— Госпожа Архонт к нам не присоединиться? У меня есть, что сказать. — Вмешался Нуаркх, бросая взгляд на широкий темно-пепельный фасад и просторные арочные окна, завешанные драпировкой густо-желтого цвета.

— Ей докучают зажиточные беженцы из Саантира и ближайших Надоблачных поселений. Обещала освободиться через пару часов. Предлагаю дождаться ее в покоях для гостей. — Ответила пиратка скучающим тоном, развернулась и поманила гостей.

— Нуаркх, наши пассажиры тут в безопасности? — Осведомился Леронц, провожая встревоженным взглядом Хаотри и ее грозно гремящий хвост.

— На пороге у Куклы никто их не тронет, не переживай. Тем более Хенши и Ортисс может за себя постоять. — Расслабленным тоном отозвался тоннельник и потянул Леронца за собой.

— Архонт передала, что тебе может понадобиться помощь? Просветишь, к чему быть готовой? — Более серьезным тоном поинтересовалась Хаотри, сверкая раскаленным глазом из-за мускулистого плеча.

— Если у тебя есть выпивка, то это неплохой способ провести два часа. — Усмехнувшись, ответил Нуаркх. Затем он прочистил горло, заложил руки за голову и начал неспешное повествование: — Все началось с того, что я решил передохнуть от проклятого Сина и занудного ворчания Филмафея…

Леронц утопал в мягком кресле, покачивая стальным протезом, и дожидался прихода Куклы. Доверчивое, оптимистичное воображение рисовало девушку с гладкой кожей и сдержанным, но приятным лицом. Холодный, обворожительный взгляд именно такой пепельной смотрел на наемника с многочисленных портретов, причем Леронц был уверен, что раскосые алые глаза проворачивались вслед за ним. Внутреннее убранство комнат отчаянно вопило о более пугающей природе Архонта-затворницы. Многочисленная прислуга непрестанно оттирала кафель и гравировку голых темно-пепельных стен, но массивные отростки Зверя оставляли новые лоснящиеся слизью следы. Светловолосый наемник стойко ощущал себя в бронзовой гравюре и не мог отделаться от ощущения, что монотонные краски убранства впитаются в кожу и обратят его еще одним элементом изображения. На руку неуютному ощущению играло и темно-янтарное свечение, которое источала вычурная бронзовая люстра. От мрачных размышлений Леронца отвлек раздраженный, переливающийся голос Хаотри.

— Что!? Откуда у тебя второй агатовый десница! — Не веря широко распахнутым глазам, пропела пиратка и врезала массивным кулаком по лакированной, желтовато-серой столешнице. Измятые, не единожды крапленые карты подлетели в воздух.

— Теперь долг увеличился до десяти с половиной золотых хаков. — Напомнил Нуаркх, откидываясь на спинку массивного деревянного кресла. После он присвистнул, положил босую стопу на разоренный стол и выбросил карту янтарного аллода, зажатую между когтистыми пальцами.

— Боюсь, чтобы рассчитаться тебе придется отдать этот занимательный абордажный нож. — Добавил Нуаркх и указал крюком на угловатые ножны из черного железа. Пиратка дернулась от небрежного смешка.

— Хоть знаешь, что это? — Синитка самодовольно похлопала эфес костяного клинка, который оплел ее пальцы вибрирующими лозами насыщенно-синего мерцания.

— Все ждал, когда ты похвастаешься. Это ведь первый примечательный экземпляр в твоей коллекции? — Пренебрежительно пожав плечами, отозвался Нуаркх. Пиратка хищно оскалились и выхватила клинок, который оказался желтоватым клыком. Острие зуба зияло темным каналом, меньшие отверстия испещряли шершавую кость. Четырехпалая лапа стиснула заскрипевший эфес. Мерцающие полупрозрачные нити показались из-под ладони и нырнули в узкие каналы. Хлынув из сточенного острия, они сплестись в широкое лезвие, которое напоминало поверхность непроницаемо темной пучины. Очнувшийся клинок пронесся над метровым столом и уткнулся в лицо Нуаркха, невольно вжавшегося в кресло. Хаотри и Леронц отметили испуг, вспыхнувший во взгляде костяшки, дружным хохотом. Тоннельник поддержал их присвистывающим стрекотанием.

— Компенсируешь укороченный хвост, Хаотри? Хотя меч действительно очень неплох, позволишь? — Поинтересовался тоннельник, подмигивая Леронцу и подрагивая от смеха.

— Только не поцарапай крюком. — Гордо согласилась синитка и вложила эфес потухшего клинка в протянутую ладонь. Оружие оказалось почти невесомым и обладало хорошим балансом. Голубые нити, вынырнувшие из эфеса, покалывали ладони, а кость напряженно дрожала.

— Добыла красавца на Арге. Спятивший Синитский шаман сделал его из клыка некой подводной твари, верхом на которой громил торговые флотилии бледных. — Добавила Хаотри, с удовольствием отмечая уважительное кивание Нуаркха. — Кажется, я переплюнула глиняный меч Хакарра Ослепленного.

— Возможно, возможно. К счастью у моей коллекции новый венец. — Покачав головой тоннельник. Вернув оружие настороженной синитке, он протянул руку к свитку из шкуры мимика.

— Думала, это старое ониксовое копье. — Заинтриговалась Хаотри.

— О, нет. Я специально терпел до подходящего момента и не упоминал это вещицу в рассказе. — Объявил Нуаркх, оторвал от пола чудовищное копье и потянулся к замку черных оков. Стоило железному чехлу приоткрыться, комнату окатила густая атмосфера ужаса, а Нуаркх хищно ухмыльнулся. Хаотри вздрогнула и бросилась захлопнуть оковы, стиснув их напряженной лапой.

— Не обнажай это близко к Кукле, не стоит отвлекать Архонта от встречи! — Прошипела Синитка и смахнула пот, выступивший на нижней губе.

— Зато теперь ты сразу поверить, что это — подлинное копье того самого Синагара. — Изумление охватило острое зубастое лицо Синитки.

— Оно прекрасно в своей отвратительности. — Призналась Хаотри и одернула дрожащую руку от артефакта.

— Емкое и справедливое описание. — Продолжил бахвалиться Нуаркх. — Копье подстрекнуло меня прикончить несчастного зелота, хотя я изначально хотел лишь поглумиться.

— Не боишься, что эта штука залезет тебе в голову? Может она уже это сделала? — Насторожилась Хаотри, внимательно изучая костяную маску Нуаркха.

— У нас с ним странные отношения. — Тоннельник задумчиво опустил грязно-желтый глаз. — Запру копье в ящике, как только окажусь на Перекрестке.

— Почему ты вообще решился таскать эту дрянь. — Вмешался Леронц, который не спускал с копья брезгливый взгляд: — Синтру неделю мучала мигрень, после путешествия в компании копья.

— Может Синтра слишком разгульно праздновала триумф над Синагаром? — Ухмыльнулся Нуаркх.

— Этого отрицать не буду. — Задумчиво кивнул наемник и хмуро уставился в пол.

— Если бы не копье, то Каэт'Анар стал бы последним приключением для большей части офицеров твоего Бастиона. — Напомнил Нуаркх, выдержал короткую паузу и серьезно добавил. — Важно лишь сохранять осторожность и не часто давать ему слово.

— Похоже, Кукла освободилась. — Негромко пробормотал тоннельник, следуя симбионтом за приближающимся силуэтом Архонта. Заметив напряжение, сковавшее измотанное тело светловолосого наемника, Нуаркх четко и размеренно прощелкал: — Леронц, главное не смотри в глаза.

Напрягшийся наемник не успел ничего ответить, так как услышал нарастающий шорох и ритмичное влажное чавканье. Невольно поправив растрепанные локоны и воротник вычурного кафтана, Леронц уставился в темнеющий прямоугольник дверного проема. Он увидел тень неторопливого массивного нечто, которая скользила мимо рядов масляных ламп. Сердца заколотились еще сильнее, а в следующую секунду он испытал стыд за то, что позволил Нуаркху себя напугать, откашлянулся и взял разгулявшиеся эмоции под контроль.

Архонт показалась в комнате спустя полминуты молчаливого ожидания. Обе догадки Леронца, касающиеся ее внешности, оказались, по-своему, верны. Кукла была зрелой «пепельной» женщиной со строгими, но приятными чертами гармоничного лица. Крупные глаза тонули в ореоле заметных мешков и напоминали отполированные бронзовые шарики. Единственным намеком на зрачок была радужка, намеченная различимым оранжевым свечением. Седеющие, блестящие волосы Архонта лежали в тугом хвосте, а платье имело темно-пепельный цвет, под стать стенам и коже хозяйки. Приталенный корсет украшала детальная вышивка темно-янтарного цвета, а подол распускалось в пышную длиннополую юбку, которую поддерживали плавно изогнутые медные спицы. Ниспадая вместе с легкой тканью, взгляд обнаружил, что янтарная бахрома платья колышется в метре над землей. Под ней перекатывались дюжины щупалец, собранные в единый лоснящийся клубок.