Обычно Соно уезжал на задания один. Он был очень хорош в своем деле, и господин доверял ему самые сложные, опасные и дорогие заказы. Но в этот раз проверка была не для него, а для Юри. Она должна была доказать верность клану: убив человека, выполнить задание.

Они прибыли на место: красивое и живописное, как подметила Юри. Соно же было без разницы, где и как лишать человека жизни: хоть под цветущей сакурой, хоть в свинарнике, полном помоев, — лишь бы сделать это побыстрее и скорее смыть кровь с рук. Но сиаф же останавливалась и ловила розовые лепестки, падающие с деревьев. Она громко смеялась, рассказывала какие-то веселые истории из детства и будто оттягивала момент. Соно понимал это и не торопил ее. Он сам когда-то был на ее месте и помнил, как сложно это сделать в первый раз. Но теперь чужая кровь закалила его, наполнив черствое сердце ненавистью и мечтой истребить «Или». Он надеялся, что Юри не изменится, не хотел, чтобы она стала похожа на него. Юри, заметив его серьезность, поняла, что ее время пришло, и, схватив его за руку, повела к крайнему дому. Там находилась их цель, которая даже не догадывалась, что сегодня встретится с олхи.

— Соно… — Сиаф остановилась рядом с калиткой у заднего двора, — это мое задание, верно?

— Верно. Я — подстраховка.

— Тогда не лезь и не мешай. Я знаю, что делать.

Соно удивился ее быстро изменившемуся настроению, но, кивнув, отпустил ее руку. Они пригнулись и бесшумно, прячась за кустами, прокрались к открытому окну: так, как учил Хикаро. Она молодец: запомнила указания учителя и следовала им. Соно лишь держал руку на ножнах, из которых уже был готов достать катану. Они сели под окном и прислушались к звукам в доме. Внутри гремели кастрюлями: видимо, старик готовился к ужину. Юри выдохнула и быстро запрыгнула в комнату, а Соно последовал за ней. Они оказались в прихожей и спрятались за диваном. В домике было тепло и уютно, а в воздухе витал горячий аромат жареной курицы и острой капусты. Юри медлила. Соно не хотел, чтобы их заметили, и, скользнув тенью, подошел к открытой двери на кухню. Юри повторила за ним и, тихо обойдя стол и стулья, схватила старика, который стоял к ним спиной.

— Не кричите и делайте, что вам говорят, — шепнула она на ухо жертве.

Ее лицо закрывала маска. Были видны лишь глаза, в которых читались уверенность и спокойствие. Старик схватился за палочку, но не стал сопротивляться, а лишь испуганно поковылял с Юри в гостиную.

— О святой Ар! Помилуйте, детки! Что ж я вам плохого сделал-то?

— Это не наша прихоть, мы лишь выполняем свою работу.

Он громко стучал палочкой по полу, и на этот шум со второго этажа спустилась девушка с ребенком, которых Соно успел перехватить.

— Незримый! Об этом нас не предупреждали!

Юри напряглась.

— Видимо, господин рассчитывал, что ты убьешь их всех.

Арасийка громко охнула и заплакала, упав на пол. Она умоляла не делать этого и оставить в живых ее отца и младшую сестру.

— А ну тихо! Если хочешь жить — замолчи!

Юри пыталась быть грозной. Девушка сразу послушно умолкла.

— Прошу вас, отпустите моих дочерей. Они ничего никому не расскажут. Нэлин, скажи им, что будешь молчать.

— Я отпущу вас всех, — перебила старика Юри.

Соно напрягся: «Она сейчас все сорвет, и клан накажет за это их двоих. Что она творит? Вот же глупая девчонка!»

— Вы все останетесь живы, но вам нужно уехать из Арасы. Срочно собирайте свои вещи и бегите.

Соно сорвался с места и, подойдя к ней, развернул к себе.

— Ты в своем уме? Понимаешь, что делаешь?

— Понимаю. Я как раз ничего не делаю. Я не убийца.

Пока они говорили, дочери подбежали к старику и обняли его.

— А что мы скажем господину?! Нам нужно принести ему трофеи для заказчика.

— Отрежем им пальцы, выколем глаза — что угодно, но не убьем.

— Безумная.

Соно смирился. Раз знает, что делает, то пусть будет так. Он не стал интересоваться другими причинами и отговаривать, а тем более заставлять убивать. Он понял ее и осознал, насколько она на него непохожа. Она другая: правильная, благородная.

Дочери, услышав, что им сейчас будут отрубать пальцы, вновь заплакали; а старик, хромая, подошел к низкому столику и, засучив рукав, положил руку на столешницу.

— Рубите. Кисть, локоть — хоть всю: мне плевать.

— Бегите собирать вещи, и побыстрее. Нечего вам на это смотреть, — обратилась Юри к двум девушкам.

— И тебе не нужно. — Соно достал катану из ножен.

В тот момент он вспомнил слова Хикаро: Юри и правда особенная. Тогда ниджай решил, что будет выполнять грязную работу за нее. На самом деле он гордился ею. Она оказалась сильнее и смелее его. Она выбрала свой путь и вступила в битву с истинным злом. Смогла сделать то, чего не сумел Соно: противостоять клану и Ренрису Баду.

Ниджай отрубил старику руку, которую позже они отдали господину в знак выполненной работы. Тот поверил им, и так Юри прошла задание на верность «Или». Старик тогда забрал дочерей и уплыл на Схиалу. Что с ними случилось потом, Соно и Юри так и не узнали. После этого на всех заданиях ниджай убивал людей сам, а ей позволял лишь шпионить, выслеживать, караулить и докладывать о том, что она узнавала во время вылазок. Они были благодарны друг другу. Она — за то, что он позволил ей остаться человеком. А Соно — что тогда Юри открыла ему глаза. В тот день он выбрал и свой путь, и сейчас его цель казалась намного ближе, чем раньше. Он надеялся, что рыжеволосая девушка поможет не только Юри, но и ему.

— Соно, я взяла с собой мазь, бинты, немного воды и еды.

Юри держала в руке небольшой мешок с двумя веревками и кидала в него все, что перечисляла. Они ходили по комнате, выискивая нужные вещи, и ждали, когда к ним заглянет Ин Лик, который опять куда-то ушел.

— И еще пару сменных вещей. Этого нам должно хватить на первое время.

Соно наблюдал за Юри, которая заметно нервничала. Ее настроение передалось и ему, но, взяв себя в руки, он быстро успокоился. Он давно готовился к этому дню, еще с тех пор, когда был жив Хикаро, но чувство долга перед наставником не давало покинуть это место и оставить учителя одного. После его смерти мысли о побеге вернулись, но ниджая останавливала Юри, которую он тоже не хотел бросать. За семь лет он сильно к ней привязался и запомнил: каждый раз, когда она беспокоится, начинает впиваться ногтями в ладонь. Так, как она делала сейчас. Соно молча встал и, подойдя к ней, взял за руки. Они были холодными и влажными из-за того, что Юри нервничала. Но он быстро согрел их своим теплом.

— Мне страшно. Чего-то боюсь, а чего — не знаю, — пробубнила она себе под нос.

— Это нормально — бояться неизвестности.

— Ты прав, — продолжила она, высвобождая руки и садясь на край заправленной кровати. — Когда отец с братом уехали, я осталась с мачехой. И поверь: те дни были куда хуже проведенных в клане.

Юри усмехнулась, и Соно стало немного не по себе. Она часто рассказывала про семью: видимо, боялась забыть родных, — но про мачеху он услышал впервые.

— Моя родная мать была обычной крестьянкой и жила в одной из деревень Ньюри. Отец тогда долго странствовал по Арасе и искал редкие камни, а она сдавала комнату в своей минке. Он мне не рассказывал о ней многого, лишь упоминал, что она жила со слепой старушкой и работала на соевых полях. А еще, когда я подросла, он без конца повторял, что я очень на нее похожа: такая же красивая и смелая. — Юри сделала паузу, громко сглотнув. — Папа жил у нее больше года, забыв о Юстине и жене, и даже хотел остаться там, с моей мамой, но в ту ночь, когда я родилась, она умерла, поэтому ему пришлось вернуться вместе со мной. Боюсь представить, как была зла моя мачеха… Мужа не было несколько лет, и вместо заработанных кван он принес домой чужого ребенка.

Рассматривая что-то в окне, Юриэль тяжело вздохнула. Ее ресницы задрожали, но она быстро сморгнула подступающие слезы, которые Соно все же успел заметить.