Было видно, с каким нежеланием он отпускает меня. Об этом говорил его тяжелый вздох, вмиг нахмуренное лицо и совершенно неохотный жест, указывающий мне на потайной проход. Интересно, почему он не предложил выйти через главную дверь? Опасается, что меня тут кто-то заметит? Полагает, что гвардейцы все еще здесь? 

Тем не менее спрашивать я не стала, да и Эдгар наверняка ждет моего возвращения в кабинете. Огорченно кивнула, расстраиваясь, что муж вновь покидает меня и ступила в темноту, слыша, как за моей спиной плавно и почти бесшумно закрывается дверь в гостиную.

Обратно я возвращалась в совершенно испорченном настроении. Какое-то странное предчувствие тревоги нарастало с каждым моим шагом. Казалось, что Эйдан что-то недоговаривает. Быть может, я что-то упустила в их разговоре, не слышала всего, что обсуждалось между этими тремя, а может дело было в чем-то другом. Я не знала причины, но отчетливо ощущала, что мой муж чем-то встревожен и это напряжение ему не удалось скрыть от меня, как он ни старался.

Эйдан сказал, что чувствует меня. Что ж, наверное, и я стала ощущать, если ни его самого, то эмоции точно. Прежде это происходило только когда мы были близки, теперь же, такое случалось даже если я просто находилась рядом. Наверное связь, что существует между нами, укрепляется, да и сам Эйдан становится сильней. Видимо дело в этом. Узнать бы только наверняка… Очень уж было любопытно.

Сумерки уже сгустились над родовым особняком Траеров, когда управляющий, стараясь сохранить наше перемещение как можно более незаметным, наконец привел меня обратно в комнату. Пройдя по тихой гостинке в спальню, подошла к окну и посмотрела в сад. Мысли все еще витали возле мужа. Я ощущала волнение, беспокойство и было не ясно с чем они были связаны, – с самим Эйданом или с нашей предстоящей поездкой.

Неожиданно вспомнила об успокоительном, что оставил мне лекарь.

«Может и правда стоит принять несколько капель, чтоб подавить неясные тревоги…» – Подумала я.

Прежде хотелось иначе использовать «успокоительное». В других лечебных целях: желала помочь Эйдану быстрей набраться сил, да и скромность моя с настойкой испарялась. Думала подарить мужу незабываемую ночь. Ведь прежде все происходило наспех, под чьим-то бдительным присмотром или же с риском быть застигнутыми врасплох. И не было обычной брачной ночи, как полагается официальным супругам.

Даже здесь, когда все стало известно, в его собственном доме, я не ощущала себя спокойно, без рисков и опасений. Но будет ли вообще подобная ночь? Дадут ли нам спокойно быть вместе? Неясно.

Решительно поджав губы, направилась к своей сумочке, с твердым осознанием: «Нельзя упускать момент! Нужно жить здесь и сейчас. Тем более, неизвестно, какие еще сюрпризы преподнесет нам будущее».

И уже спустя десять минут я стояла у маленького столика в углу спальни, заговорщически прикусив губу.

«Еще несколько капель… и еще совсем чуть-чуть…» – Думала я, с легким азартом опрокидывая пузырек над сладким отваром. – «Интересно, а сколько их вообще нужно, чтобы приблизить результат к тому, что был со мной прежде, под воздействием лекарства?»

На меня мгновенно нахлынула сладкая волна воспоминаний, и чувства полились через край. Мне очень хотелось повторить то, что было между нами прежде. Мечтала, чтобы он любил меня, желала побыть с Эйданом вот так вот, еще разок до нашего отъезда. Ощутить его близость этой ночью. И время у меня было, чтобы все подготовить. Главное, успеть к тому моменту, когда он вернется...

Вечер близился к ночи, когда я поднимался по лестнице в свою комнату. Медленно шагая по ступеням, потер глаза, ощущая сильную усталость от бесконечного и очень утомительного дня.

«Завтра все будет кончено, и все начнется сначала, но уже в другой стране», – подумал я, вздыхая.

Несмотря на уговоры Рика остаться на пару дней в доме, подождать, когда он сможет что-нибудь разузнать о возможных сообщниках герцога в Дагасе, я все же намеревался поскорее уехать. Тем более теперь: после визита Фаервуда в особняк, истерики матери, которая жаждала отдать Или дядюшке и покончить со своими страданиями о несчастной участи сына, что свалилась на его голову проклятием в виде новообретенной безродной жены. Примерно так и звучали ее слова, когда, заливаясь горькими слезами, она требовала от меня покорности королю и Фаервуду.

«К демонам их всех! Надо уезжать! И как можно скорее!» – С раздражением подумал я, подходя к двери своих покоев.

Мне требовалась передышка. Еще не полностью окрепший организм быстро утомлялся, родная стихия давала сбои: то неконтролируемо выплескивалась наружу, то взволнованно и неугомонно вертелась внутри. Я стал раздражительным, нервным и периодически хотелось крушить все вокруг. Возможно, я бы так и сделал, но сил на это не хватало.  

«Боги, я должен отдохнуть», – утомленно подумал вновь. – «В Дагасе, непременно просплю несколько суток подряд. А сейчас просто прижмусь к Или и немного вздремну. Рядом с ней спокойнее, и стихии становятся послушными…»

Осторожно отворив дверь и войдя в комнату, застыл на пороге, держась за дверную ручку. Я ошибся, думая, что без четверти десять – это совсем детское время для сна. Жена уже спала в нашей постели. 

Подойдя ближе, удивленно окинул взглядом, то, что было в этот момент на ней: миленький черный кружевной корсет, едва прикрывающий прелести, полупрозрачные панталончики и черные чулочки.

Рыжие кудряшки, разметавшись по подушке, переливались в отблеске свечей, которые были расставлены по всей комнате и, сгоревшие почти до конца, они погрузили просторную спальню в полумрак. Или была похожа на спящего ребенка, положившего ладонь под щечку.

Засунув руки в карманы, постоял немного, пристально разглядывая свою жену, сияющую в золотисто-розовом свете. Отъезд планировался рано утром и следовало бы поспать, а я не мог сдвинуться с места: ее образ приковал мой взгляд. Почувствовал, как меня одолевают эмоции, не поддающиеся объяснению.

Взъерошенные, переливающиеся волосы в беспорядке, разметавшиеся по подушке – их красота впечатляла больше, чем все это кружево, что было на теле. Стройная фигурка Илейн приобрела осязаемую чувственность в неярком отблеске свечей. Грудь, поддерживаемая слабой опорой корсета, просвечивала сквозь прозрачную материю и притягивала к себе взгляд.

Судорожно сглотнул, борясь с непреодолимым желанием приспустить ткань, скрывающую тело, и ощутить тепло кожи. Легкий аромат, исходящий от девушки, сводил с ума и туманил рассудок. Она выглядела, как само искушение, лежащее в постели...

Какая гамма эмоций и желаний… И это несмотря на то, что мы были близки прошлой ночью!

Я стоял в полумраке комнаты, не зная, смогу ли побороться с ними. Хотя какое это имеет значение? Можно ведь разбудить... Тут слабый голос разума подсказал, что, возможно, Или сильно устала, да и в ее нынешнем положении, может стоит пожалеть и не будить. Пусть спит… 

Сделал глубокий вдох, только сейчас осознавая, как запах жены изменил чисто мужскую атмосферу комнаты. Взгляд забегал по помещению, словно ища ответ на мучающие вопросы, будто он мог заключаться где-то в свете и тенях спальни. Тут, внимание приковала початая бутылка с коньяком, которую не допил днем, отвлеченный новыми нерешенными проблемами. Осторожно, стараясь не шуметь, подошел к столику и, опустившись в кресло рядом с ним, взял бутылку и полупустой бокал. Они точно помогут мне спокойно заснуть. В этом я был абсолютно уверен.

Поднес к губам бокал, сделал глоток, допивая содержимое, чтобы наполнить его снова. Тут же сморщился, ощущая сладко-горький вкус непонятно чего. Но точно не коньяка, как думал прежде. Впрочем, было уже неважно. Днем здесь был лекарь Или, может он давал ей какое-то лекарство…   

Чуть позже, устало потянулся за бутылкой, чтобы налить себе вторую порцию коньяка, но мир внезапно поплыл, меня повело, и я нечаянно смахнул со стола бокал, который, упав, со звоном разлетелся на множество осколков, нарушая тишину комнаты.