Роберт спросил себя, уж не разговаривала ли она со своим дядей — и не настроил ли ее Джеймс против него.

— Когда англичане нападут на нас, меня признают все. У них не будет иного выхода, если они хотят выжить и победить в предстоящей войне.

— И Комины тоже?

— Я обдумываю, как справиться и с этой угрозой. — Роберт выдохнул свое раздражение и положил руки ей на плечи. — Тебе не стоит беспокоиться об этом, Элизабет. У меня много сторонников, готовых сражаться и умереть, и с каждым днем их становится больше. Я верю, что мы сможем устоять перед королем Эдуардом даже без полной поддержки всего королевства.

— Король Эдуард — не единственный, кто жаждет твоей крови. — Казалось, невероятное напряжение покинуло ее, и лицо жены исполнилось печали. — Хэмфри придет за тобой. И все те, кого ты называл братьями в Англии, тоже придут по твою душу. Скорее всего, и мой отец тоже.

— Я знаю об этом, — негромко ответил Роберт, которого больно укололо напоминание о Хэмфри. На протяжении многих месяцев он тщетно пытался забыть это имя.

Элизабет поколебалась, но потом все-таки накрыла своей ледяной ладошкой его руку, лежавшую у нее на плече.

— Я — твоя жена, Роберт. Все последние годы я воспитывала твою дочь и поддерживала огонь в твоем очаге. Обещаю, что исполню свой долг в качестве королевы, но я не могу верить в то, что ты сделал. Гордыня, как говорит мой отец, всегда означает начало конца. — Она подняла его руку и поцеловала ее, прежде чем спуститься с холма и смешаться с толпой, направлявшейся к церкви.

Роберт смотрел ей вслед, и слова жены, в которых крылось зловещее предостережение, еще звучали у него в ушах. Он стоял под лучами яркого солнца, и корона Шотландии холодным обручем сдавливала ему виски.

Авангард англичан приближался к границе. Раскинувшиеся впереди зеленые холмы, обступившие город Бервик, прорезала широкая лента Твида. Во главе двухтысячного войска ехал Эймер де Валанс. Он небрежно покачивался в седле своего боевого скакуна, и под его накидкой рыбьей чешуей блестела кольчуга. Он не ожидал нападения и потому надел на голову лишь подшлемник вместо полного шлема. Король взял Бервик более десяти лет назад после трехдневной осады в самом начале войны. С тех пор он оставался английским городом. Здесь они пополнят припасы и получат подкрепление, а потом войдут в Шотландию, чтобы выследить и схватить Роберта Брюса.

За спиной Эймера вздымался бело-голубой баннер Пембрука, графства, наследником которого он являлся. Но он казался карликом рядом с гигантским ярко-алым штандартом с драконом, поднять который он приказал сегодня утром, после того как впереди показалась Шотландия.

— Сэр!

Эймер оглянулся и увидел, как один из его рыцарей показывает рукой на горный кряж. Прикрыв глаза от солнца, он проследил за взглядом соратника. Там, на самой вершине, появился конный отряд. Пока он смотрел на всадников, к ним подходили все новые и новые люди, теперь уже пешие. «Их там несколько сотен», — быстро прикинул он, заметив блеск солнца на шлемах и наконечниках копий. Валанс мгновенно обернулся к своим рыцарям и проревел команду. Затрубили горны, предупреждая об опасности остальное войско, растянувшееся по дороге позади и ставшее еще более громоздким из-за обоза с провиантом и снаряжением. Солдаты, заслышав тревожный рев, спешно вооружались — пехотинцы хватали фальшионы, а лучники снаряжали свои луки.

Люди на вершине не трогались с места, глядя, как рыцари Валанса выстраиваются в боевые порядки, разворачивая коней.

Эймер озадаченно нахмурился, извлекая меч из ножен.

— Почему они не атакуют? — проворчал он.

— Должно быть, эти собаки испугались нас, сэр, — отозвался один из его рыцарей.

Эймер, решив, что он прав, уже собрался повести отряд за собой вверх по склону и напасть первым, спрашивая себя, нет ли среди них самого Брюса, когда от массы людей на вершине отделилась небольшая группа и поскакала к ним. Пехотинцы же остались стоять на месте.

— Сэр? Контратакуем?

Эймер прищуренными глазами рассматривал приближающийся отряд. Над головами всадников развевался синий штандарт с белым львом. Когда они оказались совсем рядом, он понял, что у них нет оружия. В нем проснулось любопытство.

— Подождите, — скомандовал он своим рыцарям. — Не предпринимайте ничего без моей команды.

Всадники остановились на заросшей цветами лужайке неподалеку от дороги, на которой их поджидала английская армия, выстроившаяся на обочине с оружием наготове.

— Кто вы такие? — требовательно крикнул Эймер, и голос его заглушил фырканье лошадей. — Что вы здесь делаете?

— Меня зовут Дунгал Макдуалл, — прозвучал мрачный ответ. — Капитан армии Галлоуэя, верный слуга покойного сэра Джона Комина. Я ждал вас. Я прошу аудиенции у короля Эдуарда от имени могущественного дома Коминов и всех их союзников. Мы желаем подтвердить клятву верности, данную в Сент-Эндрюсе, и предложить свои мечи для битвы против нашего общего врага — лже-короля Роберта Брюса.

Хотя мы располагаем достаточным количеством документальных свидетельств той эпохи, в наших знаниях все-таки имеются пробелы. При создании романа приходится вплетать факты в вымышленный сюжет. Более того, исторические источники зачастую бывают весьма противоречивы, и даже если мы знаем, кто и что совершил в определенный момент, то порой не представляем почему. Следовательно, задачей историка-романиста является поиск ответа на этот вопрос, а также проработка побудительных мотивов героев. Учитывая же, что иногда история бывает настолько запутанной и растянутой во времени, что ее невозможно уместить в границы романа, то приходится, восполняя пробелы, прибегать к упрощениям или даже менять исторические факты ради сохранения темпа повествования и сюжетной линии. Ниже я приведу главные изменения, внесенные мной в фактографическую канву, а для тех моих читателей, кто заинтересовался этим периодом и хочет узнать о нем побольше, привожу в конце список использованной литературы.

Считается, что посох Святого Малахии (также известный как Посох Иисуса Христа) имеет некоторое отношение к святому Патрику. Малахии пришлось заплатить за право обладать им, когда Найалл мак Эдан отказался от управления епархией Армы, но с этого момента мой сюжет отклоняется от реальной истории посоха, поскольку в действительности в конце двенадцатого столетия его перевезли в Дублин. Там он и оставался вплоть до шестнадцатого века, когда его сожгли, сочтя языческой реликвией.

Король Эдуард на самом деле вывез Камень Судьбы из Шотландии во время своего вторжения в 1296 году, но участие Роберта в похищении — художественный вымысел, хотя в то время он и состоял на службе у короля. Камень был доставлен в Вестминстерское аббатство и положен в основание трона для коронаций. В 1950 году его похитили оттуда и доставили в Шотландию, затем власти вернули его обратно, пока наконец в 1996 году Камень официально не передали в экспозицию замка Эдинбурга. Корона Артура была захвачена во время покорения Эдуардом Уэльса в 1282–1284 годах и выставлена на обозрение в усыпальнице святого Эдуарда Исповедника. В моем романе «Отважное сердце» ее похищают позднее, во время восстания 1294 года. Меч Милосердия действительно использовали в коронациях английских монархов.

«История королей Британии» и «Пророчества Мерлина» были написаны в двенадцатом веке оксфордским богословом Гальфридом Монмутским, который утверждал, что сделал перевод пророчества по более раннему источнику. В его работах содержится первое описание короля Артура и Мерлина, что и дало толчок к появлению многочисленных романов Артурова цикла. Они пользовались огромной популярностью и, по свидетельству историков, были знакомы и самому Эдуарду. «Последнее пророчество» — моя собственная выдумка, хотя Монмут намекал, что существуют и другие, непереведенные варианты. В одном из эпизодов «Истории» Монмута ангельский голос предсказывает, что бритты не смогут управлять своим королевством до тех пор, пока все четыре реликвии не окажутся в одних руках. Я связала это пророчество с конфискацией Эдуардом королевских регалий и священных объектов во время его завоевательных походов.