Судя по первому впечатлению, живых тут нет… В отдалении от мертвых тел стояла моя крапчатая кобыла, и на ее красивой шкуре тоже была видна пара ран.

Я бросилась к своей бедной лошади, и та, увидев меня, обрадовано заржала. Как же ты тут оказалась, милая, где была, и куда подевался тот, что угнал тебя? Ничего, скоро все узнаем, а пока что я полечу тебя, моя хорошая…

Позже, когда я вновь подошла к своим спутникам, те рассказали, что обнаружили. Прежде всего, все без исключения убитые были в одежде крестьян, но судя по своеобразным мозолям на их руках, к вспашке земель и к обрезании виноградных лоз эти люди не имели никакого отношения. Такие мозоли бывают лишь от долгих тренировок с мечом, или с тугим луком…

Среди убитых был и наш беглец. Вот он, лежит на спине, устремив неподвижный взгляд в небо… Утыканный стрелами, израненный, этот человек и после смерти продолжал сжимать в руке меч, на лезвии которого застыли ржавые пятна крови… Один из солдат подошел к нему, попытался вытащить из окостеневшей руки меч, но эти попытки ни к чему не привели. Ученик Клеща и после смерти крепко держался за оружие.

— Ну, что там? — требовательно спросил РенхардРейхард.

— Мертв…

— Точно?

— Мертвее не бывает. Да вы только посмотрите, сколько на нем ран! С полсотни будет, не меньше, да стрел с десяток… А уж крови под парнем сколько!.. Наверное, вся вытекла…

— Понятно. Так, слушайте приказ: осмотрите убитых, может, хоть кого-то из них узнаете. И раненых ищите!

— Вряд ли тут есть раненые… — вздохнула Марида.

— И все же стоит поискать…

— Лиа, иди сюда! — раздался голос Кисса. Он склонился над одним из лежащих на земле людей. — Лиа, ты должна его увидеть! Только посмотри!..

Застывший на земле в неловкой позе молодой человек, и верно, был мне определенно знаком. Надо же, маркиз Варделе, высокородный племянник когда-то всемогущего герцога Стиньеде! Вот уж кого меньше всего ожидала здесь увидеть, так это его…

— Узнала? — спросил Кисс.

— Конечно…Убит?

— Да. Точным ударом в сердце.

Этого высокородного ранее я видела всего дважды: первый раз на корабле, что увозил нас из Стольграда, а второй раз в лесной избушке… Помнится, он произвел на меня впечатление довольно чванливого и высокомерного молодого человека. Впрочем, именно таким он и был. Вен говорил, что маркиз очень капризный человек, кичащийся своим богатством, происхождением и роскошью, которая окружала его с детства… Насколько мне помнится, он вместе со своим дядюшкой сбежал в Нерг… А сейчас, к своему немалому удивлению, я вижу маркиза Варделе перед собой в простой крестьянской одежде, и с раной в левой части груди, а на его лице застыло искреннее удивление — видимо, он считал, что могут убить кого угодно, только не его… Как этот человек здесь оказался?!

— Надо же, кого я имею честь лицезреть! — протянул подошедший РенхардРейхард. — Маркиз Варделе собственной персоной!.. Не ожидал… А нам говорили, что после неудачного заговора он вместе со своим дядюшкой отсиживается в Нерге.

— Как видите, отсиживание в стране колдунов он сменил на отлеживание в скалах Харнлонгра… — хмыкнул Кисс.

— Это придворный щеголь, ставящий себя выше всех… Подобную одежду он мог надеть на себя только под страхом смерти… — задумчиво протянул офицер. — Значит, это была заранее подготовленная засада, и эти люди пришли сюда переодевшись, чтоб даже случайно не привлечь к себе чужого внимания — к святому отшельнику ходят прежде всего крестьяне…

— Вы его хорошо знали? — спросила Марида.

— Я? Нет. Вернее, почти нет. Мы вращались в разных кругах, хотя как-то и были представлены друг другу. Я был ему неинтересен — пусть и аристократ, но, по сути, обычный солдат на службе короны… Надо сказать, что и он не произвел на меня впечатления приятного собеседника. Из маркиза просто-таки лезло высокомерие и чувство собственного превосходства, а я с такими людьми господами общаться не большой любитель. И увидеть этого человека здесь…

— Действительно, странно — согласилась Марида. — Если только…

— Сюда! — раздался голос одного из солдат. — Здесь, кажется, отыскался живой! Только здорово подраненный!

Точно, один из лежащих был еще жив, хотя и без сознания. Раны у него были достаточно серьезные, да и на холодной земле он лежал долго, так что надо было срочно принимать меры. По-моему, уже начиналось переохлаждение организма… У него, кроме повреждения внутренних органов, была еще и большая кровопотеря. Как этот человек все еще жив — непонятно! Что ж, раз человек так цепляется за жизнь, то и нам надо постараться, сделать все, чтоб он поправился, и рассказал о том, что же здесь такое произошло…

Пока мы с Маридой возились с ним, вновь раздался голос:

— Еще один живой!

Оставив раненого на Мариду, побежала на зов, но чуть раньше меня там оказались Кисс с РенхардомРейхардом. Когда же я подошла к ним, Кисс обернулся ко мне со своей ехидной ухмылкой:

— Лиа, хочешь увидеть очередное подтверждение той прописной истины, что дерьмо не тонет, как его не топи?

— Не поняла…

— Сейчас поймешь. Любуйся на красавца во всем его великолепии…

И верно, было чему удивляться: перед нами на земле лежал Табин, бывший теткин управляющий. С того времени, как я его видела последний раз, мужик словно облез, несколько растерял свой прежний гонор, и непонятно отчего напомнил мне воздушный шар, из которого выпустили часть воздуха, да притом тот шарик еще и хорошо потрепали. Бледный, перепуганный, в старой крестьянской одежде, он Табин и тут сумел устроиться куда лучше первого раненого — бывший управляющий лежал не на холодных камнях, а непонятным образом умудрился натаскать одежды с убитых, и устроить для себя что-то похожее на небольшое гнездо, задерживающее холод от земли, так что простуда ему не грозила. Почему непонятным образом? Просто у него были перебиты (а, вернее, перерублены) обе ноги, причем одна довольно серьезно — перелом аж в трех местах!

— Высокое Небо, какая встреча! — расцвела я в довольной улыбке. — Вот уж кого не ждала, не ведала! Прямо как бальзам на душу пролился при одном только виде тебя, жук пронырливый! Скажи хоть, какими судьбами ты здесь оказался, сокровище мое несказанное?

— А? — не понял Табин. Он, как видно, вначале попытался притвориться мертвым, не зная, что за люди появились здесь, но сейчас понял, что этого делать ни в коем случае не стоит — все же ему срочно требуется помощь…

— И чего ты тут делаешь? — продолжала я. — Если мне не изменяет память, ты же в Нерге застрял, но перед этим нас всех заложил…

— Да если б не вы, то меня в той стране колдунов и близко бы не было! — простонал Табин. — Хоть озолоти, но по своей воле я бы в Нерг никогда не поехал!

— Сам, милок, направился туда, и только сам! — развела я руками. — Все было на добровольных началах: тебе предложили, и ты согласился, хотя мог бы и на каторгу отправиться, и устроиться там очень даже неплохо: ты ж любому без мыла в одно место влезешь!

— А на каторгу меня за что отправили? Там была допущена такая несправедливость!.. Я ж столько для тайной стражи сделал!.. Одна И вот всего одна ошибка — и меня чуть на плаху не отправили! Скажи еще, что не имеешь к этому никакого отношения!

— Да если бы ты, друг мой ситный, в Стольграде сообщал тайной страже правду о том, что в доме князя Айберте творится, а не выдумывал невесть что, то ни в Нерге, ни на каторге бы не оказался. Тебя ж для того Вояр в княжеский дом и определил, чтоб ты стучал на своих хозяев, докладывал ему об их поступках от и до… Ну, а ты что стал делать? Правду Вздумал правду таить и выдумывать неизвестно что. Открою тебе страшную тайну: если обманываешь тайную стражу, то ни к чему хорошему это привести не может.

— Ну да, конечно, теперь я еще и виноватым оказался! — едва не зарыдал бывший управляющий. — Выхода На самом деле просто выхода у меня другого не было, кроме как скрывать кое-что от тайной стражи!

— Ага, и вместо этого вздумал сообщать ложные сведения… Что, хотел быть хорошим и для тех, и для других?.. Ладно, дятел ты обдолбанный, давай посмотрю твои раны — надо же тебя живым и здоровым до Нарджаля довезти, а уж там-то с тобой настоящие мужчины поговорят.