— Хотите, чтобы я прочла?

— Нет, конечно. Тут много и путано. Я мог бы объяснить вкратце, если вам интересно.

— Вы сомневаетесь в этом? — спросила я с недоумением. Оливер вел себя как-то странно, но я не могла понять, в чем заключается эта странность.

— Простите, — пробормотал он. — Естественно, интересно… Первый достоверно известный случай — помните, я рассказывал, как маги людей вернули своего предводителя, погибшего в бою? Тут говорится, что для этого понадобились силы четырнадцать магов. Необычное число для такого рода ритуалов, но, если подумать, четырнадцать — это два раза по семь, а семь — это число основы…

— Что случилось с теми магами? — перебила я. — Тоже пропали?

— Книга старая, а описанная в ней история взята из еще более древних источников, грешащих витиеватым слогом и невнятными формулировками, так что трудно сказать. Но кто-то ведь рассказал об этом? Значит, если маги и исчезли, то не все. Автор истории говорит о стыке реальностей. О том, что его память странным образом вместила события, имевшие место в двух разных вероятностных потоках, и это едва не свело его с ума. Или, как он пишет, возможно, свело, поскольку мир со дня ритуала уже не был для него прежним…

А, вот оно что. Проняли-таки мои слова. И что же он? Жалеет? Чувствует себя виноватым?

— Упоминается еще один случай, — продолжал мужчина, — весьма интересный. Солдат, бывший рядом с вождем, когда того убили, но не принимавший участия в ритуале, долгое время хранил память о стертой реальности. Смерть предводителя произвела на него такое сильное впечатление, что, даже увидев его живым, он не мог забыть случившегося. Со временем память о прежней реальности утихла в нем, но проявлялась во снах до конца его жизни.

Эмоциональная связь, как та, что не дает Саймону забыть пропавшего друга? Возможно, мои “художества” ни при чем. Но с ними надежнее — лишнее напоминание не помешает.

— Что известно о самом ритуале? — спросила я.

— Очень мало. Я же говорил, текст больше походит на легенду, чем на документальные хроники. Точно можно сказать только то, что все маги принимали участие в обряде добровольно, а используемые заклинания писались их кровью.

— Где писались? На бумаге, на доске, на земле или… в какой-нибудь книге?

— В книге, — повторил за мной ректор. — Почему вы спросили?

— Просто версия, — пожала я плечами в ответ на промелькнувшую в его взгляде подозрительность. Не рассказывать же о божественных откровениях?

— Да, в тексте упоминается некая книга. Роль ее в ритуале непонятна, но в одном месте она названа книгой судьбы. И можно предположить, что именно в нее были вписаны не только заклинания, но и новая судьба погибшего вождя.

— А что было бы, — начала я осторожно, — если бы тогда кто-нибудь нашел эту книгу и что-то в ней подправил? Или уничтожил бы ее?

— Наверное, он уничтожил бы новую реальность, — понял ход моих мыслей Оливер. — Считаете, в нашем случае тоже имеется такая книга?

— Заклинания ведь должны были куда-то записываться? И новая судьба… чья-то…

Стук в дверь не позволил мне договорить. А когда секретарь вкатил в кабинет столик, на котором теснились накрытые крышками и салфетками тарелки, говорить о делах расхотелось напрочь.

— Благодарю, мистер Адамс. Дальше мы с мисс Аштон сами разберемся. А вы можете быть свободны.

Я непроизвольно взглянула на часы: почти шесть.

День подходил к концу, а я даже не заметила, как стемнело за окнами, и пропустила момент, когда Оливер зажег свет. Длинный день, события которого можно было бы растянуть на неделю. Казалось, с момента моего похода к единорогу и разговора с Грином прошла уже целая вечность. Со вчерашнего вечера в клубе — две вечности. И за все это время я только раз поела…

— Не стесняйтесь, Элизабет, — милорд Райхон жестом хлебосольного хозяина пригласил меня к чайному столику, на который уже переставил тарелки. — Присаживайтесь. Разложите приборы? Я, признаться, всегда в них путаюсь.

— Я тоже. Но одной вилки и ножа обычно хватает.

— Мне нравится ваш подход к решению сложных задач, — улыбнулся Оливер. Аромат яств и ему заметно приподнял настроение.

Из сейфа — вот уже не подумала бы, что там хранится что-то помимо особо важных документов — ректор вынул бутылку вина и два высоких бокала и, возвратившись к столу, принялся снимать крышки с блюд.

Не дожидаясь повторного приглашения (мне ведь уже сказали не стесняться), я набрала себе полную тарелку кушаний. Жаркое с грибами, яичный рулет, копченая семга и тушеные овощи, сваленные вместе, представляли собой не самый живописный натюрморт, но меня, далекую от живописи, но уже близкую к голодному обмороку эта картина несказанно радовала.

— У вас хороший аппетит, — деликатно заметил мужчина, наполнив бокалы.

Себе он положил лишь немного жаркого, и я с опозданием поняла, что для романтического ужина аппетит у меня слишком хороший: трепетная дева могла бы ограничиться кусочком рулета и листиком салата. Но поглядев на тарелку, решила, что трепетной побуду как-нибудь в следующий раз.

Поначалу ели молча. Переусердствовав в выборе блюд, я старалась компенсировать издержки иномирного воспитания, демонстрацией классических манер, хотя и мечтала о том, чтобы ректор отлучился ненадолго, позволив мне смести подчистую содержимое тарелки.

— Книги судеб упоминаются и в иных источниках, — заговорил он, продолжая прерванный разговор. — В разных, от древних мифов до научных трудов по истории магии. Мы… мы можем вернуться к этому позже?

— Да, — уловив, как вдруг изменился его тон, я отложила вилку.

Оливер последовал моему примеру, но тут же схватился за бокал. Сжал в руках: показалось, хрустать вот-вот треснет в его ладонях.

— Раз уж сегодня мы делимся секретами… — он отпил немного вина и уточнил с легким упреком в мой адрес: — Я делюсь. И надеюсь, что вы не обманете мое доверие…

— Никогда. Я…

— Верю, — кивнул, не глядя на меня, ректор. — Поэтому хотел бы попросить вас записать еще кое-что. Нет, не прямо сейчас. У вас ведь хорошая память? И некоторый литературный талант, как я помню по вашим эссе. Запишете потом. Это… — он поглядел на дверь, словно опасался, что сейчас кто-нибудь войдет и помешает ему закончить. — Это касается мисс Сол-Дариен. Камиллы Сол-Дариен. И этого нет в полицейских отчетах.

В отчетах, в тех, которые я переписывала, было практически все. Имя, возраст, прежнее место работы. Нейтральная фраза о том, что в день исчезновения у Камиллы было назначено свидание с Оливером Райхоном, которое они после перенесли, и целый абзац о моей роли в “организации” этого свидания, впрочем, тоже довольно нейтрально поданной. Чего в них не было? Причины, по которой Оливер отменил — именно отменил, а не перенес — их встречу, из-за чего Камилла, по словам ее студентов, была зла как жаждущая крови упырица…

— Мы познакомились пять лет назад, — издалека начал мужчина. — Мисс Сол-Дариен была первым преподавателем, которого я, вступив в должность, принял на работу. Это тоже можете записать, потому что в свое время ходило много слухов о том, как я стал ректором. Поговаривали, что для того, чтобы заполучить это место я соблазнил то ли дочь министра, то ли племянницу, то ли его самого, — улыбка на миг коснулась его губ. — На самом деле все куда проще. Мою кандидатуру рекомендовал прежний глава академии. На тот момент я был одним из самых молодых профессоров, несколько моих работ получили королевскую премию, а составленный мною учебник заменил старые пособия по темным материям для специальных курсов. Но на решение министерства повлияло даже не это. Близились очередные парламентские выборы, и наш лорд-министр стремился всеми способами упрочить свое положение. Льготы для ушедших на покой магов и предоставление освободившихся мест перспективной молодежи…

- “Молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почет”, - вспомнилось невольно.

— Да, именно. Это цитата? — заинтересовался Оливер.