Узнать удалось немного. Да, гений (краткий перечень заслуг прилагался). Выпускник нашей академии (его дипломная работа, конечно же, произвела фурор. Странно, что не переворот в науке). Холост (иначе говоря, женат на своей работе). Сорок три года (я думала, больше: Оливеру тоже немногим за сорок, но Грин выглядит старше него. И хуже). Начинал в нашей лечебнице, работал тут лет десять после выпуска, а потом вдруг пропал на пять лет. Где был, никто доподлинно не знал, а когда вернулся, тогда и начал демонстрировать чудеса исцеления. Закономерный итог — народная любовь, уважение руководства и достойная должость, которую Грин получил после того, как бывший заведующий отошел от дел. В мир иной. Внезапно, всего на шестьдесят втором году жизни, что для магов, даже целителей с их расходом сил, далеко не старость.

Подозрительно?

Еще как!

К сожалению, леди Райс сочла беседу о гинекологических заболеваниях и патологиях при беременности более интересной темой и, забыв о Грине, стала пересказывать мне истории своих пациенток. После у меня было два часа на самообразование, которые я провела, изучая анатомичесий атлас. Затем мне позволили присутствовать при осмотре, после которого я решила, что лучше выберу в качестве специализации патологическую анатомию, чем акушерство, во всяком случае до изобретения перчаток. Далее была “вывихнутая лодыжка”: как и предрекала наставница, явилась фифа-студентка, из тех, что в столовой занимают лучшие места и не носят форменных платьев, и пожаловалась на боль в спине. Наставница ее приняла, осмотрела, но магических манипуляций не проводила: выписала целебную мазь и травяной отвар для ванн и порекомендовала не так сильно затягивать корсет. Девица оскорбленно фыркнула и заявила, что ничего она не затягивает, при ее фигуре это лишнее. Леди Райс пожала плечами и будто невзначай заметила, что при такой фигуре лишнее — это пирожные к чаю, после чего фифа вылетела из смотровой пулей, напоследок пообещав, что пожалуется заведующему на такой прием. Если бы я была уверена, что она это сделает, обязательно пошла бы следом, чтобы послушать, что ответит жалобщице добрейший доктор Грин…

К девяти вечера я, “усталая, но довольная” и голодная как Тантал после десяти лет в Аиде, вернулась в общежитие. Без слов отобрала у Сибил, в мое отсутствие расположившейся на моей кровати, надкушенное яблоко и почти целиком запихнула его в рот.

— Как прошло первое дежурство? — участливо поинтересовалась Мэг.

— Плодотворно.

Леди Пенелопа, кажется, осталась мною довольна, “фронт работ” в учебе намечен, и “досье” на подозреваемого собрано. А главное, я умудрилась не создать себе новых проблем.

— У нас тоже, — загадочно улыбнулась Сибил. — Ты оказалась права. Если задавать правильные вопросы правильным людям, можно узнать много интересного.

Провидица разложила на столе исписанные листы.

— Вот это передал Рысь. Это — мое. А это — Мэгги.

— В буфете еще можно взять мороженое и кофе? — спросила я.

— Нет, — покачала головой Маргарита. — Но мы припасли для тебя большой кусок шоколадного торта.

— А кофе я могу сварить у себя, — сказала Сибил.

Отлично. Кофе и шоколад — то, что нужно, чтобы включить настроившийся на отдых мозг. Потому что, похоже, сейчас нам предстоит то, что в книгах называют мозговым штурмом.

Кусок торта оказался не таким уж большим и съелся в три укуса. Зато кофе Сибил принесла в огромной чашке — на подзарядку мозгов хватило. Правда, потом выяснилось, что это не чашка, а кувшин, куда провидица перелила напиток, чтобы не тащить по коридору горячую джезву, и кофе был на всех, но это уже несущественные мелочи.

— Рассказывайте, что там у вас, — как главнокомандующий у своих генералов потребовала я у подруг.

А после обдумаем все. Вместе. Потому как одна голова хорошо, а три… Змей Горыныч… м-да…

Кофе не помог, и меня отчаянно клонило в сон. Но, возможно, в собранной друзьями информации найдется что-то, что заставит меня проснуться.

— Начинаем по порядку, — Мэг переглянулась с Сибил и взяла со стола первый лист. — Чарли Лост. Первый. Руководство академии тогда так старалось избежать огласки, что некоторые до сих пор считают, что Чарли уехал домой.

— У него были причины, — вставила провидица.

— Да, — снова взяла инициативу в свои руки Маргарита. — У него были проблемы с учебой, его даже внесли в список на отчисление по результатам семестра.

— А еще — несчастная любовь, — театрально вздохнула Сибил.

Черт! У нее же вчера была первая репетиция, а я обещала прийти. Надеюсь, она не обиделась.

— На первом курсе он встречался с девушкой с теормага, — сообщила Мэг. — В конце учебного года они поссорились, и друзья Чарли считают, что поэтому он и забросил учебу. И осенью за ум не взялся. Все страдал. Говорят, тратил все деньги, что присылали ему родители, на цветы и подарки для той девицы. Как раз в тот день, когда он пропал, она согласилась на свидание, но, видно, ничего у них не сладилось, потому что Чарли вернулся в общежитие в плохом настроении и заперся в своей комнате. Больше его никто не видел.

— Он ничем не болел? — спросила я, пытаясь увязать пропавшего с лечебницей и ее заведующим.

— Вроде бы нет, — ответила Мэг. — А что?

— Да так… Что по другим?

— Герман Складовик, — торжественно зачитала с листа Сибил. Очевидно, информацию о Германе собирала она лично. — Теоретик. Отличник. Красавчик. Девушки из его группы до сих пор страдают. И не только из его группы.

— То есть, таких проблем, как у Чарли, у него не было? — уточнила я.

— Нет, — подтвердила провидица. — Он вообще был счастливчиком, по словам его приятелей.

— И здоровье, наверное, имел отменное? — забросила я ту же удочку.

— Да. Но перед самым исчезновением он вроде бы приболел. Во всяком случае сказал так своим соседям по комнате. Но когда его пытались расспросить, что с ним такое, рассердился, сказал, чтобы отстали от него. Они отстали, ушли в столовую…

— И Германа больше не видели, — поняла я.

— Точно, — подтвердила Сибил. — А почему тебя так интересует их здоровье?

— Пытаюсь отыскать между всеми исчезнувшими что-то общее. Или какое-то место, где они могли пересекаться. Лечебница, по-моему, подходит.

— А столовая не в счет? — подозрительно посмотрела на меня Мэг. — Или библиотека? Темнишь, Элси. Скажи честно, ты узнала что-то в лечебнице? Или о лечебнице?

— О ком-то из докторов? — не иначе как в Сибил заговорил ее дар.

— Ничего я не узнала, — поспешила заверить подруг я. — Просто весь день там провела, вот и подумалось… Глупость, конечно.

— Хорошо, что глупость, — не отводя от меня недоверчивого взгляда, проговорила Мэг. — Потому что Рысь выяснил, что третий пропавший, Виктор Нильсен, в день исчезновения как раз ходил в лечебницу. Пошел, — целительница подпустила в голос мрачных ноток, — а назад не вернулся.

Сонливость как рукой сняло.

— Кто-нибудь знает, зачем он туда ходил?

— Знают, — хмыкнула целительница. — Преподаватели, доктора, полиция. Прости, но с этими говорить не так просто, как со студентами.

— Со студентами легко, — закивала Сибил. — Оказывается, многие любят посплетничать, и парни — не меньше девушек. Я столько всего попутно узнала. И от двух свиданий отказалась. На третье согласилась… но не пойду. Или сходить? Он милый. Хоть и некромант.

— Как и Виктор, — напомнила я, чтобы отвлечь подругу от романтических мечтаний. — Как бы все-таки разузнать, зачем он ходил в лечебницу?

— Леди Райс расспроси, — поддела Маргарита. — Но если боишься, что она не ответит, я могу поговорить с Анабель. Помнишь Анабель? Она помогала мне на практике.

Помню. Сегодня надеялась встретить ее. Или боялась встретить? Я чувствовала себя виноватой перед ней. То, что наш обман раскрыли, сейчас не главная ее проблема, но Грин, пусть и не сдал Анабель ректору, после наверняка отчитал бедняжку, когда ей и так не сладко. А если он, так сказать, лично причастен… Нет, не верю. Анабель такая милая, добрая, отзывчивая, и рядом — этот желчный тип? Но она говорила о нем с таким восторгом…