– Значит, прибыль все же будет?

– Только не от банка, – покачала головой Сайта.

– Идеи хоть и не совсем честные… – Торотин сделал паузу. – Но это бы сработало.

– И сработает. Люди придут, но абсолютное большинство не удовлетворит нашим требованиям.

– И что это за требования?

– Все будут задаваться вопросом, – согласилась она. – Даже обсуждать станут между собой.

Торотин с Гринамом недоуменно переглянулись.

– И откуда тогда деньги возьмутся?

– Возьмутся. Но наша цель не в том, чтобы заработать, – покачала головой Сайта.

– А в чем? – спросил Гринам. Торотин напряженно размышлял.

– Поймете со временем.

Мог обнаружил, что едоков прибавилось, и затребовал себе в помощь больше народу. Сайта отправила к нему обоих банкиров. У Авиртона тем временем появился первый пациент. Клиф полулежал перед ним в специально принесенном со второго этажа раздвижном кресле, добрый доктор на ходу составлял для него историю болезни, с одного взгляда определяя происхождение каждого шрама и синяка.

– Слышали новость? – Авиртон замерял Клифу пульс. Еще несколько мальчишек, видимо, как раз те, кого он просил доставить послания, толпились рядом. Для молодых ребят, в жизни не видевших ни одного врача, могучий доктор с множеством инструментов, которыми с равной эффективностью можно как лечить, так и калечить, был такой же диковинкой, как для Плишки еда, которую он не смог бы переварить.

– Какую? – спросил парень, что посмелее остальных. Правый глаз у него заплыл, скула вся в ссадинах и не совсем правильной формы. Сайта сказала бы, что он примерно на год старше Клифа.

– В Сенате гомеопатическую лечебницу открыли. Не слышали? Замечательная вещь, если подумать: «Мы лечим человека, а не болезнь!»

– И что помогает?

– Еще как! – заверил Авиртон. – Дураков меньше становится. Я узнавал, как это делается. Берут спирт, воду, сахар… ну, другими словами, что под руку подвернется… смешивают эту бурду… Затем отмеряют тысячную долю, ну или сотую… в общем, плюс-минус килограмм, и все это впрыскивают в человека… Если не умер, считается, что помогло. А еще есть гомеопатические аптеки…

– Я там работал! – Ремтик тоже успел попасть под обаяние Авиртона. Уже минут пять, как он мечтал стать доктором.

– Вот! Живое доказательство! Знаете, как они работают? Делают лекарство. Неважно из чего! Затем продают. Когда человек во второй раз приходит… ну, если приходит… тогда спрашивают, как подействовало. Записывают…

– Да-да! – Ремтик радостно кивал. – Все правда! Я даже сам лекарства иногда делал! Из одного ведра от поноса и головной боли, а из другого – от переломов и плохого настроения.

Чуть позже одновременно пришли Бенаюс с Каном. Вряд ли бы кто-то из них мог заглянуть к другому в гости, но в месте, необычном для обоих, они вполне могли бы встретиться. Оба стройные, подтянутые, Кан заметно выше, зато Бенаюс лучше одет.

Нотариус уверенно улыбался и здоровался с каждым, кто подходил достаточно близко. Консультант был погружен в молчание, а о его невозмутимость можно колоть орехи.

– Склад наш, – сообщил Бенаюс радостно. – Тысяча четыреста двадцать пять кредитов. Пять процентов – стандартная скидка за единовременную выплату.

– Отличная работа, – похвалила Сайта.

– По-другому и не умеем, – ответил он и поинтересовался: – А говядину с перцами и в грибном соусе тут случайно не подают?

– Разумеется, подают. Можете даже у повара над душой постоять.

– За отдельную плату?

– Бесплатно.

– Тогда я пошел.

К Кану у Сайты тоже был вопрос.

– Если строить будут дети, а не взрослые, насколько больше времени займет?

– Ни насколько. Заметную часть рабочих легко можно заменить.

Бросалось в глаза, что детей в «Ни одного дурака» больше, чем взрослых, так что Кан без подсказки определил, на что она намекает.

– Если взять тех, кто старше двенадцати, если их будет около двадцати – тридцати, то можно будет организовать смен шесть в общей сложности, а работать будут через день часов по пять-шесть.

– А составы смен раз в несколько дней перетасовывать, – добавила Сайта. – Чтобы каждый мог поработать с каждым и принять участие в строительстве на большинстве участков.

– Лучше, чтобы группы были сработанные, но раз мы несколько целей преследуем… Тогда можно и для тех, кто младше двенадцати, какое-то дело найти. Не на постоянной основе, конечно, а чтобы каждый свой камень положил… Хорошо. – Кан уселся за стол и принялся делать пометки у себя в журнале. – В каждой смене будут бригадир и три-четыре рабочих, и их нужно будет тщательнее отбирать, если им с детьми работать придется. Когда я мага смогу увидеть?

– Вы его уже видели, – ответила Сайта. – В банке, помните?

– Отлично помню. Такого сильного хватит и одного. А он… – Кан замялся на секунду, видимо, не знал каким словом выразить свои опасения. – Он… будет достаточно предсказуем?

– Как месяц в безоблачную погоду.

Кан кивнул, удовлетворенный ответом. К деталям он был не менее внимателен, чем Бенаюс, но помимо этого как никто умел замыкаться на своем участке работы. Зажав папку под мышкой, Кан подошел к первому попавшемуся мальчишке.

– Как тебя зовут и что ты умеешь делать?

Когда тебя с таким серьезным лицом спрашивают о чем-то, к тому же этот человек почти в два раза тебя выше и привык смотреть прямо в глаза совершенно не моргая, поневоле приходится отвечать.

Санея закончила рассказывать истории и теперь руководила ребятишками, сервирующими столы. Тарелки с ложками то и дело бились об пол, но деревянная посуда с честью выходила из всех передряг. Авиртон теперь обследовал парня с разбитым лицом. Клиф про него рассказывал, что Джастис был из тех, кому лучше на улице, но он не уходит из дома потому, что считает себя обязанным родителям. Клиф с ним познакомился случайно: увидел, как он не позволил каким-то пацанам отобрать у одного мальца полученный за доставку послания медяк.

– Откуда, думаете, немагическая медицина пошла? – Авиртон с удивительной скоростью орудовал крошечными иголочками. В правой щеке у Джастиса их торчало уже штук шесть или семь. Мальчишки восторженно заохали, когда прямо у них на глазах заплывшее веко стало раскрываться, а окружавшие его шишки уменьшаться в размерах. Авиртон быстро собирал примочками выступающий гной. – Разумеется, многое из Хиама пришло, кое-что из Кима. Акупунктура, к примеру, и другие мануальные методы. Но все равно главная… э-э… заслуга здесь у Каранута. В Хиаме и магов немало, и келото развит, в Киме, кроме как в Гохо, колдунов нет, зато келото каждый второй в своей жизни занимался, так что на востоке было хотя бы на что опереться, а вот в Карануте святые, прости Создатель, всего своим умом достигли.

Авиртон многозначительно замолк на секунду.

– К примеру, образовался у человека на ноге нарыв. Что делать? Прежде всего организм нужно оздоровить. Мало ли чем вызвана болезнь? Монахи всегда начинают с кровопусканий. Натыкают в человеке дырок и ждут, пока кровь вытечет.

– Вся? – ужаснулся один из мальчишек, ростом поменьше остальных. Он торопливо расправлял штанины, чтобы в дырках не были видны его разбитые коленки.

– Пока не поможет, – пожал плечами Авиртон. – Это основа каранутской медицины – пациента нужно лечить, пока ему не станет лучше. Сразу после оздоровительного курса – операция. Сначала обезболивание: деревянной киянкой по голове. – Авиртон показал жестами, как именно это делается. Среди его инструментов также имелся небольшой молоточек, мгновенно притянувший к себе взгляды. Джастис, лежавший в кресле, резко побледнел, но говорить ничего не стал. – А как только человек сознание потерял, а иногда удара три-четыре приходится сделать, можно рубить.

– Голову?!

– Нет, сначала только ногу, – сказал Авиртон. – Поскольку монаху меч иметь не положено, он просит об этом какого-нибудь рыцаря. Большинство отрубает ногу не с первой попытки. Больной может не перенести шок и умирает.