Он принес ее в пещеру и уложил на кровать, укрыв другим одеялом, которое нашел на полу.

Во сне она со стоном подняла руки и обвила его за шею.

Он осторожно высвободился, но не мог не поцеловать ее на прощание. Когда губы его коснулись ее распухшего рта, он вздрогнул. Огонь обжег его бедра.

Содрогаясь с ног до головы, он отскочил и выскользнул в ночь, спрашивая себя, может ли она быть ведьмой. Он перевел дух. Все возможно для дочери такого дьявола, как де Вега.

Он прошел к соломенному тюфяку у пещеры и подбросил несколько веточек в затухающий костер возле спящего мужчины.

– Эй, проснись, – сказал он, наклоняясь и тормоша дородного гиганта за плечо.

Эммануэль уселся, протирая глаза, как разбуженный ребенок. Он вгляделся, его простодушное лицо озарилось улыбкой.

– Да, шеф! Что случилось?

Эль Гато опустился возле него на колени.

– До рассвета я хочу, чтобы ты нашел одежду для женщины. Потом завяжи ей глаза и проведи ее к развилке дороги. Дай ей флягу и оставь там.

– Оставить ее там? Совсем одну, шеф? – Свет от костра углубил его морщины, когда он нахмурился.

– Де Вега ее скоро найдет, – сказал с горечью Эль Гато.

Он достал тонкую сигару из кармана рубашки и зажег ее от ветки в костре. – Я хочу, чтобы она исчезла до наступившего рассвета.

Он знал, что здесь ей больше оставаться небезопасно, особенно в связи со смертью Рафаэля, которая была на его совести. Он не хотел еще гибели девушки.

– А как же деньги? – спросил Эммануэль.

– Мы найдем другой способ, – уверенно ответил ему Эль Гато.

Выпрямившись, он взглянул в сторону пещеры. Хотя он был виноват, но сардоническая улыбка скривила его лицо. Он уже похитил единственно ценное, что у нее было… ее девственность.

Рука, слегка толкнувшая Елену в плечо, пробудила ее ото сна.

– Что такое? – пробормотала она.

Девушка открыла глаза и увидела Эммануэля, а не Эль Гато, склонившегося над ней. Оглядевшись вокруг, она заморгала, удивленная тем, что снова находится в пещере. Увидев, что она раздета, Елена быстро натянула на себя покрывало до самого подбородка.

– Это я, сеньора, – сказал виновато гигант. Он протянул ей охапку одежды. – Вам следует одеться. Мы должны уходить.

– Уходить? – Ее глаза сузились, она всматривалась во мглу пещеры, слабо освещенную свечой. – А где Эль Гато?

– Уехал, – сказал Эммануэль. Увидев ее глаза, он вздрогнул. – Он не вернется. – Положив одежду на кровать, он посмотрел на нее добрым и понимающим взглядом. – Вот вода для мытья. Пожалуйста, мы должны спешить.

Прежде чем она начала расспрашивать его, он повернулся и, шаркая ногами, вышел из пещеры.

Уехал! Это слово звучало как эхо в сознании Елены. Куда уехал? Отправят ли ее к нему? Вспомнив смущение Эммануэля, она покачала головой. Очевидно, прошедшая ночь ничего не значила для этого бандита. Боль от предательства пронзила ее сердце, как только она поняла, что Эль Гато взял от нее, что хотел, и бросил. А теперь он отсылает ее, чтобы она вкусила последствия и реакцию своего отца.

Выскользнув из-под одеяла, она поморщилась от боли и скованности между ног. Горячие слезы потекли по ее щекам. Она подняла одежды, принесенные Эммануэлем, и в отчаянии их осмотрела. Если бы это была ее собственная одежда, то она могла бы скрыть свое бесчестие. Но в этих? Она их перетрясла, найдя только свободную белую крестьянскую блузу и юбку. Никакого белья. Она подняла голову и вгляделась в отверстие пещеры. Конечно, он не ожидал, что ей недостаточно только этого. Ее губы изогнулись. С таким же успехом она могла носить на шее знак, говорящий всему миру о том, что произошло.

Но у нее, видимо, не было выбора. Боясь, что Эммануэль войдет прежде, чем она будет готова, девушка быстро умылась и оделась. Накинув одеяло на плечи, она надела на голову уродливую шляпу с вуалью. В темноте ночи она не увидела лица гангстера, это означает, что и он не должен ее узнать. Может быть, отец, считающий ее Консицией, уплатил выкуп. Если так, то маскировка может спасти ей жизнь.

После своего «спасения» Елена сидела на лошади среди тяжело вооруженных людей и обдумывала ситуацию, в которой оказалась. С горько сжатыми губами она старалась избегать злобных, понимающих взглядов грубого, жестокого отряда. Это были не обычные солдаты, большинство из них было чужеземцами, нанятыми ее отцом, чтобы охотиться за Эль Гато. Их вожделение чувствовалось даже в густом тяжелом воздухе. Елена содрогнулась, понимая, что не будь она дочерью Энрико де Beга, они набросились бы на нее, как свора собак.

Ее одежда никак ей не помогала. Пышная крестьянская юбка и тонкая льняная блуза намокли от пота, делая очевидным, что под этой одеждой у нее ничего нет. Они забрали ее одеяло, а шляпа упала с ее головы, оставив девушку на виду у этих людей с горящими глазами.

В течение долгой езды она сидела, застыв в седле, вызывающе игнорируя их предложения, произносимые шепотом. Но она не могла удержать возгласа радости, когда впереди показались стены гасиенды.

Ее чувство облегчения исчезло, когда она увидела отца, бегущего со двора, чтобы приветствовать их. Как только он узнал ее, приветливая улыбка исчезла с его лица, и он весь побагровел от гнева. Не говоря ни слова, он повернулся на каблуках и пошел назад к дому. Дрожащую от страха Елену сняли с лошади и сопроводили в кабинет, где ей предстояло встретиться с отцом.

Отпустив стрелков, отец повернулся к ней.

– Елена, – проскрипел он таким голосом, что у нее кровь застыла, – я понимаю, что ты лгала, когда заявила, что отправляешься к тетке. – Его глаза холодно оглядели ее с ног до головы, сузились в щелочки, когда он увидел ее внешность. – Ты знаешь, что произошло с твоей сестрой?

Елена глотнула, стараясь унять дрожь в коленях.

– Нет, отец.

Он закрыл глаза, упираясь в стол, чтобы удержаться.

– На пути в монастырь она была похищена бандитами.

Намереваясь разуверить его, Елена протянула руку.

– Нет, отец. Бандиты не похищали Коней. Похитили меня.

Он побледнел.

– Тебя? Ты была в карете? – Он зашагал вокруг конторки. Подойдя, он схватил ее за руки так крепко, что она вскрикнула от боли. – Если ты была в карете, то где же Консиция? – закричал он, встряхнув ее.

– Уехала. Мы поменялись местами. Она с Риккардо бежала в тот же день, когда я уехала, – прошептала Елена.

Кровь бросилась ему в лицо.

– Ложь!

– Это правда. Теперь она уже замужем.

– Нет! – он спрятал лицо в ладонях на какое-то мгновение, а затем опустил их, чтобы с горечью взглянуть на нее.

– Ты говоришь мне, что Консиция убежала с Монтойя, – а ты… – Он задыхался, глядя на нее безумным взглядом. Схватив ее за руку, он потащил девушку в главный холл. Толкнул ее к высокому зеркалу в позолоченной раме у входной двери.

– Взгляни на себя! Пута, проститутка! Ты обесчестила нас! – сказал он с гримасой отвращения.

Елена подняла глаза и взглянула в зеркало, едва узнавая себя. Ее волосы, спутанные в диком беспорядке, свисали до плеч. Темные пятна ее сосков отчетливо проступали сквозь тонкую белую блузу. Из-под юбки виднелись голые ноги. Та невинная девушка, которой она была, исчезла, и ее место заняла женщина. Женщина, которая бесстыдно лежала под звездами и познавала страсть в объятиях одетого в черное гангстера.

Она увидела отражение отца в зеркале. Разбойники с ней обращались лучше. «Он ведет себя так, как будто я сделала это нарочно!» Ярость, которую она никогда раньше не чувствовала, наполнила все ее существо. Она перевела взгляд и уставилась на отца, увидев его ничтожество. Как могла она когда-то бояться его?

Встретив ее обвиняющий взгляд, он отступил на шаг.

Выпрямившись, Елена оставила его и пошла напрямик к лестнице, ведущей в ее комнату.

Приближался конец дня, когда Мигуэль подъехал к маленькому ранчо, которое он купил, когда впервые вернулся в Нью Мексико. Оно находилось в уединенном каньоне в двух часах езды от земель Испанского Ангела. Хотя езда верхом туда и обратно занимала много времени, оно находилось довольно далеко от главных дорог, так что он мог не беспокоиться, что его обнаружат. Тем не менее, он был осторожен, держа экипаж, которым пользовался, спрятанным в конюшне. Большой черный жеребец, на котором он ездил как Эль Гато, вместе с другими лошадьми пасся в хорошо укрытом каньоне.