Теперь Лим стал кое-что понимать и на ломаном испанском поинтересовался у допрашиваемых, которых было уже четверо:

— На корабле должен быть тайник. Где он?

«Освободители инков» в ответ стали бессвязно выкрикивать проклятия, а рулевой со штурманом, дрожа и озираясь, отказались отвечать на вопрос.

— Хорошо, — пожал плечами Лим и что-то приказал одному из своих людей по-китайски.

Тот извлек из сумки на поясе шприц-тюбик, а еще двое спецназовцев, ни слова не говоря, скрутили Герреро так, что тот истошно завопил. Но вскоре он орать перестал, укол сделал его весьма жизнерадостным и разговорчивым.

— Тайник, — напомнил ему Лим.

— Тайник, — широко улыбаясь, несколько раз повторил Герреро, — тайник — это наша гордость, мы любим тайны и все там прячем, прячем, чтоб никто не видел, все оружие там, и гранаты и патроны — все там лежит…

— Где? — прервал это словоизлияние Лим.

— Так в тайнике же и лежит, там ведь удобно, никто никогда не найдет, в трюм положи — любой таможенник сразу увидит, а в тайнике нет, никто ни за что не догадается…

— Где тайник? — теряя терпение, еще раз спросил Лим. Сыворотка правды явно давала побочные эффекты, и это было совсем некстати.

— Так внизу, где же ему быть. Там так все устроено: и не разберешься, если не знать…

Лим чуть не выругался вслух по-английски, но вовремя вспомнил, что это запрещено, и произнес ругательство на китайском. Потом скомандовал по-испански:

— Показывай дорогу!

После этого он произнес еше несколько слов по-китайски, и тут же двое спецназовцев подхватили Герреро под руки. Лим пошел следом за ними — он один из всей группы захвата умел говорить по-испански и при этом достоверно имитировать китайский акцент. По пути он не давал Герреро сбиться с темы и в конце концов добился того, что «освободитель Страны Инков» привел их прямо к тайнику.

Герреро сам открыл дверцу, заметить которую было действительно невозможно для непосвященных. И тут же из глубины тайника послышался полубезумный выкрик Гомеса на ломаном английском языке:

— Не подходите, или я убью его! Не двигайтесь, иначе стреляю!!!

Когда свежие сообщения из Вашингтона достигли резиденции ГРУ в Москве, там со всей очевидностью поняли, что дела плохи. Мало того, что не удалось сорвать операцию спецназа Управления космической разведки ВВС США по захвату «Эльдорадо», так теперь еще новая напасть: американцы запеленговали «Янг Игл» и вот-вот перехватят его и отключат или хуже того — собьют. И тогда генералу Переверзеву не видать поста начальника Генерального штаба как своих ушей без зеркала. Блестящая комбинация, нацеленная на то, чтобы надолго поссорить Россию с США, не может осуществиться, если «Молодой орел» вернется под контроль американцев. Этого никак нельзя допустить. Только способа помешать этому нет — профессор Лемье, возможно, уже в руках спецназовцев, спутник на крючке у генерала Дугласа, а похитители до сих пор неизвестны, несмотря на все старания ФСБ, ГРУ и СВР.

А тут еще президент Дорогин побеседовал по телефону с президентом Клиффордом, а потом заявил журналистам, что проблемы в отношениях между Россией и США, вызванные историей с «Янг Иглом», будут решены в ближайшее время, и ставшая обычной в последние годы дружба между нашими странами в результате не пострадает. Особенно если американцам удастся как можно скорее вернуть спутник под свой контроль и на глазах у всего мира уничтожить его, объявив — опять-таки всему миру — что больше Америка не станет втайне от других стран создавать оружие для информационной войны.

Американофилов такой исход вполне устроил бы, но генерал Переверзев к их числу явно не относился. Нет, он не был фанатичным патриотом-почвенником, идеалистом, для которого родная страна превыше всего. Превыше всего для генерала Переверзева была его собственная персона. И он готов был бы любить Америку 24 часа в сутки без выходных, если бы это помогло ему подняться по службе и получить больше власти, чем он имеет сейчас. Однако объективная реальность диктовала иное. Если дружба с Америкой будет продолжаться, то никакого повышения генерал-полковник не дождется и нынешнюю замечательную должность тоже потеряет. А отправиться куда-нибудь в провинцию командовать округом Переверзев очень не хотел.

Потому он и возлагал на этот американский спутник такие большие, может быть, даже чрезмерно большие надежды. А теперь они рушились.

Ситуация в нижних отсеках «Эльдорадо» сложилась просто прелестная. Полный трюм спецназовцев и один террорист Тупак Юпанки в тайнике для перевозки оружия. То есть не один — а вместе с заложником, которого он в любую минуту готов отправить на тот свет.

А заложник, между прочим, не простой, а тот самый, за которым спецназовцы приперлись сюда, преодолев небо, воду и автоматные очереди. И получить взамен профессора Лемье его мертвое тело люди Лима вовсе не хотели — потому что еще меньше этого хотел генерал Макферсон. Напутствуя спецназовцев, шеф космической разведки США несколько раз повторил, что профессор должен быть доставлен к нему живым, целым и невредимым. Максимум, что ему можно сделать — это вколоть безопасную дозу сыворотки правды, чтобы, не теряя времени, получить нужные сведения насчет спутника.

Существование на борту «Эльдорадо» каких-то террористов, бунтовщиков и запасов оружия явилось для спецназовцев из отряда «Саймак» полнейшей новостью, и лейтенант Лим счел ситуацию достаточно экстремальной, чтобы незамедлительно связаться с генералом Макферсоном.

Генерал ждал этого вызова и сразу же спросил возбужденным тоном:

— Ну что, вы его взяли? Он у вас?

— Нет, генерал, — ответил Лим. — Он на борту, но мы его не взяли.

— Что случилось? Он жив?

— Пока да. Но тут на борту оказались какие-то террористы с кучей оружия, и один из них взял нашего клиента в заложники. Мы можем обезвредить террориста без потерь с нашей стороны, но шансы клиента выжить будут очень невелики.

— Я всегда считал, что ваш отряд предназначен именно для вызволения заложников.

— Специфика ситуации, сэр. Террорист и заложник находятся в тесном закрытом помещении, и при любом варианте проникновения бандит может успеть убить клиента. К тому же он кричит, что держит в руке гранату с выдернутой чекой. Это не позволит нам применить парализующий газ.

— Черт возьми, а как вы позволили ему туда забраться?

— Бандиты оказали сопротивление. Мы подавили его достаточно быстро и без потерь, но главарь успел уйти и прихватить с собой клиента. Похоже, эти ребята тоже считают его ценной фигурой.

— И при этом собираются отправить к праотцам. Очень интересно.

— Да, сэр. Чрезвычайно интересно. И в этой ситуации я предпочел бы, чтобы решение приняли вы. Нам следует попытаться обезвредить террориста и вызволить клиента при минимальных шансах или лучше бросить это грязное дело и покинуть корабль?

— Другие варианты есть?

— Еще можно подождать, пока ему надоест сидеть взаперти. Только ждать придется долго и не факт, что ожидание сделает нашего террориста добрее.

— Лейтенант, ответь мне, только честно, есть хоть какие-то шансы спасти профессора?

— Есть. Процентов десять, а может, и все двадцать пять. Если Гомес блефует и у него нет в руке гранаты, то шансы возрастают многократно. Если граната есть, то все будет зависеть от того, успеем ли мы накрыть ее бронещитами и прикрыть клиента от осколков. И среди наших обязательно будут раненые, а возможно, и убитые.

— Слушай меня внимательно, Лим. Вы — спецназ. Возможные жертвы в этой ситуации не в счет. Я приказываю сделать все возможное для спасения профессора. И невозможное тоже.

— Есть, сэр, — тихо ответил Лим и отключил связь.

— Будем прорываться, — повернувшись к своим ребятам, сказал он пару мгновений спустя.