Энрико все тщательно спланировал, ожидая, когда охранников не будет на дороге, но у лошади его отлетела подкова, и он опоздал на встречу.

Когда же он добрался до места, чтобы встретить Гулермо и людей, которых нанял, они уже уехали.

Де Вега задрожал, вспоминая тот ужас, что он увидел, когда, наконец, приехал в гасиенду.

Мертвые тела. Женщины с окровавленными ногами и следами от насилия, которому они подвергались прежде, чем их убили. Мертвые старики, даже дети…

– Нет! – закричал он в темноту, вспомнив, какой он нашел свою любимую Терезу.

На постели в своей комнате она покончила с собой, предпочтя смерть бесчестию. Он нашел ее маленького сына, затоптанного в грязь. Его пиджак был единственной вещью, по которой ребенка можно было опознать.

Потеряв голову от горя, Энрико охотился за Гулермо. Но когда нашел его, молодой охранник, которого де Вега считал своим другом, презрительно встретил его. Гулермо сказал, что в случившемся не его вина. Охранники в гасиенде затеяли сражение. Он был вынужден их убить. Гулермо заявил, что этот рейд был задуман Энрико, потому никто не поверит, что всадники действовали не по его приказу. Он с наглостью утверждал, что вина Энрико для всех будет очевидной, так как он стал единственным наследником ранчо Испанский Ангел.

После того, как де Вега стал владельцем ранчо, он с горечью понял, что если кто-то богат, другие забывают о его смешанной крови и прощают это.

Нуждаясь в наследнике, он женился на Соледад, дочери испанского дворянина.

После того, как у него родились две дочери, Гулермо появился снова и потребовал, чтобы его назначили мажордомом, иначе грозился рассказать о происшедшем.

Энрико был вынужден назначить его мажордомом, закрыв глаза на прошлые злодеяния и на те, которые он неприкрыто творил с того времени.

Гулермо все эти годы шантажировал его, угрожая постоянно рассказать Соледад, его детям и официальным чиновникам, что Энрико виновен в том давнем рейде.

Энрико наклонил голову под грузом своих воспоминаний, как и раньше, ему хотелось найти возможность расправиться с Гулермо. Он тайно надеялся, что Эль Гато и его люди убьют его давнего врага, но Гулермо удавалось уходить от опасности.

Совсем не жалея Эль Гато, Энрико понимал, что теряет последнюю надежду избавиться от Гулермо.

Он раскрыл ладонь и снова всмотрелся в медальон. Как он оказался у этого бандита? Может быть, он украл его? Но где и у кого?

Энрико понял, что ему не будет покоя, пока он не выяснит этого. Единственный человек, кто мог ему об этом рассказать, был Эль Гато.

Встревоженный, де Вега поднялся со стула и обошел конторку. Он хотел, чтобы бандит ответил на его вопросы.

Сойдя в холл, Энрико поискал хаусбоя, но было уже слишком позднее время. Слуга ушел спать.

Де Вега пожал плечами. Бандит был еще жив. Скоро наступит утро. Вздохнув, он с трудом пошел вверх по лестнице.

На самом верху он ощутил чье-то присутствие и похолодел. Он поднял голову.

– Нет! – закричал Энрико, задыхаясь. Он отшатнулся, схватившись за перила.

Женщина в синем стояла перед ним. Ее лицо светилось белым светом от канделябров из холла. Слезы стекали серебряным потоком по ее щекам.

Энрико съежился от ее обвиняющего взгляда, который пронзил его как два синих огня.

– Что ты хочешь от меня? – выкрикнул он.

– Ты знаешь, – прошептал голос.

Боль перевернула всю его душу. Холод пробежал по спине, сделав его слабым и дрожащим.

– Ты знаешь, – снова прозвучал печальный голос.

Видение расплылось, потом исчезло. Ноги Энрико дрожали, он с трудом поднялся на верхнюю ступеньку.

– Почему она оставила меня? – рыдал де Вега. – Что она хочет?

Почувствовав себя старым и одиноким, он закрыл лицо руками.

Джуан с матерью стояли у постели Елены.

– Как она? – спросил юноша.

Консуэла покачала головой.

– Ничего не ест. За два дня она впервые уснула. Я боюсь за нее и за ребенка. – Мать подняла голову. – Смог ли ты повидать Мигуэля?

Джуан кивнул.

– Сегодня. Я дал взятку охраннику. Он позволил мне зайти ненадолго, чтобы сменить повязку.

Я открыл рану. Мигуэлю лучше, но он все еще очень слаб. Все его мысли – о Елене и ребенке. – Джуан вздохнул. – Он просил меня увезти ее отсюда. Он не хочет, чтобы она видела его конец.

Джуан смахнул слезу, что ползла по его щеке.

– Что мне сделать, чтобы помочь ему?

Консуэла положила ладонь на его руку.

– Что ты можешь сделать, сынок? Тебе не одолеть Гулермо и его людей.

Губы Джуана сжались.

– По крайней мере, нам не надо больше беспокоиться о стрелках. Если бы я мог найти Карлоса и людей Эль Гато, мы бы освободили Мигуэля.

– Как ты сможешь это сделать! Ты знаешь, где они?

Джуан кивнул.

– Мигуэль сказал мне. Они на… – Он внезапно замолчал. – Может быть, лучше тебе не знать об этом.

Он увидел беспокойство на ее морщинистом лице.

– Я скажу тебе только, что сегодня ночью я к ним отправлюсь.

Он обнял мать за плечи и заглянул в ее темные глаза.

– Молись за всех нас, мать! Думаю, мы в этом нуждаемся.

Он мгновение смотрел на сестру, потом обнял еще раз мать и вышел из комнаты.

Рано утром Энрико вышел из дома и пошел напрямик к склепу, где держали Мигуэля. Когда охранник впустил его, Энрико заморгал, давая глазам привыкнуть к сумеречному свету.

Он увидел стройную фигуру своего зятя, распростертого на грубом соломенном тюфяке на полу.

Энрико наклонился и разбудил его. Он отшатнулся, когда Эль Гато открыл глаза и посмотрел на него с открытой ненавистью.

– Что вам нужно? – проговорил бандит.

Не обращая внимания на его вызывающий тон, Энрико встал.

– Я нашел это в вашей комнате. – Он протянул медальон. – Хочу знать, где вы его взяли.

Раненый поднялся.

– Отдайте его мне! – он качнулся вперед, пытаясь вернуть украшение.

Испуганный, но решительный, Энрико зажал в руке медальон и отошел в сторону.

– Кто вам эта женщина? – спросил он требовательно.

– Почему я должен отвечать? – сказал с горечью Эль Гато. – Я готов умереть.

– Диего, ведь мы были друзьями. Вы женаты на моей дочери. Пожалуйста, я должен знать, – сказал спокойно Энрико.

Высокий мужчина покачнулся. Ярость угасла также внезапно, как и вспыхнула.

– Это моя мать!

– Нет! Я знаю, что это ложь! – воскликнул Энрико.

Синие глаза бандита сверкнули.

– Я не лгу. Это Тереза Сандовал, моя мать. Я – Мигуэль Сандовал.

Энрико уставился на мужчину, внезапно увидев его сходство со своим кузеном Викторио.

– Это не может быть правдой. – Он подошел ближе, глядя в глаза Мигуэлю.

Глаза Терезы смотрели на него. «Мой Бог!» Он начал пятиться к двери, качая головой.

– Нет, это не – может быть правдой!

Даже услышав слова Мигуэля, он ему не поверил.

Внезапно он понял, почему ангел преследовал его всю жизнь. Слезы застелали ему глаза, и он пошел неверной походкой к дому.

Хотя яркое теплое солнце легло на плечи Энрико, он дрожал, проходя широкую пыльную площадку и ухоженный двор гасиенды.

Он поднял глаза на массивное здание, которое долгие годы называл своим домом. Сегодня он чувствовал себя чужаком, одиноким и сбитым с толку.

Он уселся на деревянную садовую скамью.

Впервые в жизни он затруднялся принять решение. Он смотрел вниз на землю. Слезы катились по щекам. Энрико поднял дрожащую руку, чтобы их вытереть. Если бы он только знал, что ему предпринять!

Горькая улыбка исказила его рот, когда он вспомнил, как дорожил дружбой Диего. Он считал его почти своим сыном. Какая ирония, что эта драгоценная дружба оказалась обманом. Какая ирония, что мальчик, которого он хотел называть своим сыном и похоронил так давно, вышел из могилы, чтобы погубить его.

Энрико знал, что может убить Мигуэля, и вместе с ним умрет его тайна. Так он сохранит ранчо и все с этим связанное.

Почти с неохотой он открыл медальон и уставился в лицо Терезы, полное доверия, в глаза, так похожие на глаза Мигуэля. Он поднял дрожащий палец и стер пылинку с дорогого лица. Когда он это сделал, он горестно вздохнул, подумав, каким же стал, что готов уничтожить единственное, что осталось от нее – ее сына.