— Что вам угодно? — граф не отрывал взгляда от своего изображения в зеркале. Он вновь и вновь придирчиво рассматривал свое изображение. Да, надо признать: он все еще очень красив на зависть недругам… Из трех новых костюмов, что ему только что принесли, сегодня он наденет именно этот, жемчужно-серый. Новая одежда сидит неплохо, и, что самое главное, этот цвет так удачно оттеняет его смугловатую кожу!

Что касается двух остальных костюмов… В серебристой паре он будет на бракосочетании, а в черном бархатном — на приеме следующего дня. Беда в том, что у графа к этой новой одежде нет подходящих украшений. Сейчас же надо будет поездить по ювелирным лавкам, поискать подходящее… Во всяком случае, к тому костюму, что сейчас на нем — обязательно! Не покажешься же на вечерний прием со старыми драгоценностями! Те, что у него взяты с собой, имеют несколько иной оттенок камней, совсем не тот, какой следует надевать к этому жемчужно-серому цвету дорогой одежды…Ох, с этими драгоценностями вечно такая морока! И к двум оставшимся костюмам тоже надо подобрать нечто новенькое, эффектное, дорогое… Значит, сейчас же надо поехать по ювелирам, поискать нужное… Еще бы неплохо присмотреть себе что-то из самых ценных и дорогих мехов — их на этом диком Севере так много!.. Заодно не помешает посмотреть и лошадей на местных рынках: одна лошадь — это так несолидно!..

Какое счастье, что мужское обаяние его, графа Д'Диаманте, просто безгранично. К тому же он умеет гениально смотреть на женщин, будь они даже страшны, как смертный грех. Этот знаменитый взгляд графа, легкая улыбка и его загадочное молчание сводили прекрасный пол с ума, причем бабы сходили с ума поголовно. Недаром прекрасного графа на протяжении всей жизни окружали женщины, готовые идти за ним хоть на край света. Или хотя бы кинуться к своим сундукам и отсыпать этому восхитительному человеку столько золота, сколько сумеют в них отыскать…

Что ж, для него и сейчас не должно составить труда задурить голову кое-кому из присутствующих здесь вдовушек, благо баб с деньгами на его век хватит. Тут имеется три-четыре дамы, представляющие для прекрасного графа немалый интерес. Осталось только определиться, у которой из них денег побольше. Все же у графа к сегодняшнему дню накопилось столько долгов, что это становится несколько опасным — того и гляди, на землю и имущество будет наложен арест. Пожалуй, надо будет очаровывать не одну, а двоих… Состояния двух богатых баб вполне хватит, чтоб не только оплатить все долги, но даже кое-что оставить для себя… Правда, потом надо будет стравить меж собой этих старых дур: пусть разбираются, которая из двоих виновата в том, что каждая них осталась с едва ли не дочиста вывернутым кошельком…

Ничего страшного, за учебу тоже надо платить, впредь умнее будут, а внимание прекрасного графа тоже чего-то стоит! Сами должны понимать, что не будь у них столько денег, разве он, красавец из красавцев, позарился бы на этих двух старых грымз?! Оказал внимание — и за то пусть спасибо скажут, и отныне вспоминают о нем день и ночь… Это занятие куда интересней, чем пересчитывать деньги, которых, честно говоря, у тому времени у них совсем не останется… Да и зачем им деньги? Прекрасный граф сумеет употребить их с куда большей пользой…

— Здравствуй, отец… — негромко произнес Дариан.

Граф недоуменно покосился в его сторону. Еще несколько мгновений — и по-прежнему прекрасного графа перестало занимать собственное отражение в зеркале. Он повернулся к вошедшему человеку и просто-таки впился взглядом в его молодое лицо, рассматривая прозрачные глаза в длинных темных ресницах и роскошную волну удивительно красивых светлых волос, один в один повторяющие восхитительные волосы графа, предмет его гордости и нескрываемой зависти окружающих…

В комнате повисла напряженная тишина. Из головы Дариана отчего-то вылетели все заранее приготовленные слова, а у побледневшего графа и вовсе не было слов. Наконец прекрасный граф спросил (вернее — взвизгнул, так как у него от волнения или испуга перехватило голос):

— Вы кто?

— Дариан. Меня так сложно узнать?

— Нет…

— Это именно я. В доказательство могу показать спину…

И тут Дариан вновь увидел, как прекрасное лицо графа в одно мгновение может стать отталкивающе-безобразным, совсем как много лет тому назад, когда он требовал, чтоб сын сказал, куда спрятаны камни Светлого Бога… И что еще никак не ожидал увидеть Дариан — так это настоящую ненависть в глазах графа, причем ненависть настолько лютую, что парень мгновенно понял — напрасно он пришел сюда, пытаясь наладить родственные отношения… Тут ни о каком прощении или взаимопонимании не может быть и речи. Раньше парень часто думал о том, что они с отцом скажут друг другу при встрече, но такой откровенной неприязни, граничащей с ненавистью, он никак не ожидал.

Несколько шагов в сторону — и граф, схватив стоявший на столике медный колокольчик, начал изо всех сил трясти его. В комнату заглянул слуга.

— Что угодно вашей…

— Позовите сюда моего сына Кастана! Немедленно! Немедленно! — закричал граф срывающимся голосом,

Слуга ушел, а граф продолжал смотреть на стоявшего перед ним светловолосого парня с ужасом, злобой и ненавистью, причем ненависти становилось все больше и больше…

— Ты, ты… Ты откуда здесь взялся? — в голосе графа по-прежнему проскальзывали визгливые нотки. — Что тебе от меня надо? Зачем пришел?

Тем временем вновь отрылась дверь, и в комнату вошел молодой темноволосый мужчина. Кастан… Удивительно красивый человек, внешне очень похож на отца, только вот волосы у него такие, как у большинства жителей Таристана — прямые и жесткие. Более того: несмотря на молодость, Кастан начал заметно лысеть с макушки, и ему приходилось тщательно зачесывать волосы назад, чтоб прикрыть свой неровный шишковатый череп.

— В чем дело? Дорогой папаша, что опять случилось? Ухажер вашей очередной пассии заявился, чтоб начистить вам морду? Должен заметить — давно пора…

Граф выставил вперед палец, указывая им на Дариана:

— Он пришел!.. Нашелся…

— Кто — он?

— Дариан…

— Тот самый? Твой сынок, чтоб его…

— Он самый!

— Ты уверен? Это именно тот человек?

— Да…

— Значит, объявился… — Кастан, в отличие от отца, вел себя куда более спокойно. Он не стал терять время попусту, и утверждать, будто перед ними стоит невесть откуда взявшийся самозванец, а принялся трезво оценивать происходящее. Похоже, он не относился к числу паникеров, а, скорее, принадлежал к тем деловым и практичным людям, кто пытается обратить в свою пользу все, что происходит на их глазах.

Вот и сейчас: оглядев стоящего перед собой молодого человека, он с легким презрением в голосе бросил графу:

— Что ж, очень может быть… К этого человека почти что твои волосы, дорогой папаша, которыми ты так безумно гордишься, да и на лицо вы чем-то схожи меж собой, хотя и весьма отдаленно. Я мог бы усомниться в том, что этот человек и есть тот самый давно сбежавший недобитый сопляк, но вот его глаза… Один в один такие же бесцветные и пустые, как у герцогов Белунг, которые в свое время натянули вам козью морду, блистательный граф. Лицо, волосы, глаза, и еще что-то, дающее уверенность в том, что парень не врет… Слишком много совпадений. Могу предположить с почти полной уверенностью, что, судя по всему, так оно и есть: этот лупоглазый — твой старший сынок. Поздравляю вас, дорогой граф, с вновь обретенным чадом! Только вот что ты делать будешь, козел старый, со всей этой ситуацией?

— Камни… — в ужасе прошептал граф. — Кастан, камни…

— Помню. Они самые… И потом, если мне не изменяет память, вы сразу же должны выполнить приказ нашего короля. Правда, этот старый хрыч давно умер, но его давний указ никто так и не отменил…

— Нет, только не это! — граф в ужасе схватился за голову.

— Да, папаша, чувствую, что грехи отцов должны исправлять их дети… — губы Кастана неприятно изогнулись на его красивом лице. — Если я правильно понял, дорогой граф, сейчас перед нами во всей красе стоит последствие вашего давнего блуда и первопричина многих наших несчастий, так? Интересно посмотреть на это порочное создание…