— Сэр, куда прикажете перенести ваши вещи?

Когда Нес окликнул его, Роберт увидел, что его люди уже сняли вьюки с лошадей. Он нахмурился, недоумевая, почему управляющий или иной служащий не вышел встречать его.

— Я могу пока сложить свои вещи у тебя? — обратился он к брату. — Я должен поговорить с королем, если он примет меня. Джон Комин и граф Бучан согласились стать членами его нового Совета. Даст Бог, — пробормотал он, — это займет его на некоторое время.

— На твоем месте я бы подождал, — посоветовал ему Эдвард. — Его дочь скончалась пять дней назад.

— Леди Джоан? — Мысли Роберта устремились к Ральфу де Монтермеру.

— Нет, брат. Умерла Бесс. Во время родов. Вместе с ребенком.

Перед мысленным взором Роберта всплыла освещенная огнем камина комната, его жена, лежащая на кровати, и ее пепельно-серое лицо, покрытое крупными каплями пота. Между ног Изабеллы набухала кровью скомканная простыня. Кровью были пропитаны покрывала, и ее медный привкус смешивался с едким дымом костров, которые все еще горели вокруг Карлайла. Его дочь, родившуюся во время осады, баюкала на руках повитуха, завернув в чистый кусок тряпки. Над его умирающей женой, словно ворон над падалью, суетился священник.

— Где сэр Хэмфри? — быстро спросил он.

— Он уезжал по поручению короля и вернулся только вчера вечером.

— Отведи меня к нему.

— Роберт, не думаю… — Эдвард оборвал себя на полуслове, заметив решительное выражение на лице брата. — Ну хорошо. Идем.

Роберт последовал за братом через двор и вошел в один из бревенчатых домиков. Шагая по коридору, он не мог отделаться от образа комнаты, которая так и стояла перед его внутренним взором. Он был женат на Изабелле Мар всего год, и брак был заключен по настоянию его семьи, не из любви, а ради выгоды. Тем не менее смерть супруги причинила ему нешуточную боль. А ведь для Хэмфри и Бесс брак лишь укрепил их чувства друг к другу. И если Роберт обрел утешение в дочери, появившейся на свет на том кровавом ложе, то Хэмфри за одну ночь лишился двух жизней сразу.

Подойдя к комнате в конце коридора, он увидел, что дверь в нее открыта. Изнутри доносились хриплые крики. Роберт перешагнул порог, и глазам его предстала сцена полного разгрома. На полу, среди предметов амуниции, валялись простыни, сорванные с кровати. Опрокинутый столик со сломанными ножками был засыпан осколками разбитого кувшина и таза. Сундуки у стены были открыты, и вокруг были разбросаны книги и одежда. Один из столбиков кровати выглядел так, словно кто-то испробовал на нем свой меч. В комнате находилось четверо мужчин — Роберт Клиффорд, Ральф де Монтермер и двое рыцарей Хэмфри, — которые с опаской глядели на пятого человека в центре. Роберту понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в нем своего друга.

Хэмфри де Боэн нетвердо стоял на ногах, его каштановые волосы были примяты после того, как он снял шлем, а нижнюю рубашку пятнали следы рвоты. Лицо его покрывал лихорадочный румянец, а налитые кровью глаза превратились в щелочки. В одной руке он сжимал мех с вином, в другой — свой меч. Искусно украшенные чеканкой ножны — подарок Бесс — валялись на полу у него под ногами. Он орал на мужчин, стоявших перед ним, требуя привести ему коня.

Ральф де Монтермер что-то говорил ему увещевающим тоном, пытаясь успокоить, но Хэмфри не слушал его. Ральф удивленно обернулся, когда Роберт отодвинул его в сторону. Не обратив внимания на предостерегающий возглас рыцаря, Роберт подошел к Хэмфри, перешагивая через обломки. Хэмфри с трудом сфокусировал на нем взгляд и неуверенно замахнулся мечом. Удар вышел медленным и неуклюжим, и Роберт легко уклонился от него. Он перехватил руку Хэмфри с мечом за запястье, а другой стиснул графу плечо.

— Хэмфри, — сказал он, глядя в затуманенные глаза друга, — брось его.

Хэмфри тряхнул головой.

— Роберт? — прохрипел он.

— Брось меч, Хэмфри.

Пальцы графа разжались. Оружие выскользнуло у него из ладони и с лязгом упало на пол. Роберт наклонился, чтобы поднять его. Хэмфри обмяк, колени у него подогнулись, и Роберт опустился на пол вместе с ним, по-прежнему сжимая ему плечо. Мех с вином выпал из другой руки Хэмфри. Из него ударила темная струя кларета, заливая ковер, а сам он упал Роберту на грудь.

Сидя среди обломков мебели и чувствуя, как Хэмфри крепко держит его за руку, Роберт позабыл обо всех своих планах и заботах. Стремление занять трон Шотландии, подгонявшее его, словно заноза в пятке, утихло. С ним вместе ушла и тревога о том, каким будет ответ Комина на его предложение, и осознание того, что впереди его ждет отчаянная борьба, если его враг согласится поддержать его притязания. Сейчас он был просто мужчиной, сжимающим в объятиях друга, который мог утонуть в своем горе.

— Милорд, у вас гости.

Джон Ментейт выпрямился, отвернувшись от стола, над которым склонился. В дверях стоял его управляющий.

— Продолжайте работать, — приказал он счетоводу, ткнув пальцем в свитки, лежащие на столе. — Кто там? — хмуро полюбопытствовал он, подходя к двери.

Глядя поверх плеча управляющего в зал, располагавшийся сразу за его комнатой, он увидел там группу людей, которую возглавлял человек в белой мантии.

Ментейт почувствовал, как у него похолодело в животе.

— Капитан Макдуалл, — приветствовал он своего гостя, входя в зал, после чего прочистил горло и выдавил скупую улыбку. — Какая неожиданность.

Рука Дунгала Макдуалла, обтянутая перчаткой, лежала на рукояти его широкого меча. Вторая висела вдоль тела, но кисть из рукава гамбезона не выглядывала.

— В самом деле? — ледяным и невыразительным тоном осведомился он. — Граф Бучан предупреждал вас о моем приезде.

— Да-да, действительно, — Ментейт делано рассмеялся, — но поскольку бароны Шотландии охотятся на Уоллеса без особого успеха, я решил, что это дело несколько… э-э… затянется. — Он вдруг умолк, сообразив, что за спиной капитана в окружении его людей стоит еще одна фигура, которую держат за руки два человека. Капюшон покрывал ее голову, которая слепо подергивалась из стороны в сторону. — Это еще кто такой?

Макдуалл не сводил глаз с Ментейта.

— Вы по-прежнему регулярно наведываетесь в Глазго?

Ментейт покраснел, сообразив, что капитану прекрасно известно о том, что он действительно регулярно наведывается туда, если судить по состоянию его замка. Он внутренне поежился, когда взгляд его скользнул по побеленным стенам, на которых остались яркие прямоугольники, показывающие, где раньше висели гобелены, теперь снятые. Зимняя солома еще не была выметена и заменена на тростник, хотя уже наступила весна, а у стола на возвышении до сих пор была сломана ножка, кое-как подвязанная веревкой. За последний год большая часть денег на содержание замка утекла в руки ловкачей, организующих травлю медведей и петушиные бои в городе.

— Да, — пробормотал он, — я по-прежнему наезжаю в Глазго.

— Хорошо. Потому что из поселений вокруг города пришли последние сообщения о том, что его видели именно там. Но Уоллес по-прежнему имеет друзей среди крестьян, и поэтому он до сих пор ускользает от охотников. Его нужно выманить из норы, как мы уже говорили вам.

Ментейт отвернулся.

— Я до сих пор не представляю, как я могу сделать это.

Голос Макдуалла прозвучал грубо и жестко:

— Вам бы лучше сохранять присутствие духа, сэр Джон. Вы обещали моему лорду, что поможете нам, когда придет время. — Он помолчал, явно стараясь взять себя в руки. — Нам известно, что после капитуляции дела ваши идут не слишком хорошо; выплаты, которые потребовал король Эдуард за возврат конфискованных поместий вашей семьи, едва не разорили вас. И теперь у вас есть шанс вернуть себе состояние.

— Но как я могу выманить его в чистое поле? — взмолился Ментейт, глядя Макдуаллу прямо в глаза. — Откуда вы знаете, что он вообще придет?

Макдуалл кивнул тем, кто держал за руки человека в капюшоне. Один из них сорвал его, обнажая бритую голову и покрытое синяками лицо. Несмотря на разбитые в кровь и распухшие губы, иссиня-багровые щеки и заплывший глаз, Ментейт узнал Грея — заместителя Уоллеса и его правую руку.