Вода неукротимой лавиной хлынула через открытые затворы в долину, сметая на своем пути тысячи горцев и направляясь в сторону Большого рынка. Люди старались вскарабкаться на какое-нибудь возвышение. Беспорядочная толпа устремилась к берегу, давя на ходу тех, кто упал на землю.

Только воины Гаруваши, казалось, не замечали ревущего потока. Трудно сказать, поняли ли са'кьюраи, что их военная хитрость едва не провалилась, но они немедленно приступили к действию, как только ловушка захлопнулась. Они заняли все возвышенности вокруг Большого рынка, а потом сомкнули ряды и перекрыли все узкие проходы. Потом стали отходить назад, толкая халидорцев в воду, на верную смерть. Некоторые халидорцы пытались убежать, забравшись на щиты са'кьюраев, но их тут же сбрасывали вниз.

Ви вдруг поняла, что все люди, собравшиеся на мосту, смотрят на нее. Они приветствовали девушку радостными возгласами. Цепи вдруг сделались невыносимо тяжелыми. Наконец она бросила их на землю и пошатнулась. И тут же ее подхватило множество рук, не дав упасть. Сестры отважно бросились по скользкому переходу к Ви.

«Сестры. Мои сестры».

Ви разрыдалась, но никто не смотрел на нее как на дурочку.

Лантано Гаруваши первым понял последствия того, что происходит на дамбе. Ловушка, которую он вместе с Логаном и Агоном Брэнтом расставил для халидорцев, предполагала, что затворы шлюза можно закрыть и открыть. То, что их удалось открыть после уничтожения шкивов, само по себе являлось чудом. После того как поток воды смоет горцев, нужно бросить все силы на дрогнувшую халидорскую армию. Зажатые между кьюрцами, сенарийцами и проклятой Мертвой землей, халидорские воины не смогут долго сопротивляться. Однако союзным армиям придется наступать по узким мостикам.

Гаруваши отдал приказ переправляться через реку, а в это время маги должны оборонять мосты. На месте халидорцев он прежде всего попытался бы разрушить именно их.

Гаруваши не ошибся в расчетах. Контрнаступление почти полностью велось силами магов. Сотни майстеров принялись наносить удары по мостам, но неожиданно остановились. Женщины-маги сообщили, что видят магическую битву на окраинах Черного Кургана. Это халидорцы сражаются с варварами. Больше они ничего сказать не могли. Будь у Гаруваши возможность переправиться через реку, он сумел бы воспользоваться преимуществом, которое предоставил король-бог, раздробив свои силы. Однако потоки воды уже бушевали под самым мостом. Гаруваши подготовил береговые плацдармы и велел инженерам расширять мосты, используя все возможные средства, и все равно сложившаяся обстановка не сулила ничего хорошего.

Халидорцы, увидев, что противник занят строительством укреплений и не намерен атаковать, отвели своих воинов на отдаленные возвышенности и тоже занялись строительными работами.

В полдень Гаруваши нашел короля Джайра в командирской палатке, которую перенесли к основанию Воловьего моста.

— Сегодня мы одержали великую победу, — проговорил Логан. — Халидорцы потеряли более девяти тысяч горцев, а мои потери составляют всего девяносто человек, тех, что удерживали Большой рынок. А как обстоят дела у са'кьюраев?

— Мы потеряли сто пятьдесят воинов, когда заманивали противника в ловушку, и еще девять, чтобы ее захлопнуть.

— Двести са'кьюраев уничтожили девять тысяч горцев.

Логан не стал вдаваться в детали. Его армия одержала убедительную победу, однако она могла легко превратиться в прелюдию к поражению.

— Завтра пятнадцатитысячное войско халидорцев возвратится из Рейгухаса, а ты останешься без моих са'кьюраев, — напомнил Гаруваши.

— Когда прибывает регент? — поинтересовался Логан.

— Через час. Его гонцы сообщили, что он желает немедленно повидаться со мной.

Какая вопиющая несправедливость. После такой великой победы Гаруваши следовало бы с радостью ждать наступления завтрашнего дня, а вместо этого сегодня ночью ему придется свести счеты с жизнью. Многие са'кьюраи последуют его примеру, а те двадцать тысяч, что сопровождают регента, просто разойдутся по домам.

— А нельзя еще раз, как в сегодняшнем бою, призвать на помощь иллюзию? — спросил Логан.

— Фейр говорит, что магия клинка разрушает иллюзии, — вздохнув, откликнулся Гаруваши. — Блеск клинка выглядит нормально с расстояния десяти или двадцати шагов, когда я машу мечом, но вблизи эта уловка не пройдет. Даже ребенок заметит обман.

— Ваше величество, позвольте и мне сказать слово, — вмешался в разговор Фейр. Гаруваши не заметил, как великан зашел в палатку, и это свидетельствовало о его страшной усталости. Логан сделал знак рукой, предлагая Фейру высказаться. — Я сам сделал этот меч, и если удастся найти рубин, способный удержать заклинание, то лишь я сумею отличить его от настоящего Кыор'келестоса. Рубин может и не обладать магической силой, но должен быть крупным. Король Джайр, надеюсь, в вашей сокровищнице можно подобрать подходящий камень. Нелепо сдаваться, когда мы так близки к цели.

— Никто не говорит о том, чтобы сдаться! — огрызнулся Гаруваши. — Просто нас выведут на чистую воду, разоблачив обман.

— А что, если регент ничего не заметит? — предположил Фейр.

— Все регенты веками ждали такой возможности, — возразил Логан. — Уверен, у них есть способы проверить, является ли клинок настоящим.

— Ну и пусть проверяют, — согласился Фейр. — Регент не наделен талантом,а в твоем распоряжении полно женщин-магов, и мы сможем…

— Убирайся! — задыхаясь от гнева, крикнул Гаруваши. — Однажды я послушался тебя, и это привело к бесчестью. Хватит. Ты не понимаешь натуру са'кьюраев. Прочь, коварная змея!

Лицо Фейра стало белым как мел, и он медленно поднялся с места. Гаруваши намеренно повернулся к нему спиной, в надежде, что маг не стерпит обиды и нанесет предательский удар. Гаруваши в душе надеялся умереть от руки предателя, и тогда обман, связанный с мечом, вменят в вину изменнику, и са'кьюраю удастся сохранить доброе имя.

— Если надумаешь спасти нашу армию и тысячи невинных душ, я и женщины-маги тебя поддержим, — тихо произнес Фейр. — Если хочешь спасти только свою драгоценную честь, то катись ко всем чертям.

Гаруваши оглянулся, но великан уже покинул палатку. Король Джайр не сводил с него пристального взгляда.

— Скажи, разве может быть король без чести? — обратился к нему Гаруваши. — Эти люди — смысл моей жизни. Они пошли за мной в дальние страны, покинув родные города и деревни, и ни разу не подвели. Когда я приказывал сотне са'кьюраев взять высоту, зная, что девяносто из них погибнет, они беспрекословно выполняли приказ. Мои воины — настоящие львы, и если уж нужно умереть, то пусть это случится в бою, а не из-за позора их господина. Завтра тебе предстоит встреча с двадцатитысячной халидорской армией и двумя тысячами майстеров, которые не участвовали в сегодняшнем сражении. Без помощи са'кьюраев твоим воинам против них не выстоять.

— Думаю, еще хуже, если они станут свидетелями сцены, когда непобедимый полководец и шесть тысяч его доблестных воинов станут у всех на глазах сводить счеты с жизнью, — сухо заметил Логан. — Да еще глядя в спины двадцати тысячам са'кьюраев, которые могли бы стать союзниками.

— Ты сам король. Что бы ты сделал на моем месте? — спросил Гаруваши.

— Ты хочешь услышать правдивый ответ, но ведь я, как никто другой, заинтересован в решении, которое ты примешь.

— Я видел, как ради чести ты отправил на смерть лучшего друга.

Логан долго молчал, внимательно разглядывая руки, и наконец тихо произнес:

— В ночь перед казнью я послал к Кайлару человека, который должен был освободить его из темницы. Кайлар отказался от побега, так как это нанесло бы урон моей репутации как правителя. Так сильно он в меня верил. Правитель должен признать, что за его ошибки придется расплачиваться другим. Впрочем, за успехи — тоже. Тогда на колесе умерла частица меня самого. Какое бы решение ты ни принял, доблестный Гаруваши, для меня было большой честью сражаться рядом с таким человеком.