— Мы решили перекроить сосуд по подобию этих существ. Каменная кожа тоже не кажется лишней, по крайней мере, на спине и груди…. - голоса Аргийцев источали восхищение и уважение. Немного помолчав, они задумчиво добавили, — так странно рассуждать о подобных вещах. Пару лет назад у нашего червя не было ни спины, ни груди…

— Когда окажетесь на Перекрестке, советую заглянуть в Башню. Ренмаер Калрингер, мой старый знакомый и Архонт, будет рад вашему визиту.

— Спасибо за приглашение, но Саррин Калрингер уже опередил вас. Нам, определенно, есть, что обсудить со столь выдающимся Лим'Нейвен.

— Рад видеть, что старик не теряет хватку, — усмехнулся Нуаркх. Последние ступени вывели тоннельника из облака Аргийского эфира, голоса в голове, попрощавшись, затихли. От подножья лестницы тянулся прямой, узкий коридор. Справа он разрастался на множество ответвлений, ведущих к апартаментам наемников. Стены освещали пузатые масляные лампы, заключившие трепещущие лепестки янтарного пламени. Они напоминали цветочные бутоны, распустившиеся на раскидистых ветвях древа коридоров. Слева стену лишь намечал ряд угловатых колонн, поддерживающих потолок. За ними был виден просторный бражный зал, заставленный рядами железных столов и лавок. Зал призывно дышал густыми ароматами, которые не успевали утекать через арочные окна, прикрытые сизыми полотнами. Наемники, покинувшие бастион по зову контрактов, оставили большинство лавок пустыми. Парящую похлебку с грибами и вездесущим мясом сизокрылки неспешно поглощала только дюжина грозных и сонных фигур. Нуаркх всегда находил особенно забавным, что бытовой утварью им служили предметы большой ценности, почти артефакты. Плащи с гербом Черно-Синего Каэт'Анара стали пледами. Кинжал из когтя мракозверя гонялся за куском сочной грудинки, а переливающиеся усы Камнеглодов поддерживали штаны и украшали широкополые шляпы. Во всем чувствовалась стойкая пресыщенность богатой добычей, которой приличные офицеры Пяти Копий забили несколько сундуков.

Взор Нуаркха мгновенно вычленил крупного змея в замшевой попоне светло-зеленого цвета, который плавно кружил вокруг котла с булькающей похлебкой. Золотые монетки на бахроме и толстые медные кольца на запястьях звонко бряцали в такт размеренным движениям гиганта. Распознать в Гаоре Лим'нейвен было несложно. Плечи Гаора были непропорционально широкими, а измененная форма мускулов позволяла свободно разводить руки в стороны. Чудовищно толстый хвост выглядел достаточно могучим, чтобы удержать вес выпрямившегося змея. Издалека уловив приближение тоннельника, Гаор легко развернулся и вытянул массивную шею, обмотанную обычным поварским передником. Плоскую, широкую голову пересекали безобразные светло-серые шрамы, бегущие от затылка к неуютно длинному разрезу пасти. Глаза Лим'нейвен, холодно и бесчувственно уставившиеся на Нуаркха, напоминали полированные медные шарики.

— Гаор? — в вопросительном темпе прощелкал Нуаркх, спуская маску-переводчик. Тоннельник едва дотягивался до середины мускулистой шеи змея.

— Зачем ты искал меня, союзник? — Лим'нейвен ритмично покачивал головой из стороны в сторону. Ни лишенный эмоций взгляд, ни низкий голос, напоминающий приглушенный рокот барабанов, не давал Нуаркху понять настроение змея.

— Силмва сказал, что у тебя есть артефакты ткачей, которые ты можешь продать.

— В следующий раз положу ему еще одну грудку сизокрылки. У тебя есть миска? — Нуаркх отрицательно мотнул головой и Змей потянулся к столу за парой глубоких тарелок, одна из которых походила скорее на таз. Зачерпнув мисками еду, Гаор опустился на пол рядом со столом и указал Нуаркху на ближайшую лавку.

— Судя по твоему виду, тебя интересует оружие, — констатировал Змей и принялся степенно расправляться с превосходной похлебкой, тщательно смакуя каждый глоток.

— Ты очень проницателен. Что-нибудь вроде алебарды или короткого копья, — не задумываясь, ответил Нуаркх. Под описание прекрасно подходило костяное копье Синагара, знакомое каждому приличному коллекционеру. Глубокую осведомленность Нуаркха такая конкретность не выдавала, ведь тоннельники предпочитали именно короткие копья.

— Не откажусь и от многозарядного арбалета, — добавил тоннельник, тепло вспоминая отобранный Саантирцами трофей.

— Лим'нейвен, за которыми мы охотились, предпочитали быть ближе к жертвам. Единственный арбалет я выткал лично для своего компаньона, но она с тобой даже болтами не поделиться, — пророкотал Гаор, неохотно прерывая серию неспешных глотков. — Копье у нас есть. Примечательный экземпляр, а потому недешевый. Двадцать пять полновесных золотых хаков.

— Это целое состояние! Слишком много даже за артефакт. Не уверен, что ты убедишь меня в обратном, — разочарованным голосом отозвался Нуаркх.

— Я попробую, — Гаор медленно наклонил голову и облизнулся широким мясистым языком. Он убрал с груди полу накидки, обнажая бесформенный шрам. Безобразный каньон раны, выстланный безжизненно-серой плотью, глубоко врезался в мускулы множеством ответвлений, — острие не вспороло кожу, но через пару секунд плоть вокруг царапины вскипела. Остановить разрастание такой раны невозможно без помощи соответствующего артефакта или Лим'Нейвен, сведущего в хирургии. Оба попадаются очень нечасто. Приличную Саантирскую сталь копье прошило как масло и оставило пару глубоких зазубрин на скимитарах из черного железа.

— Получается, если я случайно задену лезвие собственного оружия, то лучше сразу отрезать руку? — скептически отозвался Нуаркх, — двадцать пять марок за вещь, которая смертельно опасна для хозяина? Ты, верно, шутишь.

— Убедительно притворяешься идиотом, костяшка. Ты прекрасно понимаешь, что артефакты, подобно Искусству, всегда очень опасны. Особенно если использовать их без осторожности, — шея Гаора перевалилась через стол и угрожающе нависла над Нуаркхом. Помолчав, Змей продолжил более тихим тоном, — я продолжу, забыв о дурацкой попытке сбить цену. Рана, оставленная копьем, даже с учетом отупляющей боли, это не самое неприятное. Оружие способно прикончить не оставив никаких следов. Наконечник подобен крупной и пустой слезе Урба.

— И что? Пустые артефакты отнимают Тепло тех, кто имеет неосторожность к ним прикоснуться, — голос Нуаркха был скучающим и не заинтересованным, но сам тоннельник узнавал в описании костяное копье Синагара и с трудом скрывал ликование.

— Острие копья делает это независимо от того сколько жертв или заряженных Слез оно опустошило.

— Оставив в стороне все необоснованные придирки… — медленно прощелкал Нуаркх, облокачиваясь на столешницу и скрещивая руки, — это оружие чрезвычайно опасно для хозяина. Как аккуратен бы я ни был, разно или поздно что-нибудь пойдет не так. Это просто неизбежно, ведь копье мне нужно не для украшения гостиной. И все же, оно меня заинтересовало. Снизь цену до 20 хаков, и я буду рад на него взглянуть.

— 22 хака. Тепло жертвы никуда не исчезает, но переливается в носителя. Это дает ощутимое преимущество.

— Надеюсь, копье выглядит под стать возможностям и цене, — произнес Нуаркх, поднимаясь с лавки не без помощи клюки.

— Выглядит оно весьма примечательно. Настолько, что я не советую вынимать его из чехла в пределах Саантирских границ, — прогремел Змей, ощерившись, толи в улыбке, толи в оскале. Следом он вышел из-за стола и направился к своим покоям.

После короткой прогулки по ветвистым коридорам, заполненным густыми темно-карамельными тенями, двое оказались перед высокой дверью. Массивные створки из кипящего дерева пересекали широкие полосы черного железа, каждую венчал внушительный замок. Проворно с ними разобравшись, Змей навалился лбом на дверь. Медленно и неохотно она поддалась, тихо шурша тщательно смазанными петлями. Через расширяющийся дверной проем, взгляд Нуаркха коснулся просторной комнаты. Богатое убранство содержало следы трех жильцов. Мягкая пуховая подстилка с невысокими бортиками и плотным непроницаемым пологом служила постелью Гаору и напоминала Змею расщелины родного Урба. Ложе явно не могло вместить и трети чешуйчатой туши. Неподалеку от странной кровати возвышалась деревянная перекладина. С гребня свешивался подлатник из шкуры каменной саламандры, идеальный в условиях испепеляющей жары. Темно-серую шкуру облегал элегантный латный доспех Змея. Свечение ламп разлилось по пластинкам матовыми золотистыми бликами. Идеально подогнанные элементы покрывала непрерывная вязь бронзовых узоров, которые закручивались вокруг круглых прорезей для глаз. Позади доспехов темнел вертикальный росчерк клеймора, пересекавший трехметровую стену. Сюрреалистично тонкий клинок не выдержал бы собственного веса без помощи Искусства. Обманчиво хрупким казался и эфес, в который сплелись две змеи. Чешуя одной блестела начищенной медью, а у второй мрачнела Саантирской темно-пепельной сталью.