– Но сейчас ты все вернешь, – тихо, шепотом проговорила Ария.

– Что я верну? – усмехнулся Махшуд. – Как только спала с меня печать мой народ узнал где я. В то же момент моя жена, пока я был еще в башне, объявила любого, кто назовет себя её мужем, самозванцем, а сын пообещал вырвать мне сердце. Я был еще в башне когда корпус Империума двинулся на этот город. Пусть сейчас никто здесь меня не тронет, но буквально до утра, а с первыми лучами солнца я должен уйти с тысячами верных мне, и только мне, в Аранию! Чтобы начать кровавую рубку внутри своей родины! Что я верну, Ария?!

Тишина настала вокруг, и лишь потрескивание дров колыхало её, а чашу вновь неспешно наполнили вином и она пошла по кругу прошедших башню. В Арании нет башни, но они знали, кто теперь их господин и гордились им, а вот поместье Арии окружено, и на неё саму смотрят как на кусок мяса. Вот тогда-то мне и вспомнились слова Махшуда о том, что не стоит и ей заикаться о его благодарности, ни ей, ни её дому.

Дед Арии был хорош в одном, он любил интриги, любил иметь козырную карту в рукаве на случай любой. А Махшуда после пленения доставили в столицу Империума, где решили изучить и расплодить, нет, не для того, чтобы устроить междоусобицу в Арании. Этот мир сложнее и в сотни раз забавнее тех миров, где был я. Передо мной сейчас сидел колдун, берсеркер и воин в одном лице, ни много немало он носитель генов самого Калибана, чудовища, жившего в образе человека сотни тысяч лет назад. И пусть Калибан мертв, но душа его жива и подпитывается молитвами его предков, одаряя избранных своей силой. Немного, конечно, энергии избранным дает Калибан, но вот когда Махшуд скинул с себя свою печать он вновь смог пустить в себя Зверя и пошла сеча, несмотря на то, что о тренировках по единению с Калибаном мой бородатый друг забыл очень давно. А Империуму не помешала бы армия таких солдат, и пусть они славят кого угодно если будут способны разгромить тысячи вражеских войск или охранять императора. Им будет прощено многое.

– Твой дед украл меня и заставил принять еще одну печать, молчание - сокрытие, подчинение, печать, что блокировала мою связь с Калибаном, – угрюмо проговорил Махшуд и махнул рукой одному из воинов, чтобы тот пропустил к нам старика. Глава города уже прошел третий охранный контур и ждал нас с шаром в руке. – Ну а теперь, с рассветом, я вернусь домой. Никто не хочет посмотреть, как я убиваю свою жену? Или отрубаю голову сыну? Что, никто? Рык, ты меня расстраиваешь.

– У меня есть свои дела, – постучал я по своей голове. – Все слышали слова Мехмеда?

– Слышали, – оскалилась Ария. – И какое требование, ваше величество, ты выставишь моему дому? Или сразу объявишь нам войну?

– Ария, бывшая госпожа всех нас, – нахмурился Махшуд. – Будь благодарна собравшимся здесь за то, что ты еще жива. У нас теперь иная дружба, не порти её. Но меня волнует иной вопрос, кто чем займется, Рык, Сира, Хария?

– Мне пора вернуться в племя, – тихо проговорила Сира. – Я должна поговорить со стихией, не хочу стать льдом.

– Я пока поживу тут, – ухмыльнулся я, принимая чашу и осушая её. Я еще не был так свободен как сейчас. Счастье сейчас казалось близким как никогда, кусок мяса на блюде, удобный ковер подо мной и даже две подушки и красивое до безумия звездное небо над головой. – Найду себе работу по плечу и познаю этот мир. Я ж его почти не видел.

– Альхаз, тэйно деги! – выкрикнул Махшуд, около него тут же появился воин и передал ему свой мешочек, что весел на поясе. Махшуд подкинул в руке мешочек, взвешивая его в руке, и кинул его мне. – Это деньги, ты их честно заработал, если нужно еще...

– Я сама его обеспечу. И работой и деньгами, и если понадобится женами, – оскалилась Ария, смотря на меня. По её глазам было видно, что я дорогая игрушка, и она не упустит шанс прибрать меня к своим рукам. – Ему есть куда идти.

– В сарай без двери? – спросил я. – Нет, спасибо. Теперь я сам по себе и у меня есть дела, Ария. Я не вернусь к тебе, и не проси. Здесь же есть где снять комнату?

– Сними комнату у Бахора, это харчевня, хозяин которой нас приглашал отпраздновать возвращение, – проговорил Махшуд, напомнив мне наше шествие через весь город. У самого края города, где расположилось войско Махшуда, стоит небольшой дом с деревянной бычьей головой заместо вывески, где огромный хозяин в белом фартуке ростом мне по плечо расталкивал всех на своем пути и, крепко обняв нашего лучника, приглашал к себе отметить проход башни. Ему было глубоко плевать на тысячи воинов, и на то, кем стал Махшуд. Он был его другом и им остался.

– Пойдешь в наемники? – спросила Сира.

– Нет, – меня аж передернуло. – Навоевался я, буду изучать мир, займусь кузнечным делом или познанием своих стихий.

– А ты в кузнечном деле то хоть что-то понимаешь? – скривился Махшуд, на что я лишь кивнул. После чего он полез за пазуху и высунул кулак, в котором сжимал что-то небольшое. – Ну, тогда скажи мне, кузнец, от каких стрел эти наконечники?

Он разжал ладонь, на ней лежали пули, крупные и мелкие, я не был экспертом, но одна из пуль была крупнокалиберной.

– Ты их достал из Семечки? – спокойно спросил я. – Или из земли вытащил?

– Я, конечно, теперь принц, но очень не люблю, когда хорошим металлом утыкана вся земля вокруг, – усмехнулся Махшуд. – Там таких наконечников было около сотни, а сколько еще земля спрятала… Парочка таких штук еще в голове твари была, и да, Рык, меня с детства учили читать по лицам. Ты знаешь что это?

– Знаю, но повторить не способен. Есть устройства, из которых вылетают эти наконечниками тысячами за десять ударов сердца, – спокойно проговорил я, смотря, как выжидает глава города, когда мы с ним заговорим.

– Есть такие устройства. И проходчики иных башен порой выносят их на поверхность, – скрипуче проговорил глава города, который молчаливо ожидал, когда сможет заговорить. Сев рядом он взял из моих рук чашу с вином. – Многое дают башни, но в основном бесполезное, как например этот огромный воин. Сейчас тела, что башня выкидывает в озеро, начали скупать с бешеным рвением, но все это пустая трат денег. Как те устройства выстреливают одно из сотня и затем быстро ломаются, так и с вашим Рыком. Он уникален, но мне интересно, когда он сломается? Я поражен, что кто-то из выброшенных прожил так долго. Когда ты сдохнешь, Зверь?

– Никогда, – почесал я свой треугольник на лбу, поняв, что я не думал о нем как о предохранителе. Старик прав, неизвестно что будет, да и пора мне начать распаковывать данные по магии крови, я уверен, что теперь способен на это. Да, есть некоторые проблемы со скоростью моего мышления после выхода на поверхность, но они не были критичными. Хм, разве что скорость передачи нейронных сигналов немного понижена. О боги, да я гений в обличии идиота, да нет, амбала, сурового воина!

– Рык, с тобой все хорошо? – прошептала Сира, смотря на мое изменившиеся лицо. – Ты никого не хочешь убить?

– Все хорошо, – ответил я, улыбаясь, и понимая, что мне сейчас хорошо как никогда.

– Я собираюсь на могильники, – тихо проговорила Хария, решив сменить направление разговора. – Попробую поговорить со служителями смерти. Выйдя из башни, я чувствую себя голой, и если вы не будете таить на меня обиду, то я покину вас прямо сейчас.

Тишина вновь настала у костра, все понимали, что это может быть опасно, но идти с Харией к служителям смерти нельзя. Это только её путь, как и Сиры, и, особенно, Арии. Которая, впрочем, очень сильно рассчитывала на моё плече, но к ее неудовольствию я отказался остаться при дворе.

Я хотел насладиться свободой. И потому после того как глава города провел по моей груди артефактом, что, словно тысячи игл, мгновенно выбил цифру 55, я подхватил мешочек с золотом и пошел обратно в город, оставив у костра своих друзей.

– Свобода, – улыбнулся я, идя по ночным улицам и зная, что позади меня идет пятерка воинов Махшуда, провожая меня до харчевни.

Но за мной следили и иные люди, и не только воры и бандиты, на перекрестке двух дорог меня ждала группа стариков, детей и женщин.