— Как устроился мастер Колби? — немного лениво спросила она и зевнула. Ранняя побудка и насыщенный день давали о себе знать. А завтра опять рано вставать. На сон оставалось не более трёх часов.

— Ему всё нравится. Он сошёлся с местным кузнецом, и завтра они собираются в горы смотреть шахты. Ох, его как подменили. Летает горным козлом. То гадость какую в комнату притащит — камни какие-то, то песок мне показывал. А от него мусор только!

— Не бурчи на супруга, — Лисса забрала из рук Стефы мочалку и утопила её в воде, рассматривая, как булькает вода. Большой пузырь всплыл шляпкой гриба и лопнул, так же, как и надежды Лиссандры. — Мастеру Колби выгоднее найти ресурсы для производства на месте, чем заниматься доставкой ингредиентов.

Лиссандра после ванной устремилась на ложе с балдахином. Тонкая ткань ночной рубашки путалась в ногах, но девушка этого даже не замечала. Она в одиночестве осталась в комнате и осмотрелась по сторонам.

Все было убрано до идеального состояния. Ткани были чистыми и пахли уличной свежестью. Девушка остановилась у поддерживающего балдахин столбика и задумчиво посмотрела на кровать. Вчера ночью ей мешали спать перина и слишком набитая, до каменной твёрдости, подушка. Сегодня это неудобство не помешает!

Лиссандра сняла одеяло, простынь, и со всей силы потянула на себя тяжёлую перину. Не удержавшись на ногах, она плюхнулась на мягкое место, отчего рассмеялась, и снова подскочила на ноги.

Борьба закончилась в пользу Хозяйки Стоунберга. Перина была стянута, и герцогиня расправила тёплое одеяло на деревянном щите ложа. Подушку она тоже выбрала самую маленькую, скорее, декоративную, и улеглась, чувствуя удовлетворение. Как мало порой нужно человеку, чтобы быть счастливым… или несчастным!

Сон быстро сморил девушку, и она не слышала, как к ней в комнату заходил Эрик.

Мужчина тихо вошёл через смежные между покоями с супругой двери и остановился у кровати Лиссандры. Дорогой он чуть не свалился, запнувшись о мягкую кучу, и не сразу понял, что это сброшенная на пол перина.

Освещения было достаточно, чтобы рассмотреть спящее Рыжее Чудо, свернувшееся в невообразимый клубок на твёрдом ложе. Эрик улыбнулся этому. Даже в ерунде герцогиня отличалась от других аристократок. Сам герцог тоже любил спать на жёстком. Привычка, выработанная в походах.

Рядом с девушкой на постели растянулся Ленивец, шмыгнувший в комнату незадолго до появления герцога. Зверёк приподнял голову, отрывисто посвистывая, пока Эрик не шикнул на него. Глаза вертуна светились в темноте мистическим зеленоватым светом, как гнилушки на болоте.

— Охраняешь? — шёпотом спросил Эрик зверька. Тот качнулся тельцем и нагло завалился на спину, раскидывая лапы в разные стороны. — Никакой из тебя охранник! Не то что твоя сестра! — констатировал герцог и положил на прикроватную тумбу простой кинжал в кожаных ножнах. Рукоять кинжала была костяной, а лезвие таким острым, что пёрышко в полёте могло разрубить.

Кинжал был семейной реликвией и передавался из поколения в поколение. Герцог принёс его из оружейной. Зашел он туда не случайно. Ему хотелось оставить что-то супруге на время своего отсутствия. Всё-таки она в лес пойдёт. Пригодится! Корень какой выковырять или кору срезать.

Эрик недолго постоял тихонько. Знал, что будить Лиссу нельзя, но не удержался и погладил её по рыжему золоту волос. На воле, без шпилек и сетки волосы чувствовали себя прекрасно. Лисса спала крепко, только вздохнула во сне, стоило супругу коснуться нежной щёчки.

— Я быстро вернусь. Обещаю.

Герцог поспешно покинул женские покои. Соблазнительные формы супруги наталкивали на приятные мысли, а он совершенно не планировал мешать Лиссандре провести ритуал привязки. Не настолько он эгоистичен, чтобы свои плотские желания ставить превыше необходимости для Лиссандры.

Эрик вернулся в свою одинокую комнату… Хотя почему одинокую? Снежка уже ждала герцога, зарывшись под одеяло. Наученный горьким опытом, прежде чем лечь, герцог поднял одеяло, осматривая кровать на наличие подселенцев в виде дохлых крыс. К счастью, в этот раз вертун не стал делиться трофеями.

Герцог завалился на кровать, скинув с себя одежду и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Там плыл корабль с поднятыми парусами, покачивавшийся на бушующих волнах. Над ним, надувая щёки, дул грозный северный ветер. Это был своеобразный барометр чувств Эрика, придуманный им ещё в детстве. Чем выше волны, тем беспокойнее было у герцога на душе.

Раньше с Клотильдой всё было спокойно, и по морю проходила лишь лёгкая рябь. Чего нельзя сказать сейчас. В этот раз Эрик сам пошёл искать встречи с баронессой. То ли пожалеть её хотел, то ли пожурить. Сегодня вечером Эрик впервые понял, почему Харольд всё время обзывал Кло деревенщиной. Раньше, до появления в его жизни Лиссандры, герцог не замечал пробелов в образовании любовницы. Её порой несуразное поведение казалось милым. С ним она по большей мере молчала. Если и говорила, то на какие-то простые темы, и Эрику этого было достаточно. Он искал дома уединения и покоя. Когда всё изменилось? Почему Клотильда не может быть такой же, как прежде?

Герцог не стал подниматься в покои любовницы. Дождался её перед лестницей. Убедившись, что посторонних ушей нет, он деликатно справился о её здоровье.

Клотильда отвечала натянуто, словно сдерживала себя из последних сил, чтобы не разреветься. Для Эрика это было слишком, и он ограничился пожеланием доброй ночи. Уже уходя, он почувствовал, как Кло ухватила его за руку и с несвойственной её хрупкому телу силой вцепилась за руку. Даже поранила ногтями!

— Милорд, если бы её не было, то всё стало бы, как прежде? — с отчаянием заглядывая в глаза, спросила девушка.

— Она есть, — Эрик задумался. А если бы Лиссы не стало, то вернул бы он отношения с Клотильдой? Однозначного ответа больше не было. Лиссандра показала, что может быть иначе. И герцогу отчаянно нравилось испытывать ту массу эмоций рядом со своей супругой. Он словно наполнялся от неё, как сосуд. — Как прежде, уже не будет никогда. Кло, не тешь себя иллюзиями. Будет так, как я тебе объявил. Ты остаешься под моей защитой до рождения ребёнка, но помни, если будешь упорствовать в желании унизить мою супругу, я не останусь в стороне. 

— Я вас не узнаю, милорд! — вскрикнула девушка, прикрывая ладошкой рот. Хрустальные слезы выкатились из голубых глаз. — Ваша супруга вас чем-то опоила! Ваш разум порабощён! Вы не видите очевидных вещей. Она издевалась над нами за столом! А вы вознесли её над всеми! Даже дядя пострадал, а он сколько лет служит вам верой и правдой!

— Хватит! — рявкнул Эрик и уже тише добавил: — Она в своём праве. И запомни, не тебе тягаться с урождённой принцессой Наурийской. Подумай над тем, что я тебе сказал!

Казалось, Лиссандра только сомкнула глаза, а уже нужно было просыпаться. Настойчивый стук в дверь заставил подняться невыспавшуюся герцогиню. Накинув халат, она приоткрыла створку двери, сонно щурясь после тёмной комнаты на свет факела в руках мастера Вигора. Тот молча отступил, удовлетворившись тем, что герцогиня проснулась.

— Уже иду, — вздохнула девушка и прикрыла дверь за собой.

Одевалась Лисса быстро, при свете одной свечи. Ей не нужно было разглядывать себя в зеркале. Она и так знала, как будет выглядеть. Её наряд для ритуала был совсем простым. Поверх нательной тонкой белой сорочки герцогиня надела простое серое холщовое платье, подпоясалась тонким, плетённым косицей пояском, на котором весело подпрыгивали несколько мешочков с порошками для ритуала и заговоров. Каждый на своём месте, в определённом порядке. Девушка обула сапожки на босу ногу, повязала волосы платком на манер простолюдинок и надела сверху шерстяной тёмно-серый плащ с капюшоном. Неизменная корзинка для сбора трав стояла возле кровати, и герцогиня подошла ближе, с удивлением замечая рядом с ней короткий кинжал в ножнах. Костяная ручка белела на тёмном дереве. Лисса удивилась находке, взяла её в руки вместе с корзинкой и вернулась к единственному источнику света — свече. Рукоятка удобно легла в женскую руку, и Лисса вынула лезвие из плетённых особенным образом кожаных ножен. Холодная сталь лезвия блеснула, отражая блик свечи, и герцогиня увидела на лезвии, у самой рукоятки, первую букву своего нового имени рода.