Дариану захотелось повернуться и уйти. Отец и брат говорили о нем так грубо, и настолько бесцеремонно, словно его рядом и близко не было, да и в выражениях особо не стеснялись…
— Кстати, а чего ты молчишь? — соизволил обратиться Кастан к Дариану. — Скажи что-нибудь.
— Что ты хочешь услышать?
— Ну, хотя бы про то, каким непонятным образом ты умудрился выжить, и в какой норе прятался все эти долгие годы…
— Разве вам это интересно?
— Честно? Нет. Ни в коей мере. Досада, конечно, присутствует… И знаешь, на что? Не понимаю, как это моя мамаша тебя угрохать не смогла?! А ведь, говорят, пыталась, да все без толку. Надо признать: это упущение с ее стороны, а она редко допускала подобные проколы… И ведь чувствовала моя дорогая мамаша, что ты жив, да вот найти тебя никак не могла, как ни старалась. Ты прямо как тот беспородный кот, которого как ни дави, а он все равно выживет… Да, характером он, похоже, не в вас, дорогой отец, а в родню своей мамаши уродился: те тоже много не говорят, но свое дело доводят до конца…
Вот, значит, как… Разговор с самого начала пошел вовсе не так, как рассчитывал Дариан, а сейчас окончательно свернул не в ту сторону. Стало противно… И что он тут делает, зачем выслушивает все оскорбления? Давно надо было уйти…
Но стоило повернуться к дверям, как снова раздался голос Кастана.
— Куда это ты собрался так быстро, а? Пришел поговорить, а сам к дверям кидаешься! Это уже совсем не по-родственному. Для начала давай общую тему для разговора найдем, хотя бы о наших матерях побеседуем… Я, например, все еще твою мамашу помню. Не веришь? Зря…
Дариан повернулся к Кастану, а тот, глядя на него, продолжал говорить, по-прежнему кривя свои красивые губы.
— А знаешь, отчего я все еще ее помню? Просто я тебе уже тогда завидовал. Сомневаешься? Напрасно. Да-да, я завидовал, и все из-за твоей матери. Она все время была рядом с тобой, сюсюкала над своим сыночком, тряслась над ним, то есть над тобой, будто ты для нее был невесть каким сокровищем… А вот моя мамаша, кол осиновый ей в усыпальницу! моя сволочь-мамаша — увы, она любила не меня, а нашего дорогого папашу! Причем любила только его одного, и больше никого во всем мире! А я… Хотя моя сволочь-мамаша и была редкой сукой, все же я любил ее куда больше, чем она меня. Если ты не в курсе, то не помешает знать, что я у нее был лишь средством для того, чтоб удержать этого кобеля, нашего папочку, вечно шляющегося неизвестно где и невесть с кем… Так ведь? — обернулся Кастан к испуганно замершему отцу, а потом снова устремил свой взгляд на Дариана. — О, молчит наш милый папуля, но при этих словах рожа у него донельзя довольная: еще бы, ведь все именно так и было, а наш папашка не выносит, чтоб его опережали хоть в чем-то, а то, что от папули все без исключения бабы теряли голову — это общеизвестно. Дорогой граф, так?
Однако прекрасный граф молчал, лишь с непреходящей ненавистью то и дело косился на Дариана. Но парень к тому времени уже и сам понял: ему не стоило приходить сюда… А Кастан тем временем продолжал:
— Наш папаша… Что бы он ни говорил, и как бы не изображал на своей холеной морде скорбь и страдание, но я-то знаю: он приложил свою руку не только к смерти твоей матери, но и к моей тоже… Так, папаша? Молчишь? Конечно, у тебя всегда виноват кто угодно, только не ты! Кстати, папаша, обратите внимание: ваш бастард слушает и радуется — хорошо, что я удрал из этой семейки, где все друг друга не выносят… Мой внезапно объявившийся братец, должен сказать тебе, что твоя мамаша тоже была полной дурой — смотрела на нашего папашу во все глаза и верила всему, что он ей говорил. Или писал… За что, собственно, и поплатилась. Дура.
— Не смей так говорить о моей матери! — сжав кулаки, Дариан шагнул к Кастану.
— Ох, какие мы, оказывается, впечатлительные! — в голосе Кастана появилось нечто омерзительное. — Кстати, тебе не помешает знать одну подробность: а ведь твоя мамашка не сразу умерла после того, как ее скинули с башни. Она оказалась такой же живучей кошкой, как и ты… Ее и в огонь живой кинули…
— Что?! — Дариан почувствовал, что его затрясло от ужаса.
— Как, ты об этом не знал? Досадно… — но, судя по мерзкой улыбке Кастана, он был просто-таки счастлив сообщить об этом Дариану. — Папаша, а отчего это ты своего старшего сынка в эти трогательные детали не посвятил? Стесняешься? Ну, подобное на тебя иногда находит, жаль только, что весьма и весьма редко. Наверное, вспоминать о том не хочешь? Понимаю, тут гордиться нечем… Дорогой братец, должен с прискорбием тебе сообщить, что моя мамаша над своей поверженной соперницей покуражилась вдоволь. Ты все одно об этом знать не можешь — говорят, в истерике бился и на мою мамашу с кулаками наскакивал… Было такое? А ведь твоя мать, эта невзрачная девка-принцесса, в то время была еще жива, и полностью во власти госпожи Гарлы, моей дорогой матери… Да, любила моя старушка это дело — поглумиться над тем, кого сумела сломать… Хочешь знать, как было дело? Сейчас расскажу, причем со всеми подробностями — ведь моя мамаша ее своим слугам для развлечения отдала… — и из красивых уст Кастана полилась такая грязь, что у Дариана волосы на голове встали дыбом.
— Заткнись! — прохрипел он. Увы, но говорить нормальным голосом Дариан был уже не в состоянии.
— Зачем? В отличие от дорогого папаши, на которого иногда невесть с чего нападает странная забывчивость, мне бы очень хотелось поделиться с тобой еще некими… рассказами очевидцев, причем весьма пикантными… — и Кастан, как ни в чем не бывало, продолжил свое мерзкое повествование.
— А я сказал — заткнись! — Дариан едва сдерживался.
— Ну-ну, не горячись. Ты еще не услышал самого интересного — оскал донельзя довольного лица Кастана стал напоминать крысиную морду. — Сейчас я сообщу тебе такое…
— Еще одно слово — и я тебя…
— Слушай, у меня появилась идея! Хочешь, я этими милыми подробностями поделюсь с родственниками твоей мамаши? Нет, это мелко… Правду стоит знать всем. Сегодня же расскажу о той печальной истории всем гостям — а их тут хватает…
У Дариана, и без того доведенного до бешенства словами Кастана, потемнело в глазах. Не помня себя, он ударил брата. Вернее, ему показалось, что ударил…
Дело в том, что Кастан, старательно поливая грязь на имя принцессы Кристелин и умело изображая на лице дурашливую улыбку, на самом деле пристально следил за Дарианом. Кастан, обладая холодным и расчетливым умом матери, понял: сейчас у него появилась прекрасная возможность одним махом избавиться и от ненавистного папаши, и от невесть откуда свалившегося на его шею старшего братца, который, кстати, имеет куда больше прав получить титул графа…Хотя с последним утверждением можно и нужно поспорить…
Кастан четко уловил тот момент, когда Дариан только-только стал замахиваться кулаком на него. Что ж, именно этого он и ждал… Прекрасно, тем более что он, младший брат, все хорошо рассчитал — моментальный рывок в сторону, а на то самое место, где он только что стоял, Кастан с силой толкнул отца…
Сильный удар Дариана свалил графа на пол… Сквозь пелену бешенства, все еще застилающую глаза, парень увидел, что отец неподвижно лежит на полу. Понятно: и без того сокрушительный удар Дариана был усилен тем, что Кастан сильным толчком отправил отца навстречу кулаку его старшего сына…
Когда Дариан смог, наконец, перевести дыхание, то увидел, как Кастан наклонился над неподвижно лежащим на полу графом, а затем с досадой поднял глаза на Дариана.
— Увы, но наш папаша жив… Похоже что его, как и тебя, быстро не угробишь. Оба живучие, как крысы. Или же ты слабовато бьешь. Врезал бы посильней — сразу бы избавил меня от множества хлопот, а так… Не хочешь папашке добавить, чтоб за свою мамашку отомстить? Нет? Ну и слюнтяй. Тебе все одно терять нечего — влип по самые уши, и все можно было бы решить одним разом… Впрочем, для начала и этого вполне достаточно… — и Кастан, схватив со стола колокольчик, стал яростно трясти его…
