. С рассветом ты заберешь их.

Конечно, заберет. Ни один самый отчаянный вор носа не высунет до рассвета. И в Мэнде уже никто не верит в обереги. Потому что никому они еще не помогли. Вы сначала хоть одну настоящую ведьму найдите, а не шарлатанку. Их Змее волокут вперед королевской семьи. Не говоря уже о дальней родне.

— Благодарю, спутник моей сестры.

Звездноглазый юноша лучезарно улыбнулся. Да, глаза — как звезды. Столь же золотые, яркие и холодные.

Что в нем увидела Иза, что ушла за ним? Что, сестра? Свободу? От семьи, лжи, страха? Иза, сестренка, как же Анж не уберегла тебя?

А если бы за Анжеликой пришел Алессандро? Ушла бы она?

Тогда — да. А теперь прежняя Анж уже его лицо-то помнит смутно.

Ей было легче, чем Изе. Анж была уже слишком взрослой. Слишком поздно — для замены. Двенадцатилетних девочек не спутает никто.

Иза, прости нас всех.

— Ты хотела что-то спросить?

— Да. И уже давно. — Анж могла быть пылкой, мать-аббатиса для такого слишком изменилась. Будем надеяться. — Почему ты забрал мою сестру?

— У нее не осталось другого пути.

Потому что семья не оставила.

— Людей больше удивила бы ты.

— Я? Скромная монахиня?

— Ты. Твой дядя убил твою мать и твоего возлюбленного.

Так сейчас не говорят. Сразу видно, что тебе сотни лет, мальчик. Древние мало меняются. Потому ли, что уже мертвы? Но ведь разум и душа у них живы. Потому как полная чушь, что они ее теряют. Лишенных души Анжелика видела. Умирать для такого вовсе не обязательно. Но они уже не способны ни на чувства, ни на любовь. В отличие от Древних. Златоглазых Детей Ночи.

— Ты удивлен, что я еще не шагнула за Грань? Это не поможет добраться до Преданного Змее — иначе он давно отправился бы в Бездну. Сколько подданных ты получил только благодаря подлостям его и его отца?

— А если бы шанс был, ты бы шагнула?

Даже в Бессмертном больше огня, чем в Анжелике.

— Не знаю. Наверное, да. Но от одного отчаяния — нет.

— Я запомню это. И если мы найдем способ — приду за тобой.

— Благодарю, — усмехнулась Анжелика. — Правда, боюсь, тогда меня опередят. Ты сказал, я удивляю людей. А Древних? Твоих братьев и сестер?

— Нет. Ни меня, ни их. К нам редко уходят сильные.

— Вот как…

— Ты сама всё объяснила. Сильный остается жив, пока жива надежда. И попробуй к нему успей — в его действительно последний миг. Грань — удел отчаявшихся. Или тех, кому нечего терять, что одно и то же.

— А ты был отчаявшимся? Или тем, кому нечего терять? — Слова рвутся вперед мыслей. Это он отнял у Анж сестру. Самое любимое существо в подзвездном мире. Единственную, кто был еще жив и не успел предать. Не считая братика, но его Анжелика застала уже узницей. — Или к тебе успели в последний миг?

— И то, и другое, и третье. Мне было шестнадцать. Я был принцем в захваченном врагами замке. Обреченным на муки и смерть. Я ждал казни.

— Кто за тобой пришел?

Да какая уже разница? На его месте Анжелика примет Поцелуй Ночи от любого.