— Нашел что-нибудь? — спросил Римо.

— Да. Расплавленное стекло и сталь.

— Любопытно. Я имел в виду — что помимо этого? Чиун прищурился — так, что наконец остались видны лишь черные зрачки, — и посмотрел вокруг.

— Римо, страшная сила сделала это, — сказал он.

— На это мне нечего возразить.

— Сила, пришедшая не с этой земли.

На лице Римо отразился живой интерес.

— Да...

— Это могло быть только одно...

— И что же? — спросил Римо.

— Солнечный дракон.

— Солнечный дракон?

— Да. Весь этот хаос, несомненно, произвел солнечный дракон.

— Про драконов я еще слышал, а вот про солнечных что-то не припомню.

— Это редкие птицы, но они появляются на небесах в трудные времена, предшествующие катастрофам. Одного я видел дважды еще на заре моей жизни, а другого — не так давно.

— Ты видел дракона?

— Солнечного дракона. Он отличается от того, что ползает по земле.

Том Палс слушал, всем своим видом давая понять, что ему все это крайне интересно.

— Погоди, — сказал Римо. — Так что же такое солнечный дракон?

— На Западе его обозначают другим словом. Естественно, позаимствованным у греков.

— Ну-ну?

— Это слово «комета».

— Так это была комета?

— Да. Это они изрыгают пламя — как делают и некоторые земные драконы. Только солнечные драконы изрыгают пламя из хвоста, а не из пасти.

Римо недоверчиво покосился на корейца.

— У них что — такой способ пукать?

На лице Чиуна появилось обиженное выражение.

— Даже теперь где-то в небесах затаился один из них, — сказал он.

Римо недоуменно пожал плечами:

— Ни разу не слышал — провалиться мне на этом месте.

— Он говорит о комете Хейла-Боппа, — включился в разговор Том Палс.

— В самом деле?

— Комету Хейла-Боппа можно было наблюдать большую часть года. Сейчас она зашла за Солнце. Говорят, когда ее снова будет видно с Земли, это будет потрясающее зрелище. Ее хвост будет намного ярче, чем у кометы Хайакута-2.

— Она не прячется за Солнцем, — возразил Чиун. — Это она налетела на это место, расплавив его своим горячим дыханием. Так она хотела предупредить людей западного мира, чтобы они задумались о своем поведении.

— Чем же они разгневали комету? — спросил Римо.

Чиун сосредоточенно сдвинул брови. При этом зрачки его светло-карих глаз удивительным образом сузились.

— Они плохо обращаются с корейцами — вот чем, — ответил он.

Римо воздел руки к небу:

— Но я бы заметил ее приближение.

— Не стоит огорчаться, Римо. Комета даже не подозревает о твоем существовании. Так что ты в безопасности. Особенно пока находишься на моей стороне.

— Кометы пролетают на расстоянии многих миллионов миль от Земли.

— Если это так, то почему же их видно с Земли? — парировал Чиун. — Если бы они летали так далеко, обнаружить их мог бы только самый зоркий глаз.

— Они очень большие — к тому же они светятся. Здесь нет никакой загадки.

— Рассадник разврата под названием Лас-Вегас тоже светится. Однако я не вижу его. А ты видишь?

— Нет, — признал Римо, слегка обескураженный.

— Не вижу я и небоскребов Бостона, до которого каких-нибудь три тысячи миль, — продолжал Чиун.

— Это потому, что Земля неровная.

— Выдумки. В какую сторону ни посмотришь, всюду видно, что Земля плоская. Я смотрю в небо и сейчас не вижу на нем так называемой кометы, хотя многие совсем недавно наблюдали ее огненный хвост. Следовательно, она опустилась на Землю.

— Если комета приближается слишком близко к Солнцу, ее бывает трудно увидеть, — стоял на своем Римо.

— Это драконы, которые обитают на Солнце и спускаются на Землю, чтобы покарать зло. Один из них побывал здесь. Он восстановил справедливость и навел порядок.

— Он убил тридцать человек.

— Он освободил их, — не унимался Чиун. — Разве не находились они здесь в заточении?

— Послушай, давай отложим этот спор до другого раза, — сказал Римо, который начинал терять терпение. — Пока что ты не можешь предложить ничего лучшего, чем версия о комете, верно?

— Да. В этом не может быть ни малейших сомнений.

— Отлично. Занеси это в свой отчет. Я намерен провести осмотр этого места.

Однако не успел Римо приступить к делу, сухой воздух пустыни прорезал дикий крик, доносившийся с противоположной стороны того силиконового чудища, которое теперь являл собой «Биобаббл».

— Кажется, это Булла, — глухо промолвил Том Палс.

В кабинете генерал-майора Ионы Станкевича очумело зазвонил телефон. Генерал моментально схватил трубку.

Это был желтый, как сливочное масло, аппарат прямой связи с Кремлем, последние дни не умолкавший. Вызвано это было многочисленными слухами о готовящихся переворотах и путчах. Слухи то и дело оказывались ложными. В конце концов, кому охота взваливать на себя ответственность за Россию, когда в стране такой хаос?

— Да? — сказал генерал-майор Станкевич.

— Генерал, поступило донесение о том, что в Соединенных Штатах уничтожен исследовательский космический центр. Сообщают, что за одну ночь он превратился в груду расплавленного стекла и стали.

— Вот как?

— Поговаривают о молнии. Однако, если верить нашим лучшим умам, никакая молния не могла бы вызвать таких разрушений.

— Вот как? — усталым голосом повторил генерал. Плевать ему было на Штаты, когда за окном трещала по швам матушка Русь.

— Здесь существуют две различные точки зрения. Согласно первой из них, американцы испытали новое сверхмощное оружие на собственной территории с тем, чтобы свалить всю вину на нас.

— Зачем им это нужно?

— Таковы исторические реалии отношений между двумя сверхдержавами.

Генерал уже открыл рот, чтобы сказать, что Россия — он не любил сочетание Содружество Независимых Государств — больше не является сверхдержавой, по вовремя спохватился. Если руководству нравится тешить себя иллюзиями, бывший шеф КГБ, а ныне директор Федеральной службы безопасности, не собирался их развеивать.

— Понимаю, — сказал генерал.

— Этот кретин Жириновский все время твердит по НТВ, что на американцев обрушился этот страшный Элиптикон.

— Нет никакого Элиптикона. Жириновский все это выдумал, чтобы напугать доверчивый Запад.

— Л теперь он пытается запугать Восток разговорами о том, что ястребы Пентагона используют его мощь в своих целях.

Станкевич вздохнул. Он ненавидел затасканные шаблонные фразы, считая, что тот, кто их произносит, не в состоянии адекватно оценить новые геополитические реалии.

— Что от меня требуется? — спросил он.

— Поройтесь в ваших папках. Попробуйте установить, что это за оружие и в чьих оно руках.

— Порыться в папках?

— Это первое. Когда я получу ваш отчет, мы разработаем план действий.

Генерал пожал плечами и положил трубку. Вслед за этим он нажал кнопку интеркома, соединявшего его с секретаршей.

— Подключите всех свободных сотрудников к поискам дел, касающихся оружия массового уничтожения, — приказал он.

— Мы не ведем дел по оружию, — каменным голосом изрекла тупица секретарша.

— Я имею в виду разведданные, — сквозь зубы процедил генерал Станкевич.

Секретарша раздраженно фыркнула:

— Так бы и сказали.

На этом разговор оборвался.

Откинувшись на спинку кресла, генерал-майор Станкевич смежил свои зеленые славянские очи. Как низко он пал! Если бы только можно было повернуть время вспять, с каким бы наслаждением он поставил эту заносчивую сучку перед расстрельным взводом! Да, в те времена он получил бы ответы на все свои вопросы раньше, чем ее бездыханное, окровавленное тело рухнуло бы на булыжник мостовой.

Однако это была Россия конца XX века; бывшие страны-сателлиты не видели ее в упор; НАТО наступало на горло, а славный Черноморский флот был низведен до положения жалкой военно-морской базы на территории чужого государства. В крупнейших городах правили бал бандиты и капиталисты, а несчастные старушки, чтобы свести концы с концами, вынуждены были продавать на улицах свои собственные лекарства. Праздные юнцы лениво потягивали кока-колу — вместо исчезнувшего в одночасье отечественного кваса — и жирели на проклятых гамбургерах, меж тем как средняя продолжительность жизни мужского населения упала до уровня стран «третьего мира».