— Я так и делаю, — удрученно проронил Президент и положил трубку.

Римо возвращался в Бостон. Все бы ничего, но в аэропорту перед самой посадкой он решил сходить в сортир и случайно обронил в унитаз ключ от навесного замка.

Впрочем, это не слишком огорчило его, поскольку он тут же вспомнил, что у него есть запасной. Со спокойным сердцем Римо защелкнул дужку.

Когда он проходил проверку, металлодетектор неожиданно подал признаки жизни.

— Выньте все из карманов, — попросила сотрудница службы безопасности, кареглазая огненная шатенка в элегантной униформе.

Римо послушно извлек из карманов две монеты по четверть доллара, жетончик на «подземку» и небольшой бумажник. На Римо была белая спортивная рубашка с короткими рукавами и бежевые хлопчатобумажные брюки, так что вопрос о припрятанном на теле оружии отпадал сам собой.

Он прошел стойку, и снова детектор противно запищал.

— Простите, сэр. Я вынуждена вас обыскать.

Римо показалось, что голос у нее какой-то сиплый. «Много курит», — решил он.

— К черту. — Он стащил с левой ноги мокасин и вытряхнул из него крохотный ключик. — Это все из-за этого, — сказал он, в очередной раз направляясь к стойке.

Но чертов детектор не унимался.

— По инструкции я могу обыскать вас, — сказала шатенка.

— Вы хотите сказать — должны обыскать.

— Хочу обыскать, — поправилась она и добавила: — Живенько.

— Может, все дело в «молнии» на брюках, — рискнул предположить Римо.

— На «молнии» эта штука не реагирует. Иначе сирена вообще не смолкала бы.

— Наверное, из-за этого долбаного замка.

— Какого еще замка?

Римо кончиками пальцев взялся за язычок застежки «молнии», и шатенка, подозрительно прищурившись, наклонилась, чтобы посмотреть поближе. Римо для наглядности помахал навесным замочком у нее перед носом.

— Зачем вы повесили это на «молнию»? — спросила шатенка, протягивая руку к замку, словно хотела убедиться в том, что это не обман зрения.

— Долго рассказывать, — ответил Римо и попятился.

Она указала ему на дверь, на которой висела табличка: «Секьюрити».

— Ничего, расскажете, пока я буду обыскивать вас. А теперь — марш.

— Эй-эй. Это точно замок. Вот, можете проверить. — Римо с такой силой дернул за замок, что вырвал его вместе с «молнией».

— Согласно инструкции мне придется осмотреть ваше нижнее белье.

— Ну уж нет.

— Навесной замок на застежке — это подозрительно. Может, вы там что-то прячете.

— Там ничего нет, — возразил Римо.

— Какая жалость. — Шатенка всплеснула руками и подбоченилась, словно желая подчеркнуть изящные линии бедер.

— То есть ничего лишнего, — поправился Римо.

Шатенка просияла.

Тут Римо вспомнил, что у него в бумажнике завалялось служебное удостоверение — как раз на этот случай.

— Слушайте, я из Федерального управления гражданской авиации. Могу показать удостоверение.

— Показывайте все, что есть. С удовольствием полюбуюсь при дневном свете.

Римо предпочел начать с удостоверения. Показав ей удостоверение, он заметил:

— Вы продемонстрировали безупречную технику досмотра подозреваемого. Мои поздравления.

— И все же я должна обыскать вас получше.

— Только не в этой жизни.

Шатенка, видно, твердо решила не отпускать его. Да и реакция у нее была что надо — как коробка передач у гоночного автомобиля.

— А как насчет свидания?

— Не понял?

Она подошла ближе. В нос Римо ударил запах ее духов; его словно окутало лавандовое облако.

— Свидания. Ну, ты и я. Номер в отеле...

Римо растерялся. Возможно, сама мысль о том, что кто-то может пригласить его на свидание, уже давно не приходила ему в голову. Так или иначе, но он долго колебался, прежде чем нашелся, что ответить на это предложение.

— Не могу — промолвил он. — Руководство не поощряет подобные отношения между сослуживцами.

— Я могу уволиться, — не долго думая сказала шатенка.

— Я не встречаюсь с безработными. — Римо забрал свои вещи и поспешил к своему выходу.

Она припустила следом. Римо юркнул в мужской туалет и, запершись в кабинке, встал на края унитаза. Пока она, опустившись на четвереньки, в щель под дверью соседней кабинки разглядывала чьи-то ноги, он успел улизнуть.

В самолете Римо открыл какой-то журнал, положил его на колени и погрузился в размышления.

Он не помнил, когда в последний раз назначал свидание — настоящее свидание. Он не мог припомнить ни ее имени, ни ее облика. Римо забыл, что такое свидание. Обычно он просто вступал с женщинами в связь. Иногда он спал с ними, потому что так было нужно для конспирации. Но свиданий он не назначал никому.

Ему повезло — на сей раз все проводники на борту оказались мужчинами. Правда, один то и дело недвусмысленно поглядывал на его брюки, но подойти так и не рискнул. Особенно после того, как Римо, перехватив его взгляд, сделал красноречивый жест — энергично провел ладонью по горлу.

Словом, отбиваться от домогательств стюардесс ему не пришлось.

Поэтому у него было время подумать.

Римо никогда не назначал свиданий, потому что, строго говоря, «контора», на которую он трудился, существовала лишь постольку, поскольку существовал он. А сам Римо, некогда полицейский из Ньюарка, был не более чем фикция или по крайней мере являлся таковой с тех пор, как в один ненастный день много лет назад в трентонской тюрьме его приторочили кожаными ремнями к электрическому стулу и опустили рубильник.

Официально объявленный покойником, Римо превратился в киллера-невидимку в распоряжении организации, именуемой КЮРЕ. Ни Римо, ни таинственная организация нигде не значились, а следовательно, их как бы и вовсе не существовало. Действуя за рамками законов, они были призваны карать тех, кто посягал на американскую Конституцию и кому удавалось, используя лазейки в судебной системе, избежать возмездия.

Много лет назад один американский Президент — сам в конечном итоге ставший жертвой наемного убийцы — понял, что для защиты страны необходимы экстраординарные меры. Тогда-то и появилась секретная организация КЮРЕ, а ее оружием — безымянным и сокрушительным — стал Римо, воспитанный его учителем, корейцем Чиуном, в духе древних боевых традиций Дома Синанджу. Римо не имел права на поражение. Это означало бы поражение Америки перед лицом преступного мира — признание того факта, что конституционное правительство страны недееспособно. Смит, когда-то собственноручно упрятавший патрульного полицейского Римо Уильямса за решетку за преступление, которого тот не совершал, сам Римо и Президент Соединенных Штатов — только эти трое знали о деятельности КЮРЕ, при этом между ними не должно было существовать никакой видимой связи.

Все это означало, что Римо не имел права заводить семью и детей, однако не исключало возможности в остальном вести нормальную жизнь — разумеется, соблюдая некоторые меры предосторожности.

«Что, если попробовать назначить кому-нибудь свидание? — думал он. — Почему бы и нет? В моем контракте нет ни слова о том, что я не имею на это права. Там лишь говорится, что я не должен связывать себя моральными обязательствами».

Итак, к моменту, когда самолет совершил посадку в аэропорту Логана, Римо был преисполнен решимости попросить свидания у первой красивой женщины. Ему не терпелось посмотреть, что из этого выйдет.

Только не на аэровокзале. Там было слишком много стюардесс. Знакомство со стюардессой не входило в его планы. Слишком назойливы. Он мечтал о женщине милой и скромной. Желательно с четвертым номером бюста. Впрочем, сойдет и третий — но чтобы непременно с хорошей походкой.

Очутившись дома — так по крайней мере называл Римо это каменное строение, бывшую церковь — и не обнаружив никого ни на кухне, ни в комнатах, расположенных этажом выше, он поднялся на самый верх, на башню — прежде служившую колокольней, а теперь предназначенную для медитаций, — откуда доносилось мерное биение человеческого сердца. Биение настолько слабое, что уловить его, казалось, невозможно и с помощью сверхчувствительного шумопеленгатора. Но для Римо не существовало ничего невозможного — его уши регистрировали даже ничтожно малые колебания воздуха. Найдя наконец мастера Синанджу, Римо решил поставить его в известность о том, что начинает новую жизнь.