Что, что, что?!                             

Телефон, словно услыхав его мысли, вдруг зазвонил сам, и Лассе машинально ответил, хотя в ушах стоял такой шум, что он не сразу расслышал и понял слова, которые ему несколько раз повторили.

- Лассе Янович, - бубнил нудный голос начальника Мишиной охраны. Вот уж кому Миша воистину оторвет яйца, когда  встанет на ноги! - Менты рыжего, рыжего взяли! Который бомбу кинул! В участке сидит.

Перед глазами Лассе встала страшная картина, он снова ощутил, как все его тело напряглось до боли, как в тот миг, когда рыжий, с развевающимися по ветру волосами, размахнулся, метя в их машину.

Фред.

В его лице в тот момент не было ничего человеческого. Он шел убивать - и он хотел убить. Лассе хорошо рассмотрел его, потому что именно в этот момент смотрел прямо на киллера. Остальные… охрана могла видеть то, во что он был одет, рост, походку - но не лицо. Лицо видел только Лассе.

- Куда он шел? - Лассе едва не заскулил, понимая, что толку было б больше, если б за Фредом проследили, а не хватали его. Он мог вывести на Леру, мог!

- Не говорит, - а вот это верный признак того, что именно к сообщникам он и направлялся. Лассе услышал какую-то возню, сдавленный крик и мерзкий голос американца, выкрикивающего в поднесенную ему трубку угрозы. Фред оседлал любимую лошадку - принял нахальный, вызывающий тон, и грозился всем большими неприятностями. Издевательски заявлял, что ничего у них на него нет, кроме слов, и ничего ему не будет.

- Вам придется отпустить меня, - развязно заявлял он, и Лассе почувствовал, как его собственный голос рвется из груди яростным рычанием, злобным воем. Все его существо вдруг захотело ощутить крови, ощутить чужую жизнь, зажатую в ладони, стиснутую меж пальцев так, чтоб брызгала кровь. Совесть не будет мучить, да… Миша прав.

- Не отпускать его, - рявкнул Лассе. - Денег ментам дайте, пусть нам его отдадут. Много денег дайте. Я сейчас сам подъеду, потолкуем. И скажите ему - я не полицейский, так же добр не буду.

Рыжий Фред все еще хорохорился.

Ему не хватило ума понять, что под шумок его выкупили Мишины люди и перевезли подальше от участка, и что сидит он вовсе не в отделении полиции, а люди, что его окружают, намного опаснее, чем он себе представляет.

Он сидел, развалившись и вытянув длинные ноги,  на стуле, не привязанный и не прикованный, потому что никто не сделал этого, и с ухмылкой разглядывал Лассе. Видимо, по этой причине он и считал, что он все еще в руках полицейских.

Фред успел переодеться, и одежда, в которой он совершал нападение, скорее всего, уже была уничтожена. Ни зацепки, ни доказательств - и он знал это. Только слова людей Миши против его слова - но у него, скорее всего, найдутся свидетели, что он был во время нападения на другом конце города. У тех же шлюх. И Фред, зная все это, усмехался Лассе в лицо, рассматривая кровь на воротнике его сорочки, понимая, что тот, продрогший,  приехал без верхней одежды потому, что просто не успел ничего захватить. Носится по Москве как ошпаренный, потому что его, как малолетку, сегодня едва  насмерть не подстрелили. Тоже мне, серьезные люди, как бы говорила ухмыляющаяся красная рожа американца.

- Вы должны меня отпустить, - развязно сказал американец, нахально глядя в лицо Лассе, чувствуя себя в полной безопасности. - У полиции ничего на меня нет. Сейчас придет мой адвокат, у него есть показания свидетелей.

- Так я и есть твой адвокат, - мягко произнес Лассе. Из кармана он извлек перчатки - новые, не те, что порвались, - и нахальная ухмылочка моментально сползла с лица американца, он подобрался, втянул ноги под стул и сел смирно, наблюдая, как Лассе надевает неспешно перчатку. - Я же юрист. Ты забыл? Тебе обещали юриста, но не адвоката. Так что защитить твои права некому.

- Эй! - закричал Фред, вертясь, как сорока на колу. - Вы же полицейские! Защитите меня от него! Он не имеет права меня трогать!

Лассе недобро усмехнулся и кивком головы отослал людей, наблюдающих за американцем, прочь, хотя внутри у него все дрожало от ярости и страха. Страха за Леру. И этот страх будил в нем таких демонов, о каких Лассе раньше и не подозревал.

- Знаешь, - доверительно произнес он, педантично застегивая кнопки на перчатках, глядя на обмирающего от недобрых предчувствий Фреда невидящими светлыми глазами, - иногда начинаешь понимать серийных убийц, маньяков. Понимать их кайф, понимать, зачем они это делают. Это ведь космос просто - распускать беспомощного человека на ленточки… Куда они повезли Леру?

- Я не знаю ничего! - заверещал Фред, заметно побледнев и вцепившись руками в стул под собой, словно тот был его последним спасением. - Я ничего не знаю! Вы не заставите меня взять на себя ничего, слышите, вы!.. Я тут не причем! Вы меня не запугаете, я не буду брать на себя чужие преступления!

- Ответ неверный, - холодно выдохнул Лассе, в один шаг  оказываясь рядом с Фредом.

Хлесткий, быстрый и сильный удар обрушился на скулу американца, Лассе вложился в него всем своим телом, долбанул с остервенением, снося кожу на щеке американца, и Фред, мотнув рыжей головой, вместе со стулом рухнул назад, задрыгав  в воздухе ногами.

- Куда они повезли Леру? - голос Лассе был ужасающе спокойным. Как у неживого, как у робота, методично выполняющего свою работу. Как у маньяка, который не слышит слов, да они и не важны ему. Он хочет крови и ощущения ломающейся, рвущейся плоти под своими кулаками, врезающимися в лицо американцу.

Фред, еле ворочаясь и покачиваясь, встал на четвереньки, но лишь затем, чтобы заработать пинок в живот, от которого он подлетел так, будто под ним разорвалась граната. Он слабо вскрикнул, но его сдавленный вопль только сильнее разбудил в Лассе жажду крови. Лассе вновь  налетел на него, рыча от злобы, практически вздернул Фреда за волосы в воздух и со всего маха влепил ему плюху в лицо - да так, что тот кубарем покатился в угол, выплевывая кровавые пузыри. Миша прав; пачкать руки не страшно. Это приятно - когда видишь ужас в глазах того, кто торжествовал, думая, что смог причинить тебе боль. Того, кто причинил тебе боль.

- Ты трус, - пыхтел Фред, когда Лассе, утолив самый первый, самый острый голод, желание причинять боль,  отступил, переводя дух. - Ты окружил себя охраной и издеваешься…

- Я один, - парировал Лассе. - Вставай и защищай себя, если считаешь, что я не прав.

Фред еле нашел в себе силы, чтоб подняться, но Лассе обманул его - не дал возможности даже встать в стойку и поднять руки к лицу, чтобы защитить его от ударов. Град ударов обрушился на Фреда, превращая его лицо в сине-красное месиво, и Лассе ощутил, как его злобно и радостно трясет от хруста ломающихся зубов во рту американца.

- Разоришься на стоматологе, сука, - выдохнул Лассе, последним ударом, жестоким, почти садистским, ударив Фреда в висок, посылая его в нокаут. - Куда они повезли Леру?

Внутри Лассе словно все умерло; то, что еще недавно кипело, горело, нестерпимо ныло, вдруг вмиг остыло и было теперь мертвенно спокойно. Лера далеко - да. Лера у них в руках - да. Вероятно, ей очень плохо сейчас - да. Лассе думал об этом с каким-то ужасным, мертвым покоем, понимая, что идет к ней, туда, возможно, даже за последнюю черту, шаг за шагом. Он не мог оказаться там сию минуту, но он там будет. И тем, кто окажется там, сильно не поздоровится.

- Я не знаю, - хрипнул Фред, возясь на полу в собственной крови. Глаза его заплыли, нос распух, рот превратился во вздутую красную котлету на лице, но он все еще пытался сопротивляться. Лассе, сузив серые холодные глаза, деловито осмотрел избитого и шагнул к дверям, негромко хлопнул в них ладонью, затянутой в черную окровавленную перчатку. Кожа на костяшках снова была сбита, и перчатка намокала от его крови изнутри. Как символично…

Дверь распахнулась, блеснул свет, и в следующий момент Лассе снова шагнул к Фреду, еле поднявшемуся на колени. Но теперь в его руках был пистолет, и его дуло смотрело прямо в лицо Фреду - так же безжалостно и страшно, как серые спокойные глаза Лассе.