— Ты! — сразу же рявкнул мужчина, войдя в кабинет мэра, также пребывавшего в мрачном состоянии. — Ты меня совсем не уважаешь?

— Оберон, когда это я тебя не уважал⁉ — сразу же возмутился мэр.

— А что тогда с твоими письмами и приказами? — спросил грузный мужчина. — Не ты ли запрещал мне ходить в детский центр, чтобы подцепить каких-нибудь молоденьких цыпочек?

— Когда я тебе запрещал? — в недоумении спросил мэр. — Уж кому-кому, но тебе открыты двери в детский центр в любой момент. Эти мелкие недограждане не имеют ценности для нашего лагеря. Они должны внести свою лепту в наше общество тем, чтобы улучшить настроение такого уважаемого человека, как ты.

— А что тогда ты на это скажешь? — разозлившись, спросил Оберон и показал мэру телефон с сообщениями.

— Но я никогда этого не писал… — мэр пришел в большое смущение.

А потом оба посмотрели друг на друга, широко открыл глаза. Грузный мужчина даже слегка протрезвел. Мэр незамедлительно связался с несколькими друзьями, которые, как он знал, имели свои секреты и определенные предпочтения. Все, как один, сообщили, что именно он отговаривал их от посещения центра в данный момент. Они должны были только подождать, когда власть центрального правительства немного ослабнет. Тогда они могли бы сделать с простыми беженцами все, что хотели. Незамедлительно группа мужчин собралась вместе и в сопровождении вооруженной охраны отправилась в детский центр.

— Где все! — воскликнул мэр по прибытии. — Почему здесь пусто?

— Господин мэр! — сразу же подбежал управляющий. — По вашему приказу последняя группа детей была переведена в другое место.

— Какая последняя группа? Сколько раз отсюда забирали маленьких ублюдков? — возмутился мэр. — И ты — кто, вообще?

— Господин мэр, я Себастин — управляющий, — в смущении проговорил мужчина средних лет. — Вы сами назначили меня сюда неделю назад. За последнюю неделю по Вашему приказу мы передавали Вашим людям подопечных центра четыре раза. Куда их отправили, я не знаю. Все приказы у меня на руках.

Все влиятельные мужчины, пришедшие в центр с шоком в глазах рассматривали документы. Самым растерянным был мэр. Там действительно стояла его подпись. А на одном документе даже его печать. Но он никогда не видел этих бумаг.

— А кто забрал детей? — спросил Оберон. — Вы сможете узнать их по фотографии?

— Не всех, сэр… — покачал головой управляющий. — Все четыре раза я общался с разными людьми. Отчетливо я помню только последнего, приезжавшего сегодня. Но других я не вспомню, скорее всего. Они приезжали только ночью, и было довольно темно. И все их люди были в масках. Я знаю только то, что они были солдатами. Больше ничего.

— Нас обвели вокруг пальца! — возмущенно высказал очевидное Оберон. Далее им предстояло внутреннее расследование, чтобы найти виновников.

— Господин мэр, — в кабинет пребывающего в большом расстройстве мужчины вошла брюнетка с копной длинных вьющихся волос. — Наши специалисты сделали предварительное суждение. Всего в произошедшем могут быть подозреваемы три старших офицера, но только у одного из них достаточно ресурсов и сил, чтобы осуществить тайную перевозку большого количества людей и товаров.

— Майор Лагранж? — спросил мэр, уже практически зная ответ.

— Да, — кивнула женщина.

Мэр повертел бокал вина в руке, затем произнес:

— Давайте съездим к нему и посмотрим, что можно сделать. Если он не глуп, а он не глуп, то сейчас его фракция находится в глухой обороне.

Мэр собрал людей. Там были и офицеры с солдатами, и охранники с наемниками корпоратов. Но время было коротким, поэтому с ним было всего несколько сотен человек.

— Как это понимать? — спросил мэр, когда его не пропустили на территорию Лагранжа.

— Это я приказал, — прозвучал голос майора из колонки недалеко от КПП. — У нас тут есть некоторые дела, и мы не принимаем посторонних. Временно.

— И ты даже не выйдешь, чтобы со мной поговорить? — в возмущении спросил мэр.

— Выйду, когда Ваши люди уберут снайперов, месье мэр, — насмешливо проговорил майор.

— Ты же понимаешь, что это будет означать конфликт, — со злостью в голосе сказал бывший главный управленец города. — Даже если ты вернешься в столичный лагерь, люди за моей спиной смогут достать тебя и там.

— Если они действительно могут это сделать, то пусть попробуют, — Лагранж был спокоен, его семья и почти вся родня, из тех, кто сумел выжить, сейчас была в Леоне. А за себя он не боялся.

В Леоне на данный момент было около четырнадцати тысяч солдат и офицеров. Они были разделены на семь фракций примерно по две тысячи человек. Как участник боевых действий в горячей точке, Лагранж имел немалый опыт. В его честности и неподкупности у генералитета не было сомнений, и ему передали немного больше людей в управление. Некоторые солдаты попросились сами. В итоге у него было две с половиной тысячи верных бойцов. И все они отлично воевали с самого начала вторжения, а также были вдохновлены честным майором, поэтому крепко стояли на его стороне.

Из оставшихся одиннадцати с половиной тысяч почти тысяча стала дезертирами и жила за пределами лагеря. В альянсе мэра было только семь тысяч солдат, но большинство из них не будет поднимать оружие на собратьев без приказа сверху. И не от местных майоров или полковников, а прямо из Министерства Обороны. Для такого приказа Лагранжа нужно было обвинить в государственной измене. И каким бы способным мэр ни был, какими бы авторитетными ни были генералы, поддерживающие друзей мэра, они бы не стали на пустом месте обвинять в госизмене неподкупного майора. В армии было много офицеров, ставящих честь превыше всего, и они не позволили бы кучке продажных людей творить беззаконие. Альянс мэра не мог атаковать территорию Лагранжа.

На самом деле, майор уже отправил знакомому генералу информацию о партии патронов, которые продажная фракция обманом выудила со складов столичного лагеря. Генерал был в бешенстве и дал карт-бланш на любые действия, если они не противоречат интересам Республики. Лагранж мог игнорировать вообще любые приказы МО, не визированные поддерживающим его генералом. В худшем случае его могли оштрафовать. Даже должность у него не могли отнять в данный момент, ввиду чрезвычайного положения в стране и возможных бурлений в армии.

Вечером, некоторые чиновники, корпораты, офицеры и солдаты, обнаружившие опустевшими стихийно образованные ранее бордели, не были готовы смириться с отсутствием быстро ставших привычными благ. И они решили выйти в город, чтобы попытать счастья там. Если им удастся найти какую-нибудь беззащитную барышню, то даже едой платить не придется. Однако, готовый к такой ситуации Макс уже приказал установить наблюдение на всех заставах правительственного лагеря.

И за группами, которые покинули город, была отправлена слежка. Если подозрения в их преступных действиях подтверждались, то соглядатая отправлял сообщение в чат. На место быстро выезжала ГБР и чиновник, корпорат или даже офицер просто растворялись в воздухе, вместе со всеми своими приспешниками и их оружием. Ночью город был наполнен звуками многочисленных перестрелок, но ни одна группа, отправившаяся за пределы правительственного лагеря, не смогла вернуться обратно. Бонусом для Седьмого неба были несколько сотен стволов — пистолетов, автоматических винтовок, дробовиков и даже пара ручных пулеметов.

На следующий день на мэра свалилась еще одна новость. Система не прислала в их лагерь новую партию одиннадцатилеток. Даже Система посчитала, что правительственный лагерь Леона прекратил свое существование, как формальное образование. Это была просто кучка различных фракций, объединенная общими интересами на одной территории, но без формального подчинения. Все зомби убитые Системным оружием солдатами и офицерами лагеря теперь были причислены к непосредственному командованию офицеров и солдат.

То есть, к Министерству Обороны. Соответственно, квоту распределения причислили к столичному лагерю, в котором находилась вся верхушка МО. Исключением стал лагерь Лагранжа, где были и солдаты, и гражданские бойцы, и гражданские жители. И все они формально были под управлением майора, за исключением небольшой группы, завербованной Чингизом в лагерь Седьмое небо. В лагерь Лагранжа Система отправила несколько десятков одиннадцатилетних детей. У самого майора не было ни отдела, который мог их принять и обеспечить, ни отдела, который мог бы их обучить. Все они были отправлены в Седьмое небо.