Но не зря же у меня трое подручных.

Мысленной командой бросаю в атаку Шабла, в надежде, что минотавр прикочит тварь до того, как та окончательно восстанет и порвет Зелеакса, с которым уже нет возможности возиться. Шабл с утробным ревом бьет молотом почти без замаха и страшная сила удара с треском сминает плечо изготовившейся к прыжку твари, на пару метров отбрасывая в сторону.

Резко разворачиваюсь, собираясь под прикрытием двух других марионеток добраться до Тангара, мне позарез необходимо нормальное оружие. И чувствую, как меня бросает в жар от ощущения только что совершенной непоправимой ошибки: в движение приходит вся территория вокруг святилища. Покрывающие траву и кусты неопрятные полотнища паутины шевелятся, как живые. Кажется, что это не трупы, пытаясь подняться, дергают месиво паутины, а наоборот, паутина, словно нити управляющего за кулисами неведомого кукольника, заставляет встать мертвецов, чтобы снова вступить в схватку с живыми. Да чтоб вас!

Святилище! – снова шипит в чат Рист, причем даже не видно, где он там засел среди деревьев, явно не торопится вмешиваться лично. – Быстрее!

Уже понимая, что произойдет дальше, и почему смылся Рист в прошлый раз, срываюсь с места и бегу со всех ног. Как бы не получилось, что я перехитрил сам себя, не последовав его распоряжению сразу и не проверив, кто же там такой засел внутри святилища…

Когда подлетаю к трупу Тангара, до этого лежавшему неподвижно, он вздрагивает. Это по-настоящему жутко, потому что пролом на остатках его изуродованного черепа стремительно затягивает некротическая пленка плоти, скрывая разбрызганные мозги, и мертвые глаза – кровавые белки с черными булавками зрачков, выше которых черепа уже нет, начинают поворачиваться в орбитах в поисках цели.

Первым делом вырываю щит из жуткой пасти содрогающегося в реанимационных конвульсиях костееда. Тут же, поставив на грудь второго ногу, с силой выдергиваю лезвие меча, измазанного черной сукровицей. Оба предмета экипировки, как ни странно, простые, обычное железо, поэтому сейчас не определить, погиб ли Тангар окончательной смертью. Зато сразу обретаю хоть какую-то уверенность в своих силах, чувствуя надежную тяжесть хоть и простого, но привычного оружия в руках. И воздаю благодарность владельцу – системных ограничений на использование таких предметов нет.

Громадная секира Строга Бездумного в широком замахе сверкающей дугой летит на костееда. Тварь с неожиданной ловкостью и силой с металлическим звоном отбивает выпад в сторону когтистой лапой, а второй тут же рвет гхэллу шею, не защищенную броней. Удар, гарантированно отправивший бы живого на перерождение, заставляет псоглавого лишь отшатнутся и издать глухой рык ярости.

Пальцы оставшейся за спиной второй твари, которую я всего на миг выпускаю из виду, вдруг обвивается вокруг моего правого сапога и сжимает голень как в тисках. Маячивший за спиной Мор Блеск Молнии даже мертвый оправдывает свое имя. Не успеваю обернуться, как его меч со свистом рассекает воздух и с хрустом перерубает кости, чувствую освобождающий рывок. Тут же Строг Бездумный с рычанием врезается в торс поднимающегося костееда, сбивает его обратно на землю и снова широко взмахивает жутковатой секирой…

На секунду замираю, так как подчинение легче дается при определенной концентрации. С неведомым кукольником, засевшим в святилище, я могу сыграть по его же правилам. Благо, для этого у меня есть необходимые средства – ещё шесть вакантных мест для Теневого клейма. И мелочиться сейчас не стоит. Вектор внимания входит в Тангара, как нож в привычные ножны, образуя новую ментальную связь, но бессильно соскальзывает с костееда.

Некогда разбираться в причинах осечки, пока этого достаточно.

Уже почти поднявшийся на ноги Тангар вздрагивает, разворачивается к рвущимся ко мне костеедам, которых сдерживают ударами оружия орк и гхэлл, впивается в шею ближайшей твари обеими руками и виснет на ней всей тяжестью тела. Прости, что лишил тебя оружия, приятель.

С новым подопечным на плечи ложится невидимая тяжесть, охватывает голову тугим обручем. Вдруг понимаю, что эта тяжесть была изначально, просто давление нарастает с каждой марионеткой, зачисленной в отряд, подчинение непрерывно тянет из меня внутренние резервы. Хреново, но сейчас главное результат.

Вдруг с угрюмой злостью замечаю в системных сообщениях нечто новенькое:

Опять игра с Теневым клеймом выходит мне боком. Некронус, значит, так тебя зовут. Нужно срочно кончать с этой тварью.

Забрав с собой только Строга, разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь ко входу в святилище. Нет ни малейшего смысла вмешиваться в схватку на флангах, пусть их прикрывают мои мертвяки. Даже двигаться стало сложнее – векторы подчинения растягиваются тугой резиной, словно нехотя подстраиваясь под мой шаг. Но торчать на месте по примеру кукловода из святилища нет возможности.

Проклятая паутина так и норовит спутать ноги, приходится перепрыгивать особенно активные плети, жадно рыскающие по земле вслепую. Несмотря на всю эту кучу сражающихся вокруг мертвяков, страха уже нет. В бою словно поворачивается выключатель, убирая его начисто, и давая волю сдерживаемой холодным рассудком боевой ярости.

Вижу как мой минотавр, с заметным усилием отшвырнув своего противника ударом молота, да так, что тот кувыркается через голову, тяжелой поступью направляется ко мне. Отскакивая от очередного паутинного щупальца, даю мысленную команду Шаблу оставаться на месте, держать позицию, но уйти ему и так не дают. На спину рогатого запрыгивает восставший Ворукс, впивается клыками в могучую шею, его лапы с длинными когтями мелькают как ножи мясорубки, разрывая плоть в клочья. Следом и второй гхэлл из бывших подручных Горада всаживает в спину моего защитника кинжал, раз за разом нанося быстрые удары.

Хорошо, что мертвые легче переносят серьезные раны, хотя это палка о двух концах.

Шабл ворочает плечами и трясет рогатой башкой, пытаясь стряхнуть новых врагов. Костеед не упускает момента – легко подскакивает на все четыре, словно и не было никакого удара, едва не раздробившего ему череп, снова бросается к минотавру. Его чудовищной длины когти с глухим звоном пробивают панцирь и впиваются в живот, причем с такой легкостью, словно вместо железа проходят сквозь воздух.

Рецепт противодействия мне уже знаком, но что-то не горю желанием это повторять. И все же, выбрав участок земли почище, снова замираю на секунду. Сердце бьется частыми сильными толчками, и волнение непросто вдруг усмирить. Болезненно остро чувствую, как вектор божественного внимания касается всех трех противников по очереди, как укореняется в сознании Ворукса и Титуса, но снова бессильно соскальзывает с костееда.

Теперь догадка превращается в уверенность – клеймо Алана способно подчинять лишь тех, кто разумен, или был разумным до превращения в мертвеца. Но и тяжесть на плечах становится заметно ощутимее, да и обруч давления еще плотнее стискивает череп, и почему-то становится сложнее дышать. Единственный сомнительный плюс от всего этого – я вижу сообщения системы о том, что завладел неофитом Некронуса. А значит, могу рассчитать последствия в отличие от прошлого раза, когда переподчинил приверженцев Горэла на Черепе Властелина и словил божественный дебаф вдвое мощнее нынешнего. Но Некронус – не божество, а просто сильная тварь, засевшая в святилище.