– Не суйтесь не в свое дело! – грубо парировало черное домино.
– Вот что, сударь, – отозвалось голубое, – запомните раз и навсегда: немного учтивости еще никогда никому не повредило.
– Да я вас не знаю, – ответствовало черное домино, – так какого дьявола мне с вами церемониться!
– Вы меня не знаете, пусть так, но…
– Что – но?
– Но я-то вас знаю, господин Босир.
При звуке своего имени черное домино, так свободно произносившее чужие имена, вздрогнуло, что было хорошо заметно по трепетанию его шелкового капюшона.
– Да не пугайтесь вы, господин Босир, – продолжала маска, – я вовсе не тот, о ком вы подумали.
– А что я, по-вашему, подумал, черт возьми? Вы ведь так легко угадываете имена – так, пожалуй, считаете, что можете угадывать и мысли? А почему бы нет?
– Тогда догадайтесь, о чем я думаю. Я никогда еще не видел волшебников и буду весьма рад познакомиться с ним из них.
– Ну, то, о чем вы просите, слишком просто и не заслуживает титула, которым вы меня наградили.
– Все равно, скажите.
– Нет, придумайте что-нибудь потруднее.
– Этого мне достаточно. Говорите.
– Вы и вправду этого хотите?
– Да.
– Тогда слушайте: вы приняли меня за человека господина де Крона.
– Господина де Крона?
– Ну да, вы же его знаете, черт побери! Господина де Крона, начальника полиции.
– Сударь…
– Полегче, дорогой господин Босир, можно подумать, вы пытаетесь нашарить на боку шпагу.
– Конечно, пытаюсь!
– Что за воинственная натура! Полно, дорогой господин Босир, вы оставили шпагу дома и правильно сделали. Поговорим о другом. Вы не позволите взять вашу даму под руку?
– Мою даму? Под руку?
– Вот-вот. По-моему, на балу в Опере это принято, или я попал сюда из Индии?
– Да, сударь, принято, если это устраивает ее кавалера.
– Иногда достаточно, дорогой господин Босир, чтобы это устраивало даму.
– И долго вы собираетесь ходить с ней под руку?
– Ах, дорогой господин Босир, вы слишком любопытны. Может, минут десять, может, час, может, всю ночь.
– Довольно, сударь, вы надо мною смеетесь!
– Вот что, любезный, отвечайте: да или нет?
– Нет.
– Ну, хватит, хватит, не изображайте из себя злюку.
– Что вы этим хотите сказать?
– У вас ведь уже есть маска, и надевать вторую вам ни к чему.
– Силы небесные! Сударь!..
– Ну вот вы уже и сердитесь, хотя недавно были так нежны.
– Где это?
– На улице Дофины.
– На улице Дофины? – повторил ошеломленный Босир.
Олива расхохоталась.
– Замолчите, сударыня! – проскрипело черное домино. Затем, повернувшись к голубому, продолжало: – Я не понимаю ни слова из того, что вы говорите, сударь. Угодно вам сбивать меня с толку – ради Бога, но только честно, если можете…
– Сударь мой, мне кажется, что нет ничего честнее, чем правда, не так ли, мадемуазель Олива?
– Так вы знаете и меня? – удивилась та.
– Разве этот господин не назвал вас недавно по имени, причем громко?
– А правда, – возвращаясь к прерванному разговору, заявил Босир, – правда в том, что…
– Правда в том, что, когда вы собирались убить эту несчастную даму – а с тех пор не прошло и часа, – вы были остановлены звоном двадцати луидоров.
– Довольно, сударь.
– Согласен. Дайте мне руку вашей дамы, раз вам уже довольно.
– О, я вижу, что вы с ней… – пробормотал Босир.
– Что мы с ней?
– Сговорились.
– Клянусь, нет.
– Вот еще! – воскликнула Олива.
– И к тому же… – добавило голубое домино.
– Что – к тому же?
– Даже если мы и сговорились, то только для вашей пользы.
– Для моей пользы?
– Безусловно.
– Такие вещи нужно доказывать, – развязно заметил Босир.
– Охотно.
– Любопытно будет послушать.
– Я докажу, – продолжало голубое домино, – что ваше присутствие здесь настолько же вредно для вас, насколько полезно будет ваше отсутствие.
– Полезно для меня?
– Да, для вас.
– Чем же, хотелось бы узнать?
– Мы ведь являемся членами некой академии, не так ли?
– Я?
– Ох, да не сердитесь вы так, дорогой господин Босир, я же говорю не о Французской Академии[61].
– Академия… Академия… – бормотал кавалер Оливы.
– Улица По-де-Фер, подвальный этаж – это ведь там, дорогой господин Босир?
– Тс-с!
– Вот те на!
– Да тише вы! До чего вы все-таки неприятный человек, сударь.
– Не нужно так говорить.
– Почему же?
– Да потому, черт возьми, что вы сами в это не верите. Впрочем, вернемся к академии.
– Ну?
Голубое домино достало часы – прелестные часы, украшенные бриллиантами. Глаза Босира, словно две сверкающие линзы, повернулись в их сторону.
– Ну? – повторил он.
– Ну вот, через четверть часа в вашей академии на улице По-де-Фер, дорогой господин Босир, будет обсуждаться вопрос касательно распределения барыша размером в два миллиона среди двенадцати действительных членов, одним из которых являетесь вы, господин Босир.
– А вы – другим, если только…
– Договаривайте.
– Если только вы не полицейский шпион.
– Ей-богу, я считал вас умным человеком, господин Босир, но с болью убеждаюсь, что вы глупец. Будь я из полиции, вас уже схватили бы раз двадцать, причем за дела менее почетные, нежели эта двухмиллионная спекуляция, которая будет через несколько минут обсуждаться в академии.
Босир задумался.
– Проклятье! – наконец проговорил он. – Быть может, вы и правы.
Затем вдруг спохватился:
– А, сударь, так вы посылаете меня на улицу По-де-Фер?
– Да, на улицу По-де-Фер.
– Я знаю, почему вы это делаете.
– Почему же?
– Вы хотите, чтобы меня там сцапали. Нашли дурака!
– Еще одна глупость.
– Сударь!
– Ну, конечно! Если бы в моей власти было сделать то, о чем вы говорите, если бы я обладал еще большей властью, чтобы узнать, что там затевается, в вашей академии, разве стал бы я просить у вас позволения побеседовать с дамой? Нет. Я тут же приказал бы вас арестовать, и мы с мадемуазель избавились бы от вас. Я же, напротив, действую только лаской и убеждением, дорогой господин Босир, таков мой девиз.
– Погодите-ка! – вдруг вскричал Босир, отпуская руку Оливы. – Это вы два часа назад сидели на софе у этой дамы? А ну, отвечайте!
– На какой еще софе? – спросило голубое домино, которого Олива слегка ущипнула за мизинец. – Что касается софы, то на этот предмет мне известен лишь роман господина Кребийона-младшего[62].
– Впрочем, мне это все равно, – заявил Босир, – ваши доводы убедительны, а мне только это и нужно. Да что я говорю «убедительны» – они превосходны! Итак, берите даму под руку, и, если вы втравили благородного человека в скверную историю, пусть вам будет стыдно.
Услышав эпитет «благородный», которым столь щедро наградил себя Босир, голубое домино расхохоталось и, похлопав его по плечу, объяснило:
– Можете спать спокойно: посылая вас в академию, я делаю вам подарок примерно в сто тысяч ливров. Не пойди вы по заведенному вами обычаю сегодня вечером, вас исключили бы при дележе, тогда как, отправившись…
– Ладно, была не была, – пробормотал Босир. И, вместо поклона изобразив пируэт, удалился.
Голубое домино тут же завладело рукой мадемуазель Оливы, благодаря уходу Босира оказавшейся свободной.
– Ну, вот мы и вдвоем, – сказала она. – Я позволила вам привести в замешательство беднягу Босира, но предупреждаю: меня сбить с толку не удастся, я вас уже знаю. И если вы хотите продолжать беседы, найдите что-нибудь поинтереснее, иначе…
– Я не знаю ничего интереснее, чем ваша история, милая мадемуазель Николь, – проговорил незнакомец и пожал округлую ручку молодой женщины, которая, услышав слова, что прошептал ей в ухо собеседник, испустила сдавленный крик.
