– Хария, давай!– прокричал Махшуд. – Это наш единственный шанс!

Целительница разбила колбу о землю, черная жидкость, обгладывая камни, начала превращаться в сиреневый туман, который окутал все вокруг стеной. Я ворвался в туман, ориентируясь лишь на слух и на стихию землю, и, видя, не более метра перед собой, наощупь схватил кого-то за шею. Глаза Арии мне не забыть никогда, мгновение, два удара и изломанное тело улетело в сторону. Махшуд стоял в метре от меня со своими саблями, прекрасно зная, что в ближнем бою я страшен и смертоносен, но в нем не было страха перед неминуемой смертью, была лишь уверенность в своей победе, но он промахнулся в своем коротком и быстром ударе. Я вырвал одну из его сабель и разрубил рядом стоящую Харию пополам. Крики боли и ужаса наполнили воздух, кровь моих друзей была повсюду.

А вокруг все струился сизый туман. Махшуд лежал на земле с вошедшей в глаз наполовину саблей. Осталась лишь она, и я шагнул вперед. Белый снег на земле, серый лед на ней, и мы заключили друг друга в объятия, из моих глаз брызнули слезы. Под моими руками трещал лед, затем ребра той, что я доверял, ту, что я…

Сира умерла, и ее изломанное тело упала подле моих ног, а во мне лопнула струна. Я понял, что совершил.

Руки дрожали, воля, наконец, вырвалась из клетки и уничтожила холод в моем лбу, от чего кровь потекла из середины треугольника. Я упал на колени, прикрыв свое лицо ладонями. Они смогли, они освободили меня, но какой ценой. У меня никогда не было чего-то столь ценного как то, что я разрушил собственными руками. Свобода, я чувствовал, что теперь только я руковожу своими действиями. Но зачем мне эта ненавистная свобода, зачем мне нужна такая жизнь?

– А-а-а-а! – обезумев, я кричал в сторону Алудара, что скрывался за стенами и дрожал от страха. – Алудар, я убью тебя, я убью всех кто дорог тебе! Я уничтожу твой дом!

Во мне пылала боль, мне хотелось взять меч и вонзить себе в сердце, но сначала я уничтожу всех, кто виноват в том, что я совершил.

– Рык, – вдруг донесся за мной голос Сиры и я вздрогнул.

Я боялся оборачиваться. Я боялся увидеть ее живой. Переломанной, изуродованной, на последнем издыхании, но еще живой. Я все же обернулся, в моем разуме уже властвовал лишь я и только поэтому там был страх? Я обернулся, я не верил своим глазам и из них пошли слезы. Я не понимал как такое возможно, и пусть мои глаза меня обманывали, но сила земли не могла так поступить со мной.

– Рык, – передо мной стояла Сира, словно и не было боя. Она стояла в своей потрепанной еще в башне черной, кожаной броне и улыбалась. – Ты теперь свободен. Ты сорвал с себя печать?

– Ты, ты, – я начал заикаться. – Этого не может быть!

– Жива, – улыбнулась она.

– Эй, лысый, мы вообще-то тоже живы! – прокричал из сизого тумана Махшуд. – Ну вот, проиграла ты, Ария. Я же говорил, он и не вспомнит о тебе если увидит Сиру.

– Да иди ты, – фыркнула из тумана Ария, но мне было плевать на их тихую ругань, я задал единственный вопрос той, которую видел вне тумана.

– К-к-как? – давясь каждым звуком, чувствуя ком в горле проговорил я.

– Иллюзия и немного галлюциногенного тумана, – вышли рука об руку из тумана Ария с Харией и в моем мозгу все сложилось.

– Алудар! – прокричал я что было сил, а затем начал готовится к бою, идя к стенам, где скрывался тот, что чуть не отобрал у меня все. – Огонь, Земля… и ты, Тьма, помогите мне.

– Рык, тебе помочь? – прокричали позади мне мои друзья, зная, куда и зачем я иду.

– Нет! – прорычал я, подобрав с земли короткие мечи и срываясь в стремительный бег. – Хария, я позову тебя позже. Он не должен умереть быстро, а иначе я не умею. Мне нужна будет твоя помощь.

– Я жду тебя здесь, здоровяк! – прокричала Хария. – Смотри, чтобы тебя не сильно ранили!

– Постараюсь, – радостно прокричал я, видя как на стенах поместья возникло движение.

Осталось кое-что мое у Альдара помимо мести. Мои ножи и дети символиста. Мастер оказался прав, печать можно сорвать, если пройти потрясения что уничтожат тебя самого, но мои друзья оказались умнее и не дали мне совершить страшное и безвозвратно потерять себя. Я, однажды потерявший все, вновь приобрел все, что потерял, и теперь не допущу ни единой ошибки.

– За свободу! – прокричал я когда со стены сорвалось множество теней. Все воины-стихийники в доме Альдара вступили в бой. – Смерть воздушникам!

Мир словно замер на месте, время остановилось, а мое сердце все медленнее и медленнее билось в груди. Семь воинов воздушников шли навстречу мне ровным строем. Черные мечи, черная броня и черные души, они шли убивать тех, кто мог бы нарушить их планы. Они не скрывали алые печати на своих лицах, не прикрытых шлемами. Они были рабами, как и я, но их печати не похожи на ту, что еще недавно горела в моем треугольнике во лбу. Семь воинов, среди которых были и женщины, размылись в воздухе, атакуя. Вот они пропали с моих глаз, лишь Алудар стоял чуть позади, не вмешиваясь. Он главный, лишь он достоин смерти, эти же воины мне не нужны. Они рабы, как и сам Алудар, на его благородном лице также горела она, кровавая печать.

– Гра-а-а! – выдохнул я и мое сердце замедлилось. Мое восприятие было быстрее сердца, а земля подсказала, где находятся воздушники и я вновь встал на острие атаки.

Сражение с воздушником подобно бою с тенью, ты можешь лишь на интуиции понимать, что они сделают и попытаться выжить. Но я прошел башню, я бился с семечком, а он был намного быстрее. И теперь я свободен, они же нет, а значит, победа будет за мной.

Затылок привычно почувствовал холод и уши услышали свист черной стрелы, что сорвалась с тетевы Махшуда, которого даже не было видно отсюда.

– Погнали! – мысленно приказал я и мечи в моих руках взвились в воздух, защищая грудь. Сноп искр от столкновения мечей. Второй меч защитил шею от кинжала девушки, что появившись на мгновение тут же скрылась от моих глаз. Второй сноп искр. Черная стрела пролетает мимо моих глаз, оцарапав наконечником левую щеку и заставив появиться перед моими глазами девушку, в чей лоб, где горела красным огнем кровавая печать, и летела стрела. Стрела должна была прикончить ее, но вот сбоку появился седой мужчина и пнул ее в бедро, убирая с траектории стрелы. Да, он спас свою, наверняка, дочь, но мой меч уже летел сверху вниз, и слегка изменив траекторию вошел в ногу мужика. В этот момент до меня донесся крик Арии.

– Глава города я, Империум не войдет! – донесся до меня крик Арии, от которого вздрогнули воздушники.

Седой старик вновь пропал с моих глаз, и мое сердце вновь начало биться, еще семь воздушников появились в пяти метрах от меня и замерли, будто не решаясь атаковать. Старик с поврежденной ногой посмотрел на Алудара, не знаю как, но они явно общались, хоть и не было произнесено и слова. Девушка же красноречиво посмотрела на меня. Через мгновение воздушники приняли какое-то решение и вновь пропали, словно их и не было, а мое сердце продолжило биться ровно – земля больше не чувствовала вокруг меня людей кроме Алудара, она говорила мне что воины ушли за стены поместья, и там как раз начали подниматься крики. Они проиграли, Ария сказала свое слово и стала главой города, теперь у них остался лишь один выход – бежать.

– Ты не уйдешь отсюда, раб! – прокричал Алудар, вставая у ворот поместья и скидывая с себя черную, кожаную броню, оставаясь в одной рубахе. – Я твой враг, и убью тебя я.

– Ты меня лишь задерживаешь, – оскалился я, перехватывая мечи и сделав шаг в сторону начал идти по спирали. – Хочешь, чтобы они спаслись?

– Тебе никогда не понять высокородного, – рассмеялся Алудар, вытаскивая мои ножи из своих новеньких ножен. – Жизнь одного не важна, раб. Считай, что ты уже умер, и надейся, что умрешь сегодня как жалкий раб, а не когда у тебе будет что терять.

– Нападай, – тихо проговорил я. – Ты уже проиграл.