Юстин обнял ее со спины, прижав к себе и зарывшись лицом в ее волосы. Длинные кудри развевались на ветру, теплые сильные руки согревали ее холодную кожу, а от тихого шепота на ухо по телу пробегали мурашки. Далия сжала кисти Юстина сильнее и, поднеся к губам, поцеловала его ладонь. Его руки всегда пахли страницами книг, которые он читал ей в библиотеке, цветами, которые он срывал для нее в саду, булочкой с малиновым вареньем, которую он приносил ей перед сном. Но сейчас это был запах смерти. Густой, тягучий и липкий, он вызвал у Далии тошноту. Тревога поселилась где-то в груди. Принцесса вновь попыталась развернуться к Юстину, но вместо этого тело лишь расслабилось, утопая в его объятиях. Это сводило с ума. Он что-то неразборчиво шептал ей на ухо, и сладкий голос не давал ей сосредоточиться. Его руки жадно гуляли по ее телу, касаясь живота и пробуждая внутри непреодолимое желание. Она закрыла глаза, мечтая о близости с Юстином. И он, будто прочитав ее мысли, нежно укусил принцессу за плечо, проведя языком до шеи.

Открыв глаза, Далия оказалась в покоях Юстина, а вместе с этим пришло сомнение, происходит ли все это на самом деле.

Эта была одна из бессонных ночей после ее восемнадцатилетия. Когда они познали тела друг друга, и каждый раз им было мало. Постоянно хотелось большего. Юстин прижимал Далию к стене лицом. Его горячие руки медленно стягивали с нее ночную сорочку, а горячие губы целовали спину. Каждое прикосновение отдавалось будоражащей волной по всему телу. Как же сильно она по нему скучала, как хотела, чтобы все это было не сном и не воспоминанием! Сорочка упала на пол, оставив ее совершенно нагой. Юстин собрал длинные волосы девушки в хвост и, наклонившись, томно прошептал:

— Я весь в твоем распоряжении, принцесса.

Она поняла: теперь ее очередь раздевать его. Далия развернулась и, закинув руки Юстину на плечи, прижалась к нему всем телом. Он обхватил ее горячими руками за талию. Поиграв с его аккуратно уложенными волосами, она коснулась его губ, проводя по ним языком. Но он был настойчивее. Шипя от нетерпения, он жадно укусил ее. Далия опустила руки и, вместо пуговиц нащупав шнуровку, открыла глаза. Перед ней был Эвон. В его взъерошенных светлых волосах торчали веточки и цветы. Лукаво флиртуя с ней, он облизывал свои пухлые губы. Далия отстранилась, вжимаясь спиной в холодную каменную стену.

— Я все понял, — его хриплый, будто спросонья, голос разлетелся по увешанной сухоцветами комнате.

Он аккуратно обхватил ее за талию и посадил на стол, с которого смахнул колбы с мазями и настойками.

— Расслабься, чудесная, и наслаждайся.

Эвон стянул с себя рубашку. Как Далия и думала, он идеален, а его тело — прекрасно. Каждая мышца сводила ее с ума. Ей хотелось дотронуться до его напряженного пресса, но она лишь стыдливо прикусила губу. Травник, подтянув принцессу ближе к себе, коснулся пальцами ее губ и нежно надавил на них, открывая ей рот. Далия ощущала дикое возбуждение, которое витало в этой комнате, сливаясь с ароматом меда и мяты. Его пальцы на вкус были точно такими же, сладкими. Их лица оказались совсем близко. Он шептал ей комплименты о том, какая она невероятная, красивая, восхитительная… И, оставляя поцелуи на ее ключице, плавно спустился ниже, уже касаясь языком груди.

— Останови меня, Дэл. Я не могу больше сдерживаться.

Он сел перед ней на колени.

— И я не могу, Эвон.

Нежно поглаживая ее бедра, он уложил Далию на стол. Желание разрывало легкие девушки, в которых не хватало воздуха, и, закинув ноги на плечи Эвона, она вновь закрыла глаза, наконец позволив себе отдаться любви, о которой мечтала не только перед сном.

— Я жду твоих приказов, принцесса.

Хриплый, тягучий, как мед, голос Эвона сменился шепотом Юстина. Далия открыла глаза: она лежала на кровати в своих покоях, укрытая одеялом. Юстин был рядом и гладил ее рыжие длинные локоны. Принцесса огорченно уткнулась носом ему в грудь и вздохнула, а желание, сжигавшее ее изнутри, куда-то исчезло.

— Я ничего не понимаю, Юстин. Это сон или реальность?

Холодный ветер вновь коснулся кожи. Теперь Далия стояла в объятиях Юстина, вновь окруженная запахом крови и смерти. Внутри поселилась тревога, когда он сказал ей до ужаса знакомые слова:

— Далия, прости меня…

Его тело навалилось на нее, грубо толкая к краю балкона. Крик, так и не сорвавшийся с губ, царапал горло. Юстин Мао, ее возлюбленный, ее свет, ее жизнь, столкнул Далию в Чёрный океан. Страх душил ее, а паника, окутав разум, стала его разъедать. Она стремительно летела вниз. Удар о воду. Водоросли, тянущие ее на дно, боль, пронзившая тело. Толща воды сдавила принцессу в своих объятиях, вызывая ощущение ломающихся костей. Силы покинули Далию. Как покинула и надежда. Пытаясь вздохнуть, она захлебывалась в воде, которая затягивала ее в непроглядную темноту своих объятий…

Далия проснулась на полу в немом крике. Желудок скрутило в тугой узел, и ее стошнило. Кислый запах ударил в нос, и, лежа рядом с этой лужей, принцесса заплакала. Ей было плохо. Болела не только голова, но и сердце. Почему Юстин поступил так с ней? Она пыталась оправдать его, простить, понять. Это невозможно, просто невозможно. Юстин никогда бы так не сделал, ведь они любили друг друга. Они должны были стать королем и королевой, родить наследников и вместе встретить мудрую старость. Сама Эвер благословила их отношения. Сами олхи соединили их судьбы, так почему сейчас они отняли это у нее? Слезы текли ручьем по бледному лицу. Голова все еще кружилась, и, не найдя в себе сил, Далия так и осталась лежать на полу, в куче грязных вещей, разбросанных Эвоном. Среди них она чудом выхватила чистую рубашку и вытерла ею слезы: аромат сушеных трав коснулся носа, будя пылкие воспоминания о сне. Они помогли немного отвлечься, заполняя мысли человеком, с которым она чувствовала себя в безопасности. Ей хотелось, чтобы он был сейчас рядом. Эвон точно смог бы найти нужные слова и успокоить ее.

Внизу раздались крики луксурий. Топот ног сливался с мужскими голосами, кто-то искал Далию, звал ее. Незнакомый голос говорил: если она не выйдет, пострадают невинные. Обещал убить здесь каждого и зарезать шлюх у нее на глазах, если она заставит ждать. Далия вскочила с пола, подбегая к двери. Закрыв щеколду, она подвинула к входу стол и, отбежав в угол комнаты, спряталась за дверью шкафа. Молясь святой Эвер, она просила ее поторопить Эвона. Только ему она сейчас доверяла и только его ждала.

Хикаро всегда говорил: «Веди себя так, будто доверяешь людям, но никогда этого не делай». Соно запомнил эту истину. Но не Юри. Попав в клан, она стала общаться с детьми, которые верили каждому ее слову. Она рассказывала им о выдуманных снах, уверяла, что видела их будущее, в котором они были счастливы. Дети ходили за ней по пятам, а ровесники косо смотрели вслед, осуждая за спиной. Каждый раз они унижали Юри на тренировках, нападали толпой, бросали ей в глаза песок и беспощадно били палками по спине. Она же пугала их проклятиями и каждый раз надеялась, что они изменятся. Соно знал, что этого не будет, и, карауля их вечером в бараках, припугивал своей катаной.

Однажды весной господин послал его и Хикаро на задание в самую дальнюю деревушку на севере Ньюри. Их не было несколько недель, и каждый день Соно переживал за Юриэль. Она не умела драться, была неуклюжей и очень доверчивой. Любила совать свой нос в чужие дела, а ее длинный язык всегда приводил к неприятностям. В клане с ней могло случиться все что угодно, и Соно винил себя за то, что не был рядом. Он не хотел об этом думать, но ужасные мысли сами лезли в голову, и он представлял, как убивает каждого из тех, кто причинил ей боль.

Вернувшись с задания, Соно нашел Юри на склоне горы, рядом с главной пещерой, там, откуда скидывали трупы в море. Она сидела, свесив ноги, и, бросая вниз маленькие камушки, рассказывала что-то худощавому парню. Он сидел рядом с ней и ковырял пальцем песок.