Сион притронулся к руке.

— Папа! — мальчишка юрко проскользнул внутрь кабинета и побежал к отцу.

Сион чудом успел схватить мальчика за одежду, чтобы тот не попал под меч.

— Иаго! — громко позвал брата Сион, продолжая придерживать племянника, которому повезло, что меч не оказался позади отца и испугаться было нечему.

— Аа, — потянул Иаго, поворачиваясь к брату. — Хеф, ты должен спать.

— Но, пап, — Сион отпустил племянника, и ребёнок подошёл ближе к своему отцу. — Там кто-то под кроватью, — признался ребёнок,

Хе́фин часто под таким предлогом выманивал отца, чтобы провести с ним минуты перед сном. Иаго не отказывал, зачастую это позволяло покинуть очередной эмоциональный разговор уже со своим отцом. Сам Клайд считал этих «подкроватных монстров» чепухой, а то, что Иаго послушно ходит с ними разбираться, — дуростью. Но Иаго в вопросах, связанных с сыном, не боялся перечить отцу.

— Пошли посмотрим, — выдохнул брат, убирая меч в ножны, лежащие на соседнем кресле. — Но быстро, мне ещё с дедушкой надо поговорить.

— Да-да, — закивал мальчик, ведя отца за руку к двери. — Доброй ночи, дядя Сион, — мальчик ему улыбнулся.

— Добрых снов, — улыбнулся в ответ.

За Иаго закрылась дверь. Сион вернулся к созерцанию игры пламени в камине, уносящей мысли на этот раз в прошлое.

Дверь захлопнулась из-за сквозняка, оповестив о возвращении Иаго.

— Хеф так хорошо описывает монстров, что, кажется, я и сам начинаю их видеть, — улыбнулся Иаго, занимая второе кресло, приставив меч в ножнах к подлокотнику. — Уже третий или четвёртый час ждём? — Иаго протянул руку к огню.

— Третий, — Сион смог разглядеть время на циферблате.

— Любит же Харри поплакать о своих неудавшихся затеях, — бросил Иаго, считая, что отца задержал их дядя.

Отец часто припоминал младшему брату, Харри, что в детстве тот много плакал. Иаго это подхватил, правда только за спиной называл дядю так. Сиону не нравилось, что брат пытается подражать отцу. Но год от года они становились всё более похожими. На недавнем своём двадцатипятилетии Иаго уже произносил тост в манере отца.

— А может ещё на заседании, — пожал плечами Сион.

Если отец ещё на час задержится, то придётся отказаться от идеи зайти сегодня к дяде. А встретиться с ним Сиону очень хотелось, ведь дядя нечасто бывал в Моне, ещё реже тут задерживался.

Наконец, спустя три часа двадцать минут, в коридоре послышались шаги.

— Хорошо, что вы здесь, — в помещение зашёл отец, хлопнув дверью. А он не в духе.

Он прошёл за спинами сыновей, поднялся на невысокий подиум, который делил комнату на две части. В первой части был камин, два кресла у него и пустое пространство, где можно махать мечом. Во второй же было два окна, письменный стол, сидящий за которым смотрел бы на первую часть помещения. Вдоль стены без окна стояли стеллажи.

— Враги решили действовать смелее, пришлось срочно думать, как намекнуть им об их неправильном выборе, — отец скривился. — А они сбежали из города, как заседание закончилось, — плюнул бы будь не в помещении.

Он сел на стул за письменный стол. Иаго пришлось встать с кресла, потому что то не вращалось и стояло спинкой к столу отца. Сиону же ничего делать не пришлось.

— И никого не догоните? — уточнил Иаго, прекрасно понимая подтекст в словах «намекнуть», «неправильный выбор» и обманчиво пренебрежительном «сбежали».

— Один остался, но у нас возникли разногласия в отношении него, — поморщился отец.

— А случилось-то что? — попытался прояснить Сион.

Отец впервые на его памяти так обеспокоен и зол.

— Фелкон протолкнул на голосование проект по урегулированию ситуации в нашем регионе, — презрительно цокнул язык на окончании фразы Клайд.

«Так это ж хорошо», — чуть было не сказал Сион. Успел остановиться. Всё время забывал, не мог привыкнуть, что кому-то мир в том регионе нужен лишь на определённых условиях.

— Так дядя ж с вето… — нахмурился Иаго.

— Это самое мерзкое! Он участвовал в разработке этого проекта! — отец ударил кулаком по столу. — Эта змея Фелкон везде успевает подсуетиться! Ну ничего. Ничего. Я тоже подсуечусь, — ворчал Клайд.

— Смотри, чтобы так же метко как с Раулем не вышло, — напомнил Иаго.

Сион перевёл взгляд на огонь. Отец уехал из Ноарты ещё до конца турнира, сам Сион почти ночью, когда понял, что с Тудером не поговорит. Момент, когда дорога осветилась не только ночным конным фонарём, Сион запомнил хорошо. Он уже был вне города и поэтому видел всё со стороны: молнии в небе, подсветившие постройки, молнии, бьющие с неба по городу, дым и горящий Большой сад. Затем стали видны очаги пожаров. Даже со стороны происходящее пугало, а что уж было с теми, кто находился в городе.

Отец нехорошо хмыкнул.

— Жаль Ноарта не принесла больше плодов, — на Сиона посмотрели две пары глаз. — Из-за тебя много наших планов пришлось менять.

Сион промолчал. Отец и брат осуждали его за слабость, и у них есть повод. А Сион скрывал, что рад. В тот миг, когда его меч, казалось, рассечёт шею старшего сына Толфрина Фелкона, Сион знал, что после он найдёт верёвку и повесится, как жена Иаго. Убийство на турнире — с этим он не смог бы жить. Как и с тем, почему так получилось.

Хорошо, что Тудер смог отпрыгнуть. Он действительно великолепный участник турниров, вряд ли у кого получилось бы так же.

— Пришлось за тебя извиняться, — покачал головой отец, продолжая прожигать взглядом.

Сион опустил голову. К счастью, Иаго сжалился и перевёл тему, отвлекая отца.

Как можно перечить отцу, который дал всё? В такие моменты Сиону вспоминалась мать, которая на его рассказы об отношениях с отцом качала головой и говорила, что так нельзя с людьми разговаривать, не говоря уже о родных детях. Но её ли, проведшей с сыновьями за последние девятнадцать лет хорошо если полгода, так говорить? Может, лучше общаться с сыном так, а не совсем его оставлять?

Впрочем, ответы Сиона не интересовали. Время ещё более-менее подходящее для визита к дяде, поэтому нужно подгадать момент и уйти. Ждать долго не пришлось и, поинтересовавшись, нужен ли он тут ещё, Сион заранее пожелал всем спокойной ночи и вышел из кабинета. Надо поторопиться.

Ирвины жили в Моне в собственной просторной квартире. Длинный коридор в квартире заканчивался прихожей, от куда, взяв куртку, Сион вышел на лестничную площадку. Оставалось спуститься с третьего этажа и пройтись вдоль Шорры.

Ближе к побережью региона Туккотов у них имелось поместье, но после самоубийства Энит семья там не жила. Хотя едва ли дело в сантиментах, просто стало выгодней жить в столице. Отец и Иаго периодически ездили туда, а Сион надеялся, что, если ему туда придётся приехать хоть раз, всё успеет к тому моменту разрушиться.

Дядя жил вниз по реке, на другом берегу. В том районе размещено много зданий дознавателей. Самым примечательным был штаб с такой высокой лестницей из камня, что вход размешался сразу на втором этаже здания. Вторым отличающимся зданием была тюрьма, другие здания от которой словно отступали. Так и стояла она в одиночестве едва ли не в центре района.

Фонари заканчивали зажигать, а поскольку начинали с набережных и мостов, то путь не вызвал затруднений. Хотя Сиону порой казалось, что до того дома он дойдёт и в темноте. И вот перед ним двухэтажное здание, первый этаж которого занят отделение дознавателей, занимающихся преступлениями в Моне и окрестностях, а на втором находится кабинет дяди и его квартирка. Впрочем, даже «квартирка» — громкое слово. Там есть комната с кроватью и комната, где можно что-то хранить. А ещё там висит семейный портрет, который Харри выкупил у Клайда: там они в детстве и их родители. Вроде вскоре после написания портрета их мать умерла, а пока картина находилась у Клайда с ней случилось «несчастье», испортившее часть полотна, на которой был Харри. Отец всегда говорил, как ему жаль, что так получилось, но это сработало бы на посторонних — тех, кто не знает, что после продажи этого портрета Клайд нашёл в поместье ещё более старый, на котором Харри просто ещё не было.