— Это обострит ситуацию и заставит короля действовать резче. Избавьтесь.

Хозяин не приходил. Не приходил! Что-то случилось! Что-то точно случилось!

Небеса… У нее нет сил, чтобы спасти саму себя, не то что его!

Вдруг Катрина увидела вепря. Раздраженного свистом, одичавшего, грозного. В его красных глазах не было ничего кроме злобы и жажды крови…

Но… Вдруг?..

— Лансер! — крикнула Катрина, не боясь, что ведьмы услышат, — Лансер, прошу, если это ты…

Старуха резко подалась к ней с криком:

— Эй! Заткнись!

— Лансер, это я! Это я! Катрина!

— Замолкни навсегда, проклятая! — ведьма оказалась прямо перед ней, взмахнула рукой, порождая опасный огненный сгусток, и уж метнула им в девушку, как вдруг раздался оглушительный звериный рокот.

Потом — рев. Такой громкий, что пришлось наморщиться от боли. И через мгновение что-то влетело в старуху с такой силой и с такой скоростью, что ее отбросило на несколько метров.

Все замерцало, запахло гарью: ведьмы обрушили на вепря свои заклятья, но ни огонь, ни твердый, как сталь лед, ни молнии не могли пробить его крепкую и толстую шкуру.

Он подлетел к Катрине, закрывая ее от врагов и чуть нагнулся, чтобы она могла взобраться ему на спину.

— Лансер?.. — леди Догейн не поверила своим глазам.

Вепрь обернулся. В его красном взгляде не видно было ничего знакомого, ничего того, что было во взоре принца, однако… В его красном взгляде различалось что-то человеческое. Что-то, что помогло ему выйти из-под контроля ведьм, что-то, что заставило его встать на защиту Катрины.

У нее открылось второе дыхание. Исчезла боль, слабость, она забыла об ужасе. Хоть и с трудом, ей удалось поднять Валенту, привести ее в чувства, и вместе с ней взобраться на горбатую спину вепря.

Очередной магический снаряд чуть не попал по ним, но вепрь, взревев грозно и злобно, вовремя увернулся и со всех ног бросился прочь, унося магистра и некогда свою прекрасную даму в черный ночной лес.

Было темно. Невыносимо темно. Хотелось схватить меч, облить его маслом, поджечь и рассечь мерзкую темноту на кусочки!

Ужасный зуд распространился по всему телу, в руках неприятно покалывало, а ногами невозможно было пошевелить, будто он спал сотни лет, и все мышцы давно забыли, как должны работать.

Может быть, так и есть?

Когда в последний раз наступала весна? Почему у него такое чувство, что очень, очень много лет?

Холодно… Зиме пора уже давно уйти и отдать место молодой, бодрой, решительной весне. Весне, которая вмиг заполоняет леса, поля, реки. Весне, которая окрашивает мир в зеленый и храбро сражается со льдом, снегом и морозами.

Сердце убыстрило свое биение. Кровь начала согреваться, и оттого согрелось и тело. Хозяин почувствовал что вот-вот сможет, наконец, открыть глаза.

Но вдруг, за секунду до того как его веки разомкнулись, в кромешной отвратительной темноте сверкнуло нечто… Нечто яркое, знакомое, ослепительное и теплое.

Ему почудилось, будто где-то там, в этой черноте, виднеется его Сердце. Изумрудное, горячее, как и должно быть весной. Оно висело на изящной цепочке, и разлившийся во все стороны свет очертил тонкую девичью фигуру. В этой незнакомке крылось что-то близкое, что-то родное.

Кто… Кто это такая?

Имя застыло на кончике языка. Как бы Хозяин ни старался — не мог вспомнить. Хотя чувствовал: это важно. Это неизмеримо важно.

Ка… Ка…

Образ потемнел, потускнело Сердце, кромешная темнота постепенно наполняла все вокруг.

Хозяин попытался удержаться здесь, в глубине своих мыслей, своей памяти, но его с невероятной силой потянуло прочь, в реальный мир.

Он вздрогнул, словно бы пробуждаясь от мучительного болезненного сна, и открыл глаза.

Над головой по насыщенно-голубому небу плыли белоснежные облака. Солнце сияло и будто бы слегка пульсировало, как бьющиеся сердце.

Подул легкий ветерок, приветствуя возвратившегося повелителя, и принес с собой чарующий аромат ели, свежей травы и молодых цветов.

Фейри вдохнул этот запах полной грудью и блаженно улыбнулся. Он был дома. Дома! Разве все остальное важно?

Какие-то странные образы, забытые имена… Кому они нужны, когда есть весь этот простор?

Эх, где-то в замке у него лежала лютня. Пальцы заныли — ужасно захотелось побренчать по струнам. И, наверное, уже прилетели гуси. Пора взять лук и отправиться на охоту!

Зима слишком скучная. Везде холод и тоска. И он зимой скучный. Теперь настало время наверстать три месяца унылости!

Зажегшись от этой мысли, фейри бодро поднялся. Пришло! Пришло его время!

Он уж приготовился громко свистнуть, призывая верного коня Гестебара, как вдруг увидели очертания своего замка.

Хозяин замер, исступленно уставился на свой дом.

Заброшенный, с обваленными стенами и разрушенными башнями… Он будто бы пережил долгую и изнурительную осаду, а после был оставлен владельцем на растерзание врагу.

Что за?.. Что случилось?!

Нет… На него это не похоже. Зимой он уныл, но силен и непоколебим. Он никогда бы не оставил замок, ни за что бы не позволил разрушить его.

Голова закружилась. Хозяин схватился за нее и с силой сдавил, будто бы так она станет работать лучше.

Что произошло? Что-то очень важное? Почему он ничего не помнит?

Вдруг сзади, со стороны леса раздался громкий женский крик. Следом были яркая вспышка, очертившая ряд деревьев, и громкий, как от взрыва, звук.

Да что же это за день такой?! Впервые после зимы остается такой бардак!

Жар ударил в голову, в глазах побелело от злости. Хозяин бросился в сторону леса, надеясь найти ту, кто кричала, и во всем разобраться.

Он двигался быстро и ловко, с чарующей кошачьей грацией и с устрашающей стремительностью. Он напоминал дикого зверя, самого опасного в лесу хищника, которого невозможно заметить, от которого невозможно сбежать, и которого невозможно победить в схватке.

Люди часто ошибались насчет Хозяина Весны, считая его вечно юным, легкомысленными и романтичным. В действительности, ни в какое другое время фейри не становился таким резким, таким решительными и таким воинственным.

Ведь вся весна состояла из борьбы. Из борьбы птиц за возможность продолжить потомство, из борьбы хищников и дичи, из борьбы ростка с промерзлой землей и слоем не оттаявшего снега.

Это было сражение природы с бездушным холодом. И в этом сражении Хозяин становился храбрым полководцем всего живого.

Он добрался до того места, откуда донесся крик.

Здесь никого не оказалось. Странно… Ведь не могло ему послышаться!

Вдруг справа донесся треск и шорох, а затем громкий возглас:

— Прочь! Сейчас я вам…

Хозяин быстро дернулся в сторону звука, к нескольким громадным серым валунам, что выглядывали из-за крупного семейства елей. Там он увидел кричавшую.

И тех, на кого она кричала…

Три темные феи с горящими глазами и длинными и острыми, как у диких кошек, когтями окружили невысокую и стройную девушку с черными, как смоль, волосами и большими выразительными глазами, глядевшими прямо и уверенно. В них совсем не виделось испуга, что показалось Хозяину удивительным… Хоть и немного подозрительным.

Она вскинула руки, словно готовясь прочитать древнее заклинания, но вдруг ее взор метнулся в его сторону, лицо побелело, исказилось сначала в удивлении, а потом — в страхе.

— Хозяин! — выдохнула она, и фейри осознал, что это и есть та, кого он услышал в первый раз, — помоги!

Он понятия не имел кто это, однако… Оставлять бедолагу на растерзание темным феям не собирался.

И откуда они только здесь взялись?!

Хозяин расставил ноги, чтобы увереннее стоять на земле и лучшее ее чувствовать, растопырил пальцы, вскинул руками и мысленно обратился к еще холодной почве, к еще не проснувшимся до конца деревьями, которые, впрочем, сразу отозвались на его зов.