— Зачем же ты меняешь свою внешность сейчас и кем хочешь стать?

— Я превращусь в пятидесятилетнего приветливого и добродушного уэддринского графа, наделенного небольшим талантом,который он никогда не использует. Обстоятельства вынудили меня оставить любимую женщину и отправиться вместе с тобой в Часовню, место, которое, кстати говоря, я терпеть не могу. И все для того, чтобы встретиться с дочерью. Вообще-то буду очень признателен, если поможешь мне принять этот облик надлежащим образом. Хочу, чтобы, глядя на меня, дочка сказала: «Ой, а у меня такие же глаза!»

Откровения Дарзо не вызвали у Кайлара интереса.

— Учитель, — обратился он к Дарзо, немного помолчав, — объясни, прошу тебя. Волк назвал меня Безымянным, но если я научусь делать то же, что и ты, то останусь не только без имени, а и без лица. Если мы можем превратиться в кого угодно, то кем являемся на самом деле?

Дарзо ухмыльнулся и стал прежним Дарзо Блинтом, несмотря на другое лицо.

— Волк сам не знает, о чем говорит. Когда-то я заблуждался, считая, что каждая новая жизнь действительно начинается с нуля. Наш дар не дает такой свободы или такого кошмара. Назови, как хочешь. Мы являемся ночными ангелами, членами ордена, который был древним уже в то время, когда я в него вступил. Гораздо труднее ответить на вопрос, что значит быть ночным ангелом. Почему мы видим коранти? — Поймав вопросительный взгляд Кайлара, Дарзо пояснил: — Мы видим все грязное и порочное в человеке, но не по принуждению, а из-за своей чувствительности к злу. В свое время я мог рассмотреть обманщика, однако за год до того, как меня покинул черный ка'кари, я с трудом различал убийцу. Что это значит? Почему я избран? У Джорсина иногда проявлялся пророческий дар, и он сказал, что мне нужно завладеть черным ка'кари. «В твоих руках находится вся история, мой друг», — заявил он, и я поверил. Ради Джорсина я пошел бы в огонь и воду. Потом, когда прошло несколько столетий, все мои друзья умерли, мир погрузился в темноту, наступили страшные времена, и никто даже не пытался меня преследовать. Возможно, моя великая роль в истории, мое предназначение заключалось в том, чтобы хранить ка'кари в течение семи столетий и передать его тебе. Прости, если такое объяснение тебя не удовлетворяет. Представь, что собираешь армию и обращаешься с призывом к людям: «Давайте, ребята, собирайтесь!» А потом наступает долгое, томительное ожидание. Опять-таки действительность тяжела, однообразна и несправедлива, и лучше приспособиться к тому, что есть на самом деле, чем жаловаться на судьбу, потому что она не дает того, чего ты хочешь. Вот почему я утратил веру в пророчества, в предназначение и даже в саму жизнь. Однако, потеряв веру, я вскоре снова засомневался и понял, что она у меня есть. На каждом шагу встречались порой едва заметные подтверждения того, что все на свете имеет смысл. В конце дня ты выбираешь то, во что веришь, и принимаешь все последствия.

— И всего-то?

— Что ты хочешь сказать?

— Выбираешь, во что веришь, а потом живешь с последствиями своего выбора? И это все, чему ты научился за семьсот лет? Черт возьми, так-то ты объясняешь причину нашего бессмертия!

Дарзо с быстротой молнии выбросил вперед руку и нанес Кайлару мощный удар в челюсть. Поступок учителя ошеломил Кайлара, ведь удар наотмашь тыльной стороной руки причиняет одинаковую боль тому, кто его наносит, и тому, кого бьют. Дарзо умышленно выбрал такой удар, чтобы вложить в него все презрение к ученику.

Они молча стояли, глядя друг другу в глаза. Во взгляде учителя Кайлар видел разочарование и сожаление, но извиняться Дарзо не стал. За семь столетий Акелус Торне так и не научился приносить извинения.

— Малыш, всякий раз, когда я поворачивал влево, ты шел вправо, а теперь требуешь, чтобы я предсказал твою судьбу. А зачем тратить понапрасну слова, если ты все равно будешь делать по-своему?

— Тогда я буду знать, где повернуть направо, — ответил Кайлар.

Дарзо невольно улыбнулся словам ученика, но это не уничтожило внезапно возникшую между ними пропасть. Кайлар видел, что его отказ следовать наставлениям Дарзо больно ранит учителя, даже в тех случаях, когда он сам признает, что преподанный урок отнюдь не безупречен. Однако Дарзо говорит то же самое, что Кайлар давно услышал от Волка. Кайлар никогда не принимал ответы, которые дают на мучающие его вопросы другие люди. Ему претила злобная практичность Дарзо, цинизм Мамочки К., благочестие графа Дрейка и идеализм Элены. И все же Дарзо прав: мы выбираем то, во что верим, а потом расплачиваемся за последствия.

— Я просто хотел… — Кайлар запнулся. — Мы — ночные ангелы, наделенные бессмертием, но я не понимаю, что это значит, не знаю, почему мы стали такими и что делать с этим даром. Иногда я чувствую себя богом, а потом мне кажется, что я не в силах что-либо изменить и повлиять на ход событий. Уж если суждено жить вечно, то мое существование должно иметь цель. Только не говори, что тебе предначертано судьбой хранить для меня ка'кари целых семь столетий. Смешно слышать! Хотя, если задуматься, это страшно. Нет, не может быть! Ведь ты — великий человек, а не какой-нибудь олух!

Кайлар внимательно посмотрел на учителя, понимая, что нечаянно сделал ему ответный комплимент.

По едва заметной усмешке на губах Дарзо он понял, что тот оценил комплимент по достоинству. Кайлара всегда страшно раздражало, что от Дарзо не дождешься похвалы, как ни старайся. Он привык к суровому нраву учителя, но никак не мог предположить, что Дарзо тоже приятно услышать высокую оценку своего мастерства. Кайлар никогда не выражал своего восхищения искусством Дарзо и принимал его как нечто должное и само собой разумеющееся. Их отношения напоминали нож с обоюдоострым лезвием.

— Я и не думал выбирать для себя судьбу олуха, — возразил Дарзо. — Что бы я ни делал и в какую сторону ни сворачивал, я решил найти ка'кари и разбросать их по всему свету, чтобы они не попали в руки людей, которые могут использовать их в дурных целях. Не знаю, такую ли судьбу предсказал Джорсин, но я сам выбрал именно этот путь. Имел ли он смысл и приносил мне удовлетворение? Случалось и такое. Я прожил несколько славных жизней, причем были и такие, о которых страшно вспомнить. Теперь черный ка'кари у тебя, и я могу сбросить с плеч это бремя и изменить судьбу. Передо мной стоят другие задачи. Итак, я буду учить тебя до наступления весны и постараюсь общаться с дочерью как можно чаще. А потом меня ждет женщина, которую я хочу попросить о любви, хотя такой человек, как я, ее не достоин. Какие задачи стоят перед тобой и что ты выберешь, мне наплевать. Копайся в своем дерьме сам.

Дарзо хитро ухмыльнулся.

Кайлар ничего не ответил и только вздохнул. Он любил Дарзо, но временами учитель вел себя на удивление несносно.

— От старшего брата заклинание на принуждение действует слабо, ваше святейшество, — предупредил Хоппер. — Оно не сможет долго сдерживать рвущегося к заветной цели этелинга.

— Знаю. Я стал тем самым сыном, который разрушил заклятие, наложенное отцом, — признался Дориан.

Прошлой ночью он опять видел сон, который не мог вспомнить, а наутро проснулся с головной болью. Талантк пророчеству восстанавливался быстрее, чем можно предположить, но пока он оставался бесполезным. Дориан не помнил своих снов, и единственным средством, утоляющим боль, был вир, что приводило его в отвратительное настроение.

— Простите, ваше святейшество, я забыл.

План пришел в голову внезапно и оказался до ужаса простым. Дориан оставался сыном своего отца. Целыми днями он обдумывал все мелочи, чтобы не упустить ни одной, и наконец пришел к выводу, что никаких изъянов в плане нет.

— Клятва отвлечет внимание. Ты им скажешь, что в награду за клятву верности они выберут наложницу и возьмут ее в жены. Этелинги воспримут мое решение как присущую южанам слабость, и в их сердцах затеплится надежда, а телами завладеет похоть, что помешает им защищаться. После того как каждый этелинг выберет наложницу, она проведет его мимо выстроившихся в ряд братьев. Женщины должны быть нарядно одеты, и, разумеется, им ничего не положено знать. Их задача заключается в том, чтобы провести этелинга в один из пустых верхних покоев. Понимаешь? Они — мои братья и отнюдь не глупы. По пути в покои убейте их. Нескольких солдат и четырех вюрдмайстеров, которых ты считаешь надежными, вполне достаточно, чтобы позаботиться обо всех этелингах. Особенно если учесть действие заклинания на принуждение. Их лица не должны быть изуродованы. Я потребую полного отчета и сам осмотрю все тела. Когда закончите, изолируйте всех отпрысков короля-бога, у которых, в силу их малолетнего возраста, пока нельзя выявить врожденный дар к волшебству. Убейте и их. Вызовите выкидыши у всех беременных наложниц. Нельзя ждать, пока эти дети вырастут и мы определим, кто из них обладает врожденными колдовскими способностями. Это сыграет на руку моим врагам, которые попытаются их выкрасть.