Она медленно пошла назад к Серебряной Луне, отвязала ее и подвела к водопою. После того, как лошадь напилась, Елена вывела ее из тенистых зарослей на яркий лунный свет. Видя, что кобыла колеблется и прядет ушами, Елена насторожилась.

Легкое ржание донеслось из тени ближайшего хлопкового дерева.

– Кто там? – позвала она дрожащим голосом. Тонкая фигура появилась в свете луны.

– Это я, Елена.

Елена положила руку на грудь, чтобы унять биение сердца. Она подошла к улыбающемуся мужчине.

– Джуан, ты меня напугал!

– Извини, дружок. Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – сказал он тихо.

Юноша взял поводья ее кобылы и повел обеих лошадей назад, к месту с густой зеленой травой возле пруда. Оставив лошадей пастись, он отошел от них и приблизился к Елене. Вспрыгнул на скалу у воды, которая отливала серебром при ярком лунном свете.

– Помнишь, мы в детстве здесь плавали?

– Да, – ответила Елена. – А теперь из-за бандитов и отцовских наемных стрелков здесь больше никто не купается.

Положив свою руку на его плечо, она заглянула в его влажные темные глаза.

– Как ты узнал, что я приеду сюда?

Он улыбнулся.

– Потому что знаю, что ты несчастлива. Когда ты была маленькой, то часто приходила сюда плакать.

Елена взглянула на него.

– Откуда ты узнал? Здесь тогда никого не было.

– Ты никогда не видела меня, дорогая. Но я всегда был неподалеку, – сказал он тихо.

– Сегодня ты не плакала, ты таишь свою боль глубоко в душе. Разве я не прав?

Она кивнула, сдерживая рыдания.

– Ты слишком хорошо меня знаешь! – она наклонилась вперед, положив голову ему на плечо.

Джуан на четыре года старше, он был другом с самого ее рождения. Он знал девушку лучше, чем она знала себя. Она вздохнула, чувствуя покой от обнявших ее сильных рук. Воспоминания о других руках и напоенных страстью поцелуях пронеслись, как в вихре. Она вгляделась в его тонкое бронзовое лицо.

– Джуан, ты поцелуешь меня?

Его глаза расширились от изумления. Смутившись, он склонил голову и нежно поцеловал ее в щеку, избегая губы, которые она обратила к нему.

«Мило, – подумала она, – но это лишь братский поцелуй». Она отстранилась.

– Прости меня, дружок! Я не должна была так поступать!

Он вздохнул, потрепав ее волосы.

– Малышка, когда тебе будет нужен мой поцелуй, помни, я здесь! А теперь, я думаю, нам надо возвращаться, прежде чем спохватятся в доме, что тебя нет. – Он подвел к ней кобылу и пошел к своей лошади.

Елена мгновение постояла, вспоминая другой поцелуй, совсем не похожий на поцелуй брата, поцелуй, который зажигает в крови огонь.

– Ты хочешь помечтать всю ночь, Елена? – сказал, шутя, Джуан. – Он поднял руку и показал на группы невысоких деревьев, вырисовывавшихся в лунном свете.

Елена быстро вскочила в седло. Обычно она никогда не ездила верхом ночью, но от луны было светло, как днем. Пустив Серебряную Луну в галоп, она помчалась к деревьям.

– Ха! Я обогнал тебя! – радостно воскликнул Джуан. – Думаю, что твои мысли совсем не связаны с состязанием. – Он наклонился и заглянул ей в лицо. – Может быть, ночь действует на тебя, а может, ты мечтаешь о том высоком мужчине, кто поет тебе песни при лунном свете? А?

– Песни любви? – спросила она, а потом вспомнила ночь после своего венчания, когда таинственный певец бросил ей розу и исчез.

– Кто это был, Джуан?

– Только не из гасиенды, дружок. Я видел его до того, как он исчез в темноте. У него была черная маска.

– Маска? – у Елены остановилось дыхание.

Ее глаза широко раскрылись, как только она вспомнила, где слышала песню. Мелодия донеслась до нее с ночным ветром, когда ее держали пленницей в пещере. «Неудивительно, что она показалась мне знакомой», – пробормотала Елена.

Остаток пути она проехала в молчании, и сердясь, и радуясь дерзости человека по имени Эль Гато.

Мигуэль оставил своих ликующих людей и направил коня в сторону ранчо. Он должен бы быть счастливым, но впервые не испытал радости, освободив де Вега от его золота. Его лоб избороздился морщинами, он сердито подумал, как его жена добралась до дома.

Проклятье! Только что женившись, он не может отлучиться без того, чтобы его жена не улизнула с кем-то встретиться в темноте. Лунный свет озарил стены гасиенды, светящиеся вдали. Осадив лошадь, Мигуэль свернул в сторону к холму, покрытому скалами и зарослями.

Конь встал на дыбы, когда из мрака появился человек и поспешил к нему.

– Все в порядке, Мигуэль? – взволнованно прошептал Карлос.

Мигуэль соскочил с седла, легко приземлившись.

– Да. Все прошло хорошо, мой друг. – Он поднял руку и похлопал взмокшую грудь лошади.

– Лучше подержать Дьявола под попоной. Не только мы на улице этой ночью, – пробормотал он.

– Мигуэль, разве ты не едешь на свое ранчо, чтобы потом вернуться в экипаже, как мы собирались?

– Нет, Карлос. Ты пригонишь экипаж к боковому входу в наше крыло, как будто бы я только что прибыл. Поскольку уже поздно, никто не заметит, что меня нет.

– Друг, – заколебался Карлос, взяв Мигуэля за рукав, – обещай, что ты не наделаешь глупостей.

Мигуэль увидел глубокие морщины на лбу Карлоса.

– Не беспокойся, дружище, я буду очень осторожен.

Он с нетерпением ждал, когда Карлос и Лошади исчезнут из вида, затем, проскользнув во мраке, он пролез через внешнюю стену на землю у строений. Пройдя через калитку во двор, он оставался в тени, пока не осмотрелся. Конечно, его не заметили. По толстым лианам он поднялся до своего балкона и тихо вошел в комнату.

Заперев дверь, он сбросил свою рубашку и маску, затем налил воды из серебряного кувшина в таз и омыл дорожную пыль. Теперь, умытый, он потряс одежду и снова надел вместе с маской, зная, что они помогут ему слиться с темнотой. Он вышел на балкон и взглянул на комнату Елены. Там ли она? Он сжал кулаки. Или она еще где-то в кустах с любовником? Ярость кипела в нем, и он закрыл глаза. Он может теперь увидеть ее, извивающуюся под каким-то мужчиной, ее кошачьи глаза полны страсти. Боже! Его глаза вспыхнули. Так или иначе, он должен знать, и есть только один путь это выяснить.

Вступив на ограду, он поднял руки к портику крыши и, раскачавшись, легко опустился на ее балкон. Постель белела, пустая, в лунном свете. Его обуял новый приступ ярости. Он решительно вошел внутрь и обследовал комнату, надеясь, что она заснула на диване. Ее там не было. Она не вернулась домой.

Вороша рукой волосы, он, крадучись, ходил по комнате. Она к этому времени должна была уже вернуться. Где же Елена? Он остановился, его поразила другая мысль. Может быть, она убежала с человеком, на встречу с которым ушла? Может быть, у нее не было намерения вернуться? «Ведьма!» – прошипел он. Готовый гнаться за ними, он поспешил прочь.

Как только он достиг балкона, легкий щелчок заставил его похолодеть. Смешавшись с тенью, он увидел, как Елена, крадучись, вошла в свою комнату и заперла засов.

Она бросила хлыст на стул. Издав легкий вздох, она подняла руки над головой и потянулась, как довольная кошка. Сбросила сапоги, затем сняла блузу и юбку для верховой езды и засунула их за спинку дивана. Видя, как за этим последовало ее белье, Мигуэль едва не задохнулся.

Стоя, как мраморная богиня, перед своим туалетным столом, она подняла головную щетку и начала расчесывать свои черные, как ночь, волосы. Они упали, как сверкающее эбеновое покрывало, до ее бедер. Лунный свет, проникающий в комнату, играл на кремово-белых изгибах ее тела.

Пальцы Мигуэля впились в железную решетку. Его бедра внезапно наполнились жаром.

Он услышал звон стекла, когда она вынимала пробку из маленькой стеклянной бутылочки и вытерла обнаженную шею и руки. Легкий цветочный аромат проник в вечерний воздух, дразня его чувства. Его дыхание было тяжелым и частым, он закрыл глаза, не в состоянии сделать движения. Дрожа от ревности, он поднял ресницы и жадно смотрел на ее тело горящим взором.