— Вылезай, только тише.

Юри послушалась и, медленно выкарабкавшись, села рядом с Соно.

— Сейчас принесут еще несколько ящиков, и мы останемся тут одни, — шептал ниджай. — Вставать нельзя, можно лишь сидеть и говорить шепотом.

Юри быстро закивала, растрепав и без того взлохмаченные волосы.

— Как спина?

— Терпимо, — распрямив плечи, прошипел Соно сквозь зубы.

— Значит, сейчас намажу и перебинтую.

Юри приподнялась и потянулась к сумке, но ниджай быстро перехватил ее руки.

— Когда закроют трюм.

Она виновато опустила глаза и, замешкавшись, вернулась на место.

В трюм спустились еще несколько моряков и поставили бочки прямо у входа. После их ухода беглецы остались в полной тишине, но Соно и Юри продолжали молча сидеть не двигаясь, пока корабль наконец не отчалил. Юри сразу стянула с ниджая хаори и, вытащив из сумки все необходимое, принялась мазать его потрескавшиеся раны.

— Я не верю, что у нас получилось. Так быстро и легко. Но, честно говоря, я испугалась, что нас раскроют. Спасибо Ин Лику, что вовремя вмешался.

Она говорила так быстро, что Соно понадобилось время, чтобы понять все слова. Она все еще была возбуждена и, вероятно, напугана. Ее нежные руки резко касались кожи. Обычно Соно даже не ощущал ее прикосновений, но сейчас она была очень неаккуратна.

— На борт-то мы попали, а как выйти отсюда, не подумали.

Юри закончила мазать спину Соно и, неумело перебинтовав его, накинула сверху хаори. Ниджай сел поудобнее, вытянув ноги между ящиками, а Юри, обтерев руки, пристроилась рядом с ним.

— Впереди два дня, чтобы прикинуть, как это сделать, — ответил он ей. — Спи, а то уже скоро рассвет.

Она сползла вниз и положила голову ему на колени. По коже Соно пробежали мурашки. Ему очень хотелось коснуться ее волос, но вместо этого он дотронулся до ее рук и, нежно поглаживая их, ждал, пока она уснет.

— Спасибо, Соно.

— За что, особенная?

Он давно не называл ее так, но сейчас из-за переполняющих чувств ему захотелось вновь вернуть эту добрую традицию.

— За то, что ты рядом.

— И всегда буду.

Соно улыбнулся. Он правда этого хотел: быть с ней, не оставлять ее одну, помогать, оберегать, заботиться. Но ведь скоро она найдет семью. Их пути разойдутся, и она забудет о нем так же, как и о тех ужасных семи годах, проведенных в клане. И правильно. Она должна начать жить по-новому. Юри обязана стать счастливой.

Улыбка так и не сошла с его лица. Он закрыл глаза и медленно провалился в сон. Ему снились Ренрис Бад и клан, полыхающий огнем, вместе с его горами, бараками, деревьями и дворцом.

Утром Соно проснулся оттого, что все тело затекло. Ему хотелось встать, размяться и по привычке пробежаться по смердящей улице, вдоль бараков, прямо к пристани. Подергав плечами, Соно проверил спину: вроде бы боль стихала. Сказать наверняка было сложно, потому что онемевшие ноги сейчас ныли сильнее. Юриэль еще спала. Во сне она развернулась к нему лицом и одной рукой обхватила его хаори. Соно не стал менять позу: не хотел ее разбудить. Все-таки Хикаро не просто так учил его выдержке и терпению.

Юри тихо посапывала. Соно надеялся, что ей снится хороший сон. Он аккуратно убрал упавшие прядки волос с ее лица и нежно коснулся щеки. Провел пальцами по темным бровям и погладил ее по голове. Он смотрел на нее не отрываясь, она была изумительно красива. Соно подумал о том, что даже эта рваная стрижка ей очень идет.

Он плохо умел стричь волосы, но Юри больше некого было об этом просить.

Крышка трюма открылась, и сонная Юриэль вскочила. Она не сразу поняла, где находится, и Соно, обхватив ее лицо, закрыл ей рот рукой. Обсуждая невкусный завтрак, причитающие моряки гремели ящиками. Убрав руки Соно, Юри попыталась всмотреться в щели между бочками, сквозь которые на нее падал солнечный свет. Ниджай аккуратно потянул девушку за плечо и приложил палец к своим губам, указывая, чтобы она вела себя тише.

— О, смотри какой кинжал. Заберу его себе.

— А я — вот эти штаны. Мои уже дырявые.

Соно подтянул ноги к себе, одновременно водя рукой по полу в поисках катаны. Куда деть мертвые тела, он еще не придумал.

— Там Линь вчера нес какую-то бочку. В ней что-то очень ценное, хочу найти и посмотреть.

В ту же секунду матросы стали отодвигать ящики, скрывающие Соно и Юри. Ниджай наклонился вперед, пытаясь спрятать за своей спиной Юри, но она, проигнорировав его, поравнялась с ним, выставляя вперед сжатые в кулак руки. Когда последний ящик был убран, Соно увидел одноглазого мужчину.

— А вот и наше сокровище, ребята. Девка и тот самый уродец, выдававший себя за Линя. Тащите их на палубу. Капитану понравится такая добыча.

Все готовились к трауру. И к коронации.

Никогда Юстин не видел, чтобы замок и столицу украшали в два цвета. Голубые праздничные ленты чередовались с черными похоронными — одновременно и жутко, и чарующе красиво.

Погребение состоялось накануне вечером, когда солнце уже медленно опускалось за горизонт, уступая место властной тьме. Горожане, одетые в черное, собрались у входа в замок. Они держали в руках белые георгины и ждали, когда их пустят к усыпальнице. Все жители Эверока любили короля и королеву, и весть об их гибели сильно ранила людские сердца — эверчане не были к этому готовы. Так же как и Юстин. Прошло уже четыре дня, а Иола с Адером до сих пор являлись ему во снах. Горько рыдая перед сном, терзаемый совестью Юстин молил лишь о прощении. Но пропитанные ароматом крови воспоминания каждый раз внушали ему, что он его не достоин.

Это была его первая охота. Король пригласил на нее своих приближенных, взял лучших гончих и быстрых лошадей. Юстин понимал, что это будет сродни показательному выступлению, где он должен доказать королю свою пригодность. Адер любил охоту больше, чем Иолу и Далию, там он чувствовал себя свободным. Он мог позволить себе ошибиться, сдаться, но по возвращении в замок на него вновь ложилась ответственность, которая с каждым годом, кажется, становилась все более непосильной.

Адер научил Юстина стрелять из лука, уверенно держаться в седле, выслеживать и загонять добычу. И сейчас он хотел посмотреть на свои труды и убедиться в том, что Юстин небезнадежен.

В лесах Эверока было много животных: кабаны, лисы, лани, волки. Выбирай любого и стреляй прямо в сердце. Но в тот день Адер остановился на самом крупном олене — могучем взрослом самце с огромными рогами, которого Юстин должен был убить. Охотники выследили его на рассвете. Юноша не на шутку испугался, когда олень кинулся на лордов, защищая стадо, но все успели увернуться. Лорды с королем погнали вожака прочь, продвигая в чащу леса, к обрыву, куда спешил и Юстин. Оставалось убить животное и заполучить его голову как первый охотничий трофей.

Король и лорды скакали, обгоняя друг друга и не выпуская животное из своего полукруга. Олень бежал, цепляясь рогами за ветки деревьев и разгоняя птиц, укрывавшихся в кустах. Но гончие были быстрее. Они разрезали ветер своими острыми носами. Их длинные лапы перепрыгивали через толстые корни. Собаки рычали, грозно лаяли и кусали оленя за задние ноги, громко клацая зубами.

Юстин не успевал за этой бешеной гонкой и скакал одним из последних. Его глаза не горели жаждой убийства, как у короля. Ему было жалко животное. Он надеялся, что олень сможет оторваться.

— Юстин, стреляй!

Возбужденный голос Адера разнесся по всему лесу. Все-таки нагнали. Конь Юстина выбежал на небольшую лужайку, окруженную высокими деревьями. За оленем был обрыв. Вожак рыл копытом землю, готовясь напасть на обидчиков в любой момент. Король улыбался, а лорды, удовлетворенные охотой, переговаривались между собой.