Под шумок и неразбериху бойцы Седьмого неба продолжали вырезать зомби на последнем узком участке, покуда солдаты были отвлечены на гигантскую толпу гражданских. Другие члены Седьмого неба проводили вербовку в толпе и предлагали различные варианты проживания на выбор. Кто-то соглашался сразу, а кто-то обещал подумать и шел дальше. Но так или иначе, каждый час вербовщики перехватывали несколько сотен человек. А толпа все шла и шла. Увлеченные всеобщей движухой, за первыми людьми пошли и другие, которые изначально и не собирались уходить.

Вскоре палаточный городок в центральном парке практически полностью опустел. Мрачным напоминанием его существования оставались десятки тысяч палаток, горы мусора и зловонные выгребные ямы. Многие беженцы даже ничего не брали с собой. Там, так или иначе, не было ничего важного позади.

Но далее случилось непредвиденное. Вслед за жителями палаточного городка, спешно собрав свой небольшой скарб, в толпу начали вгрызаться и жильцы домов. Их также были тысячи. Многие из них прятались в толпе, словно убегая от чего-то.

Пока мэр судорожно пытался взять ситуацию под контроль, общаясь с офицерами и корпоративными лидерами, майор Лагранж, Капитан Гастон и лагерь Седьмое небо воспользовались ситуацией. Маскируясь под разгоряченных беженцев или под людей мэра они проникли на несколько складов с ресурсами: консервами, бутилированной водой, аккумуляторами и батарейками, сложными химреагентами, и обчистили их. А также вывезли всех оставшихся детей из детского центра.

Правительственный лагерь стремительно пустел. И люди, бывшие главным связующим звеном лагеря, теперь отсутствовали. Мэр оставался мэром по должности, но уже не по сути. Он нужен был здесь, как официальное лицо, скрепляющее общественный договор между всеми фракциями, а также гражданскими беженцами. Но город теперь, хотя и значительно опустел, вернулся к предыдущему состоянию организационно-правовой структуры. То есть, теперь мэру снова нужно было управлять не массами людей и их жизнью и смертью, а бытовой жизнью города. Коммунальные службы, промышленность, сбор налогов. И то, всем этим он должен будет заниматься не сам лично, а только косвенно влиять на происходящее. Только он еще этого не осознал.

Пока мэр сам этого не осознал, были люди, кто это понял. Точнее, им это подсказали.

— И что дальше? — спросил Лагранж у улыбчивого, но опасного паренька.

Каждый раз, когда этот почти что мальчишка показывал свою мягкую и вежливую улыбку, закаленного в боях в горячих точках офицера брала оторопь. Даже хитрый политик, способный общаться с вот такой вот профессиональной улыбкой даже со своими кровными врагами, был грозным противником. Если, к тому же, у него были хорошие лидерские качества, его потенциальная опасность удваивалась или утраивалась. И майор даже не представлял, насколько сложно бороться с хитрым политиком, харизматичным лидером, педантичным управленцем и опытным бойцом в одном лице. Офицер мог только посочувствовать мэру, который изначально настроился на антагонистические отношения с этим парнем.

— Скорее всего, Вам придется покинуть нашу славную компанию, — с улыбкой проговорил Марсель. В комнате присутствовали четверо. Он, Лагранж, Гастон и Чингиз, представляющий интересы нескольких групп дезертиров.

— Как это? — удивился майор. — Почему?

— Потому что город теперь свободен от зомби, — пожал плечами парень. — Ваша задача, как военных, здесь полностью выполнена. Поэтому, вполне вероятно, что скоро вас позовут в столичный лагерь, чтобы продолжить борьбу уже там. Не только Вас, но и других офицеров и солдат.

— Это имеет смысл, — согласился Гастон. — Жюльен, тебе нужно заранее подготовиться.

— Я так понимаю, что ты останешься в Леоне? — спросил майор.

— А как же? — ухмыльнулся капитан. — Я же пропал без вести. Как я могу так быстро объявиться? Разве это не подозрительно?

— И технику, стало быть, ты мне не дашь? — нахмурился Лагранж.

— Какую технику? — развел руками Гастон. — Ее украли бандиты. Не осталось даже одного колеса!

Майор только фыркнул, не желая дальше общаться с этим позером.

— Но я могу дать несколько ящиков патронов взамен на услугу, — вдруг добавил капитан. — Я бы хотел, чтобы ты проследил за благополучием родственников и близких моих парней.

— Само собой! — махнул рукой Лагранж. — Кто я по-твоему? Но от патронов не откажусь, конечно.

— Вот и хорошо! — широко улыбнулся Гастон. Он посмотрел на Марселя. — А какие у тебя планы?

— Сначала нужно будет убедиться, что наши тылы в безопасности, — начал объяснять Лидер Седьмого неба. — А дальше, как пойдет. Мои люди, как я надеюсь, разделятся на несколько сильных команд и отправятся во все стороны от Леона, чтобы продолжать зачистку зомби.

— Ты все в своем же репертуаре, — закатил глаза майор. — В общем, я так понимаю, что моя помощь тебе более не нужна. Если что-то понадобится, мы можем списаться в чате. Гастон, раз я скоро уеду, не согласишься ли ты пропустить со мной стаканчик-другой? Мы тут расчехлили один из складов одного жадного человека. Там была бутылка хорошего тридцатилетнего виски.

— Вот это — другое дело! — хлопнул себя по бедру капитан. — Марсель, друг мой, если что, пиши! Кстати, мой дальневосточный друг, составишь нам компанию?

Чингиз посмотрел на своего Босса, и тот кивнул. Распрощавшись с Лидером лагеря, два старых вояки и Сергей, управляющий клоном, под ревнивым взглядом паренька отправились в небольшой бар, который солдаты Лагранжа очистили и отмыли для попойки. К ним присоединились все близкие офицеры и помощники двух командиров и несколько лидеров группировок дезертировавших солдат. Хотя они были бравыми и честными воинами, не пожелавшими исполнять преступные приказы командиров, майор мог общаться с ними только в неформальной обстановке и не мог присоединить их к своему полку. Система командования армией была большой и неповоротливой машиной со множеством фракций со своими интересами внутри нее. Дезертиров, в лучшем случае, ждало тюремное заключение, независимо от того, какими мотивами они руководствовались. Пока не придет приказ, оправдывающий их, они не могли вернуться в армию.

Первые проблемы руководство лагеря ощутило тем же вечером после ухода значительной части беженцев. Ранее при них было большое количество слуг и горничных. Последних, к тому же, в любой момент можно было использовать в постельных утехах. Чиновники и корпораты могли пить и веселиться каждый день. Сейчас же, хотя у них были еда и напитки, почти некому было их готовить и подавать.

Их невольные работники находились в лагере из-за страха перед зомби и местными солдатами, теперь этого страха не было. Никто не мог заставить их гнуть спину или расставлять ноги за еду. В конце концов, пищу можно было бесплатно получить в лагере Седьмое небо, не умаляя собственное достоинство. Эти высшие власти, пользуясь привилегиями из прошлой жизни, просто принудили и заставили других служить себе. В демократической Версальской Республике, хотя и была родовая аристократия, она только пользовалась многовековыми накоплениями своих кланов, чтобы нанимать сотрудников, но те не были их холопами или крепостными по рождению.

Ранее рынок труда в правительственном лагере был сужен до того, что могли предложить чиновники и корпораты. Но теперь же свобода выбора потенциальных сотрудников была расширена. Они могли попытаться найти себе пропитание, пропущенное командами добытчиков Седьмого неба, могли оказать частные одноразовые услуги сильным группировкам, имеющим свои ресурсы, могли даже обменять свободу на выживание в лагере Седьмое небо. Им больше не было нужды слушаться приказов гнусных руководителей правительственного лагеря.

— Блин, что за лажа! — возмутился полупьяный лысеющий мужчина с большим животом.

Ему пришлось пить вино из бутылки, потому что он не знал, где лежат бокалы, а его гарем из горничных свинтил в полном составе вместе с волной беженцев. Они даже прихватили с собой часть его драгоценностей, консервов и вина, а также два пистолета. Со слегка мутным взглядом он решительно поднялся и побрел к мэру. Его сопровождали несколько вооруженных охранников.