Глава мафии в российских условиях шишка, конечно, большая, однако не больше, чем был Брежнев в советские времена. То есть убить его можно.

Проще всего это сделать психопату. Небо любит убогих, иначе чем объяснить, что им подчас так неправдоподобно везет.

Однако тут есть проблема. Психопаты крайне редко работают по заказу, а ради удовлетворения своей личной прихоти выбирают обычно людей всемирно известных, как-то: президентов, королей, спортсменов, рок-звезд, фотомоделей и великих кутюрье типа Джанни Версаче. Главари мафии, которые предпочитают держаться в тени и не лезть под объективы телекамер, в круг интересов сумасшедших убийц не попадают.

Поэтому те, кто хотят, чтобы некий мафиозный лидер досрочно покинул наш бренный мир, вынуждены нанимать профессиональных убийц.

Однако профессиональные киллеры очень не любят выполнять заказы ненадежных клиентов. Лучший заказчик для них — это какой-нибудь крупный бизнесмен, который наверняка не станет болтать о своих секретных мероприятиях на всех углах, и, даже если его станут усиленно «колоть», это окажется делом крайне трудным.

Мадам Малеева к числу надежных клиентов явно не относилась. Если киллер примет у нее заказ, то он может через несколько дней столкнуться с фактом, что об этом знают все ее ближайшие подруги и любимые мужчины. А еще через несколько дней на киллера откроется такая охота, что он будет завидовать даже человеку, которого приговорили к смертной казни и уже ведут на расстрел. Потому что у последнего шансов выжить гораздо больше. Например, палач может спьяну промахнуться с полутора метров, а второй раз расстреливать вроде бы не положено. А киллера, на которого охотится целая мафия и за спиной которого нет другой мафии, равной по силам, убьют обязательно и скорее рано, чем поздно. Вдобавок он умрет мучительной смертью, а это тоже не лучший вариант по сравнению с расстрелом.

Профессиональный убийца по прозвищу Пиранья, классный специалист, работающий по индивидуальным заказам, думал обо всем этом за чисткой оружия, которая за годы киллерской работы превратилась у него во что-то вроде мании — почти как у знаменитого советского полярника в рассказе Веллера «Маузер Папанина». Руки Пираньи работали автоматически, и киллер даже не глядел на них. Он размышлял, стоит ли ввязываться в охоту на Серого Волка по заказу Бармалеевой вдовы. С одной стороны, если Нутелла раздобудет деньги, то дело станет очень даже заманчивым в финансовом плане. С другой стороны, сейчас в Бармалеевой группировке начинается борьба за верховную власть и передел сфер влияния, а это может как способствовать киллеру-одиночке, так и достать ему массу неприятностей. Все зависит от везения, а полагаться на такую изменчивую и непредсказуемую вещь, как удача, Пиранья не любил.

Описанное выше соображение насчет охоты, которая откроется на киллера в случае, если Нутелла проболтается, Пиранья тоже принимал в расчет, однако не ставил во главу угла. Дело в том, что одно спасение от такой охоты все-таки было. Надо просто опередить противника и выполнить заказ. Если главный охотник убит, то остальным просто нет резона охотиться. К тому же после смерти главаря мафиозной группировки у его соратников всегда полон рот забот и помимо мести убийце. Борьба за наследство и передел сфер влияния — это серьезно. Это очень серьезно.

И все-таки риск чрезвычайно велик. И деньги, даже очень большие, не всегда могут его компенсировать. Ведь жизнь за деньги не купишь.

Пиранья вогнал в винтовку последнюю деталь, поглядел через оптический прицел с противобликовым покрытием на улицу, проследил, поводя стволом, за какой-то длинноногой девицей с потрясающим бюстом и удовлетворенно щелкнул языком.

Участковый милиционер Михаил Петрович Ключников отбыл к месту постоянного жительства поздней ночью, до отказа нагрузившись чаем с вареньем и впечатлениями от новых компьютерных игр и программ спутникового телевидения.

— Для спящих ночь — для стражи день, — прокомментировал это событие Виктор, опять же процитировав какое-то известное литературное произведение. Какое он и сам не помнил.

— Это ты к чему? — поинтересовалась Софья, вытирая пот со лба.

— К тому, что работать пора.

— Какая работа, ты что, с ума сошел? Я лично иду немедленно на речку и валюсь спать прямо там.

И она, не вступая более ни в какие дискуссии, полезла по лесенке наверх.

— Ты тоже можешь идти, — сказал Виктор Максу. — Текст готов, с остальным я сам справлюсь.

Максу очень хотелось пойти подышать свежим воздухом, окунуться в реку или принять холодный душ, однако коктейль из мании величия и мании преследования, плескавшийся в его мозгу, мешал исполнению этих желаний. Максу казалось, что все ополчились против него и особенно против его руководящей роли в проекте «Орленок», а следовательно, всю работу надо держать под неусыпным контролем.

Поэтому Макс не ушел. Он достал из холодильника очередную банку лимонада, открыл ее, выпил залпом половину и сказал:

— Действуй!

— Легко сказать. Спутник вот-вот уйдет из зоны связи. Можем не успеть.

Говоря это, Виктор стремительно колотил по клавишам и жал «мышью» на экранные кнопки.

— Успеваем сделать только одну посылку, — сказал он наконец. — Как думаешь, CNN подойдет?

— Да, после истории с европейским каналом они должны нас бояться.

— Тогда запускаю.

Виктор откинулся на спинку кресла и нажал «Enter».

«Янг Игл» на орбите стал принимать информацию и тут же перекачивать ее через другой спутник и телефонную сеть федерального округа Колумбия непосредственно на компьютер Джека Гроссмана, в каталог «рабочего стола».

Спутник ушел из зоны связи, не успев передать подтверждение об успешном завершении передачи. Однако Виктор был практически уверен, что все прошло нормально.

— А если нет? — спросил недоверчивый Макс.

— Завтра продублируем, — пожал плечами Виктор.

Немного успокоившись, генерал Дуглас снова вызвал к себе полковника Ричардсона, а заодно и инженера Джексона и спросил, глядя куда-то в пространство между ними:

— Что такое «экстренный режим X33»?

— Это режим аварийной консервации спутника, предусмотренный на случай захвата или уничтожения управляющего центра либо утраты кодов доступа в условиях, когда пароли группы W не переданы или не приняты «Янг Иглом», — скороговоркой оттарабанил полковник.

— Теперь еще раз то же самое, только помедленнее и человеческим языком. Что это еще за пароли группы W?

— Пароли группы W упрощают процедуру доступа к спутнику в военное время. Для их передачи необходимо присутствие в управляющем центре всех четырех хранителей. Кроме этого, есть еще пароли группы А на случай, если хранители не могут собраться, либо утрачены компакт-диски с кодами. Режим А может включить только президент Соединенных Штатов по каналам, завязанным на «ядерный чемоданчик».

— А кто может включить режим X33? — поинтересовался генерал.

— Любой из хранителей, но для этого ему понадобится его собственный диск с кодами. Он должен подтвердить свою личность электронной картой, дактилоскопическим тестом и предъявлением сетчатки глаза, — при этих словах полковника растаман Джексон с трудом удержался, чтобы не заржать, но Ричардсон и Дуглас не обратили на это внимания, и полковник продолжил разъяснения: — Кроме того, ему придется ввести несколько паролей с клавиатуры и голосом через микрофон, а затем запустить ряд кодовых последовательностей с компакт-диска. Если все это пройдет чисто, то откроется доступ к режиму консервации спутника.

— И что тогда? — спросил генерал.

— Тогда спутник можно просто отключить, либо перевести на другую орбиту и вывести из активного режима.

— А как вернуть его в этот режим?

— Протокол консервации содержит параметры возврата. Трое оставшихся хранителей либо президент Соединенных Штатов могут запустить расконсервацию, и «Янг Игл» вернется к работе в нормальном режиме.