— Скоро ей срок возвращаться, — ответили ему птенцы. — Но если она застанет тебя здесь и узнает, что ты нас спас, то от восторга она может тебя съесть. Лучше будет, если ты пока спрячешься под крылышком одного из нас; мы тебя не покажем ей до тех пор, пока она не поклянется именем своей безымянной сестры, что она не причинит тебе никакого зла.

Сын суки так и сделал; спрятался под крылышком одного из птенцов и просидел там довольно долго. Тут пошел такой проливной дождь, что затопил все на свете.

— Что за диво, — спрашивает он птенцов, — что это за потоп такой?

— Это мать наша возвращается с земли и плачет, думая, что не застанет уже нас в живых. Это ее слезы.

Прошло еще некоторое время, и показалось солнце, такое палящее, что сжигало все на свете.

— А это что за такое диво, — спрашивает опять сын суки. — Почему солнце горит так сильно, что сжигает все на свете?

Птенцы орлицы объяснили ему:

— А вот почему: чем ближе она к нам подлетает, тем лучше мы ей видны. Она видит, что мы живы, и от восторга из ее глаз исходят палящие лучи солнца.

Затем поднялся такой ветер, что он ломал, сокрушал все на свете.

— А что это за ветер? — спрашивает опять сын суки.

— А это она уже подлетает близко, и ветер поднялся от ее крыльев.

Орлица прилетела, приласкала своих птенцов и, увидев около гнезда изрубленного залиагского змия, спросила их:

— Кто вас спас?

— Мы боимся показать тебе нашего спасителя, ты можешь причинить ему какой-либо вред, — сказали ей птенцы.

— Покажите мне его и не бойтесь, — сказала она, — я ему не причиню никакого вреда.

— Поклянись своей безымянной сестрой, что не причинишь ему никакого зла, и мы его покажем тебе, — говорят птенцы.

Она поклялась им своей безымянной сестрой, и один из птенцов приподнял свое крылышко. Сын суки вышел оттуда; орлица от восторга стала проглатывать его и выбрасывать обратно. Так она радовалась долго, а потом сказала:

— Проси у меня все, что хочешь!

— Мне не нужно никакого добра, — сказал сын суки, — доставь только меня на землю!

Орлица призадумалась, а затем сказала:

— Я состарилась, не могу больше летать долго; но делать нечего, доставлю тебя на землю, если будет достаточно пищи.

— Какая пища тебе нужна? — спросил ее сын суки. Орлица сказала:

— Десять бычьих туш и десять бычьих бурдюков пива.

— Ладно, — сказал сын суки.

Вернулся обратно к алдару, дочь которого он спас от дракона, и сказал ему:

— Орлица согласна доставить меня на землю, но требует на дорогу десять бычьих туш и десять бычьих бурдюков пива.

— Об этом не заботься, — сказал алдар. — Я приготовлю все, что необходимо.

Приказал он своим рабам, и они быстро приготовили пива десять бурдюков и зарезали десять быков, сняв с них кожи бурдюками. Пиво налили в эти бурдюки, а туши сложили в одно место.

Сын суки пошел к орлице и сказал ей, что все готово. Орлица подлетела к дому алдара, наложили на нее бычьи туши и бурдюки пива. Сыну суки она велела залезть туда в середину и наказала ему:

— Теперь я вылетаю. С каждым оборотом я буду издавать крик «куак», и тогда ты бросай мне в пасть бычью тушу и выливай бурдюк пива!

Орлица вылетела. Летела она, летела; сделав один оборот, она издавала крик «куак», и тогда сын суки бросал ей в пасть бычью тушу и выливал бурдюк пива.

Они уже приблизились к земле, и тут бычьи туши и бурдюки пива кончились. Орлица подумала: «А ну-ка, испытаю его, как он поступит?» — и издала крик «куак».

Услышав крик орлицы, сын суки отрезал мускулы своей ноги и бросил их ей в пасть. Орлица поняла, что он сделал, и мускулы эти не проглотила, а держала под своим языком.

Они достигли земли, поблагодарили друг друга, и орлица говорит сыну суки:

— Иди!

А он отвечает:

— Нет, ты старше, улетай пока ты!

Орлица не послушалась его, и сын суки пошел, прихрамывая.

— А почему ты хромаешь? — спрашивает его орлица.

— Когда мы летели сюда, то ноги мои онемели, — отвечает он.

— Ноги твои не онемели, — говорит она. — Тут дело в другом. Вернись-ка обратно!

Сын суки вернулся обратно; орлица вынула из-под своего языка мускулы его ноги и приложила их к месту. Ударила по ноге войлочной плетью, и нога стала такой, какой была. Они еще раз радостно поблагодарили друг друга и отправились каждый своей дорогой.

Сколько времени шел сын суки, ведомо одному богу, и дошел он в одном месте до табунщиков, которые очень весело пели песни.

— Что случилось? — спросил он их. — Чему вы радуетесь, песни распеваете?

— Почему нам не распевать песен? — отвечают они. — Священник, который носил на голове церковь, женился и сегодня ночью устраивает свадебный пир. Мы тоже будем на этом пиру, поэтому мы и веселы.

Сын суки понял, что невеста его находится у священника. Пошел он дальше и видит, у околицы села пасутся телята; пастухи телят радуются, играют, поют. Сын суки подошел к ним и спрашивает:

— Что случилось? Чему вы радуетесь?

Они ему рассказали, что священник, который на голове своей носил церковь, засватал себе жену, и этой ночью устраивается свадебный пир.

Тогда сын суки предложил одному из пастухов:

— Я буду пасти твоих телят, а ты иди, отнеси вот это мое кольцо и отдай его той, на которой женился священник.

Пастух взял кольцо и направился в дом священника. Зашел он в ту комнату, где происходили танцы, и тайком передал невесте священника кольцо. Невеста узнала, что это кольцо сына суки. Она стала и разговаривать, и петь, а до этого она сидела безмолвно, не роняла ни одного слова.

Люди в удивлении переглядывались друг с другом и говорили:

— Тут что-то кроется, ведь до сих пор она и слова не вымолвила и не смотрела на людей! Что же теперь с ней случилось?

Наступил вечер. Сын суки пригнал телят и зашел в дом священника, где справляли брачный пир. Он присмотрелся и выяснил, где находится и священник, и тот, который носил на коленях жернова, и тот, кто одним глотком выпивал море. Выяснив это, он зашел к невесте, сестре семи уаигов. Увидев сына суки, она выскочила к нему навстречу и заключила его в свои объятья. Люди остолбенели: что это еще за новость?!

Сын суки коротко рассказал им свою историю: как его бросили и как захватили его невесту. Затем он нашел и изрубил на мелкие куски священника, того, кто носил на коленях жернова, и того, кто одним глотком выпивал море. Захватив с собой свою невесту, они направились по дороге к дому семи великанов.

К тому времени наступил срок, назначенный сыном суки, когда он уходил от уаигов на поиски их сестры. Уаиги сказали:

— Он больше не вернется, поэтому зарежем своего зятя, сына алдара, и съедим его.

Привели они сына алдара и разложили его на столе, чтобы зарезать. В это время сын суки, желая дать знать семи уаигам, что он возвращается, пустил стрелу; она попала в притолоку, и дом уаигов весь зашатался.

Уаиги поняли, что сын суки возвращается, переглянулись между собой, и каждый стал обвинять другого, что он хотел зарезать своего зятя. Только они сняли его со стола, как явился сын суки. Уаиги обрадовались ему и своей сестре.

Сын суки спрашивает сына алдара:

— Как они к тебе относились, пока меня не было, плохо или хорошо?

Алдарский сын ответил:

— До сих пор они относились ко мне хорошо, но вчера вышел срок твоего возвращения, и они решили меня зарезать; они уже разложили меня на столе, но тут ты пустил стрелу, и дом их зашатался. Они узнали, что ты возвращаешься, и не зарезали меня.

Сын суки посмотрел на уаигов и сказал им:

— Я бы не оставил ни одного из вас в живых, перебил бы вас всех, но прощаю вам ради вашей сестры.

Они провели там несколько дней, а затем сказали:

— Едем теперь проведать своих родителей!

Семь уаигов сделали своей сестре много подарков, проводили их, а затем вернулись к себе.

Два брата, сын суки и сын алдара, направились своей дорогой. Ехали они, ехали и остановились в одном месте на ночлег. Сын суки сказал: