Каждый шаг давался Эвону все тяжелее. И сердце начинало болеть от осознания, что он больше никогда сюда не вернется.

На пристани стоял Ресей. Он замахал рукой, едва увидев их. Корабль уже был готов к отплытию, паруса развевались на ветру, а по палубе расхаживали бодрые матросы.

— Мы вас ждали! Святые… почему вы в крови?

Эвон подлетел к нему и накрыл его губы поцелуем. Ему сейчас было необходимо утонуть в них. Отвлечься, забыться. Но почему-то это не помогло. Он отстранился и посмотрел на Далию, которая расстроенно отвернулась и спрятала руки за спиной. Посмотрел на уставших Соно и Юриэль. Вновь перевел взгляд на Ресея, который с улыбкой ждал нового прикосновения.

— Я плыву с вами, — сказал Эвон. — Здесь у меня настойки для Берка.

Он показал на сумку, перекинутую через плечо, и, открыв ее, проверил, не разбились ли колбы и склянки.

— Что вы там стоите? Скорее на борт! — крикнул с корабля лорд Паунд.

Соно и Юри, послушав его, оглянулись на улицы в последний раз и ступили на трап. Далия пошла за ними следом.

— Что с вами случилось? — Ресей коснулся плеча травника, но почему-то прикосновение вызвало лишь боль.

— Тяжелая разлука с прошлым. Оно не хотело нас отпускать.

Эвон обошел его и поднялся на борт, мысленно попрощавшись со Схиалой.

Сил не осталось ни у кого. Беглецы молча сидели на палубе и смотрели на удаляющийся от них остров. Лорд Паунд не стал ничего выпытывать, предупредил лишь о том, что каюты для сна готовы. Ресей вместе с Берком тоже ушли, оставив четырех друзей наедине с соленым ветром.

— Ты правда собирался выстрелить в Куана? — нарушила тишину Юриэль.

— Нет, мышонок. Мушкет сломан.

Они все улыбнулись.

— А то я уже подумала, что мы тебя совсем испортили.

Эвон кивнул Юри и, поймав на себе одобрительный взгляд Далии, немного приободрился.

— Ты такая же, как я, Юри, — толкнул он ее в плечо. — Ты тоже не хотела смерти этого негодяя.

— Я лишь переживала за Соно. — Она посмотрела на ниджая и обратилась к нему: — Если бы ты принял такое решение из-за эмоций, то потерял бы себя.

— Узнаю в тебе Хикаро. — Соно улыбнулся краешком губ.

— А вы мне нравитесь, и я надеюсь услышать еще немало ваших историй. Уж больно интересно, кто такой этот Хикаро и почему тот красивый сектант так безумен.

Согнув в колене одну ногу, Эвон вытянул вторую, случайно касаясь башмаком юбки Далии. Та испуганно отпрянула, но, посмотрев лекарю в глаза, заметно расслабилась.

— Все хорошо, Дэл. Теперь мы в безопасности. По крайней мере, пока. — Травник подвинулся к ней и, усевшись рядом, закатал рукава рубашки. — Кстати, как ты? В смысле, после сна. Трава тебе помогла?

— Помогла. — Она громко сглотнула. — Я все вспомнила… Ме… меня скинул с балкона Юстин.

Далия опустила глаза, скрывая от всех свои слезы.

— Нас с тобой объединяет общая боль, принцесса, — печально заговорила Юри. — Мне тоже тяжело, и я не хочу в это верить, ведь твой возлюбленный — мой брат. Будем, кстати, знакомы. Я Юриэль. — Она протянула руку Далии, но та лишь испуганно отодвинулась. — А это Соно, — неловко продолжила Юри, кивнув в сторону ниджая.

Далии не стало легче от услышанных слов, и травник подсел к ней ближе, чтобы успокаивающе похлопать рукой по плечу.

— Я видела тебя во сне, — продолжила Юри.

— Ты сиаф? — голос Далии сорвался, перебиваемый всхлипом и слезами, которые начинали стекать по ее щекам.

— Да. И во сне я видела не только тебя с братом, но и… — Юри задумалась, стоит ли продолжать, и, посмотрев на Соно, который молча кивнул, все-таки заговорила: — Но и смерть твоих родителей. Мне… нам жаль.

Далия смотрела будто сквозь Юри и, осознав услышанное, закричала. Эвон обнял ее, а она, громко рыдая, забила по нему кулаками. Он позволил ей выпустить злость и просто ждал, пока она хоть немного успокоится. Соно же, заметив стыдливо опустившую голову Юри, подвинулся к ней ближе и поддерживающе погладил по спине.

Прохладный соленый ветер гулял по палубе, луна освещала океан, который будто светился изнутри, а капитан, стоя за штурвалом, вел их в Эверок, где каждый надеялся начать новую жизнь.

— Я должна признаться.

Спустя пару часов Далия успокоилась и сейчас, обхватив колени, сидела в объятиях Эвона. Его рука лежала на ее плечах и монотонно гладила их.

— Я написала Юстину письмо. Рассказала про тебя, Эвон, про Схиалу и про то, что хочу скорее вернуться домой. Но я тогда ничего не знала. Правда. Простите.

— Письмо уже дошло до него? — спросила Юри.

— Думаю, да. Почтовые корабли курсируют каждый день.

— Тогда он будет нас ждать. Что же делать? Нам нельзя во Фран.

— Я… я не знаю. Не знаю, где мы можем укрыться и кто может помочь.

Повисла тишина. Эвон понимал, что они все в опасности. Понимал, что за ними будут охотиться Куан, клан «Или» и множество других людей, которые желают их смерти. Король и королева Эверока мертвы. Наступают мрачные времена, и рассчитывать можно лишь на одного человека.

Эвон боялся мыслей о нем и не хотел возвращаться в воспоминания детства. Жестокие, ненавистные, вызывающие только боль. Но выбора нет. Пришло время вернуться туда, откуда он когда-то сбежал.

— Я знаю, кто нам может помочь. — Эвон сделал паузу, силясь выговорить имя. — Олафур Скаль.

— Король Рокрэйна? — спросила Юриэль. — Ты спятил? Зачем ему помогать нам?

— Потому что он — мой отец.

Весь замок был украшен черными лентами, трон задрапирован темным бархатом. Даже стражники и слуги сменили форму на черную. Всё, как просил новый король. Мрачно и пугающе.

Сегодня весь день Юстин принимал горожан, выслушивая их проблемы и просьбы: нужна корова, нужны деньги для открытия булочной, нужна новая земля, нужно, нужно, нужно…

«Ну и скукота. Пойдем лучше развлечемся, ягненочек. Мне найти новую служанку?» — прошептала Похоть.

«Тем более что мы голодны. Хочется съесть чью-нибудь мертвую душу», — заметил Гнев.

Стуча кольцами на руках по каменному подлокотнику, Юстин развалился на троне. Он был одет в темную полупрозрачную сетчатую одежду со странными узорами, сквозь которую просвечивало тело. На плечах лежала черная мантия, на голове красовалась новая корона. Металлическая, с острыми шипами и фиолетовым неограненным камнем. Волосы были взъерошены, а на шее остались следы после бурной ночи и жарких поцелуев. Юстин не знал ту девушку. Похоть просто привела ее в его покои. Она была хороша, но не настолько, чтобы затмить воспоминания о Далии.

Тщеславие слилось с Юстином воедино, и он уже перестал отличать себя от него. Он больше не испытывал страха, стыда и волнения. Юстину это нравилось. Он наконец позволил себе жить так, как хочет, и чувствовал себя настоящим королем.

Но теперь его мучили странные, пугающие образы людей, которых он никогда не видел. Они являлись ему во снах и каждый раз говорили что-то на непонятном Юстину языке. Сэтхи сказали, что это их воспоминания и позже он все поймет. Но сейчас он лишь страдал от бессонницы. К слову, Тщеславие тоже видело его прошлое и при любом удобном случае напоминало ему о самых неловких моментах.

«Как можно бояться бабочек?» — смеялись над ним тени.

«О, а помнишь, ты как-то отравился, а ночью проснулся, потому что сходил под себя?»

«Я был ребенком! И вообще, уйдите из моей головы!»

«Мы теперь в ней навсегда», — каждый раз отвечали ему сэтхи.

Но иногда Юстину и самому было приятно вспомнить свое детство. Он наделся, что Куан найдет его сестру как можно скорее и привезет сюда. В замок Эверока. Юри точно будет им гордиться. Она всегда им гордилась и, хоть и была младше, всегда вела себя взрослее, чем Юстин. Защищала его ночью от страшных монстров, что прятались за окном. Лежала с ним в одной кровати, ждала, пока он уснет. А по вечерам учила читать звезды. Он очень ее любил и только сейчас, после долгой разлуки, понял, как ее не хватает.