— Дома у меня скучно, так что не очень тоскую, — отвечаю я, чтобы не портить всеобщую расслабленность и ностальгический настрой с нотками воодушевления. — Нужно присмотреться к этому миру, мне кажется, в Нараке может быть интересно.

На самом деле мне хотелось сказать, что у меня нет дома.

Во дворе горят лишь лампы над подъездами, но желтые прямоугольники окон озаряют все, свет золотится на влажной после мороси траве и плотно натыканных машинах — Леонхашарт снова удивляется неудачной планировке и тому, что никто не пытается это исправить.

— Наконец-то конец. — Васандр разминает шею. — Неужели почти все?

Он искоса смотрит на Леонхашарта, но тот выходит из машины, снова отметив, что земная жизнь совсем отучила Васандра от наракских привычек: он должен шарахаться и проявлять больше почтительности.

Не то чтобы Леонхашарт нуждался в церемониальных проявлениях, просто их отсутствие царапает непривычностью.

«Может, земляне все такие? — гадает он. — И безразличен им размер рогов…»

Ему даже хочется проверить предположение, тем более, рога зудят и ноют, требуя свободы. Но благоразумие побеждает, и Леонхашарт просто идет следом за Васандром к одному из подъездов. Васандр же просит:

— Уважаемый архисоветник, я устал, и магия у меня в этом немагическом мире восстанавливается очень медленно. Постарайтесь не слишком усердствовать, иначе есть вероятность, что мне не хватит сил полноценно сгладить этому человеку память, особенно если он тоже окажется со способностями.

— Я приму это к сведению, — обещает Леонхашарт, прислушиваясь к отголоскам резких тревожных звуков

Васандр проводит рукой по кодовому замку, и тот пискляво открывается. Едва дверь распахивается, на демонов выплескивается женский крик:

— …невозможно! Должен же быть предел жадности!

Где-то наверху, у источника криков, плачет ребенок.

— Я экономный! — рявкает мужчина. — А ты тупая курица и ничего не понимаешь!

Леонхашарт застывает, шокированный таким обращением.

— Ты больной! Ты просто помешался на экономии!

— А тебе лишь бы тратить! Деньги надо беречь, беречь!

— Но не до такой же степени! Мыться хозяйственным мылом! Крутить подгузники из марли!

— Зато натуральный продукт без всей этой…

— Трусы сто раз зашивать! На Новый год в лес переться, елку нелегально рубить, хотя можно купить на базаре!

— Да они накручивают знаешь сколько? Почему я должен переплачивать?!

Ребенок продолжает надрывно плакать.

— Да ты на поездку в лес больше бензина тратишь, чем елка стоит! Зачем тебе такой счет в банке, если ты ничего не тратишь?

— Не твое дело, идиотка! Стрекоза! Тебе только дай, и ты все потратишь, все труды разбазаришь!

Переглянувшись с Васандром, Леонхашарт поднимается по лестнице.

— Нам нужна тринадцатая квартира, — хмыкает Васандр.

— Да зачем эти труды, если их результатом не пользуешься?

— Какой смысл работать, если деньги выбрасываются на ветер?

— А виски покупать — это не деньги на ветер? А внедорожник твой бензином накачивать, хотя можно машину попроще — это деньги не на ветер?

— Это другое!

— Ну ты и идиот! — рявкает женщина. — Скупердяй! Псих!

— Дура! Не нравится — проваливай!

— И уйду, а ты… хоть сдохни от жадности своей!

Несущая малыша девушка почти налетает на Леонхашарта, он едва успевает отступить. Ее мужчину он тоже замечает за несколько мгновений до того, как тот захлопывает дверь.

Девушка спотыкается, но Васандр хватает ее за рукав и спасает от падения.

— Осторожнее, — советует почти сочувственно.

Кивнув, девушка крепче обнимает хнычущего малыша и дальше спускается осторожно. «А на дворе ночь…», — Леонхашарт перевешивается через перила:

— Вас подвезти?

Не оглянувшись, девушка мотает головой и дрожащим голосом отвечает:

— У меня мама в соседнем доме живет, сама доберусь.

Васандр вопросительно смотрит на Леонхашарта, тот кивает и они без единого слова спускаются следом за ней, останавливаются на крыльце, провожая ее, идущую через влажный двор, взглядами. В подъезд они возвращаются только после того, как девушка с уже успокоившимся малышом заходит в дом напротив.

Васандр стучит в ту же самую дверь, за которой исчез ее мужчина, и прежде, чем отец Анастасии открывает дверь, Леонхашарт понимает, что вряд ли будет с ним терпелив.

Еще красный от гнева, мужчина распахивает дверь и замирает, сипло спрашивает:

— Вы кто такие?

Он совершенно не похож на Анастасию: волосы и глаза светлые, нос острый, с горбинкой, нет ее царственного спокойствия.

Без церемоний Леонхашарт — на целую голову выше, намного шире в плечах, мрачный — надвигается на него, и человек отступает по полутемному коридору внутрь неосвещенной квартиры, хотя и пытается хорохориться:

— Вы кто такие? Что вам надо? — Он распахивает дверь ванной и выкрикивает. — Я полицию вызову!

После чего ныряет в темноту и захлопывает дверь.

Вздохнув, Васандр закрывает входную дверь. Не желая проблем с местными органами правопорядка, Леонхашарт легким взмахом руки и магическим всплеском обращает дверь в ванную комнату в прах. Сидящий на краю рыжеватой ванны мужчина, пискнув, роняет телефон. В том раздаются гудки, и Леонхашарт небрежным жестом обращает в прах и его.

— Э-э, — бледное лицо мужчины наливается краснотой. — Ты знаешь, сколько он стоит?

«Как можно быть таким мерзким, отвратительным слизняком», — включив в ванной свет, Леонхашарт позволяет рогам расти и чуть не стонет от облегчения, смывающего и зуд, и головную боль. Рога вытягиваются на всю длину.

Запрокинувшись назад, человек соскальзывает в ванну и ошалело смотрит на него:

— Д-д-демон!

«Все же земляне боятся большерогих», — заключает Леонхашарт и кивает Васандру.

— Проверь его.

Тот заходит внутрь и шумно принюхивается:

— Обычный человек, ни малейшего оттенка способностей.

Что-то нечленораздельно промычав, мужчина пытается закрыться шторкой.

— Да не бойся ты, — Васандр улыбается, но от этого собеседник бледнеет сильнее. — Мы зашли о дочке твоей поговорить, об Анастасии.

Хлюпнув и булькнув, несколько раз сбившись, мужчина вдруг выпаливает:

— Не дочь она мне! Марго ее с соседом нагуляла!

И Леонхашарт безоговорочно верит, что это жалкое создание никакого отношения к Анастасии не имеет.

— Да неужели? — усмехается Васандр. — Многие так говорят, чтобы алименты не платить.

— Правда от соседа! — тонко взвизгивает мужчина. — Он черноволосый, темноглазый, девчонка в детстве была вылитый он!

— А поподробнее, — просит Васандр.

Мужчина с ужасом косится на Леонхашарта, на его огромные рога.

— Лучше мне рассказывай, — сочувственно рекомендует Васандр. — Я добрый, но если будешь лгать, утаивать или просто молчать, он из тебя все вытрясет. Итак, кто отец Анастасии и что ты о нем знаешь?

В подтверждение его слов Леонхашарт выплескивает на мужчину магию, и тот извивается в ужасе, мечется в полной рыжих пятен ванне, скулит. Леонхашарт давит сильнее на случай, если в памяти мужчины стоят ментальные блоки. Хмурый Васандр не смеет возражать.

И вдруг мужчину выгибает дугой, он лепечет что-то бессвязное, впадает в подобие транса. У Васандра округляются глаза, он испуганно оглядывается на Леонхашарта и шепчет:

— Блок…

И вот это уже интересно.

Леонхашарт усиливает давление, выводя мужчину из оцепенения в ужас до хриплого заполошного крика, и лишь когда тот теряет сознание, убирает магию. Васандр открывает холодную воду и, перещелкнув с крана на лейку, поливает человека. Когда тот начинает отфыркиваться и бормочет:

— Не… не трать зря воду, у меня счетчик.

Васандр ее выключает и бросает ему полотенце.

— Рассказывай, — требует Леонхашарт.

— Сосед… — Мужчина утыкается лицом в полотенце, икает. Рассказывает он невнятно, прерываясь, боясь убрать полотенце от лица. — Он… он жил этажом ниже, странный такой: бледный, волосы длинные, как у хиппи, глаза темные, жуткие. И имя странное. Ни слова без ехидного замечания сказать не мог, все какие-то прибауточки тупые.