Двоих рабов отделили от остальной массы пленников и привели к низенькому деревянному сооружению — находившимся на значительном расстоянии от всех остальных построек. Их провели за это строение, которое было ничем иным как сортиром — и приказали вычистить бочки с нечистотами, стоявшие под постаментом туалета. Их работа состояла в том, что бы слить все испражнения из бочек в одну большую емкость и сжечь все содержимое. Узники переглянулись и медленно, аккуратно — стали извлекать большие стальные бочки, с тошнотворно пахнущей жижей.

Через какое-то время неторопливой работы, из-за чего рабов постоянно подгонял охранник — стоявший поодаль и куривший одну сигарету за другой — надзиратель услышал голос одного из рабов:

— Слушай! Ты рыбалку любишь? Уверен что любишь… А еще уверен, что тебя однозначно не берут мужики с собой в лодку…

— Что? — не совсем «догнавший», о чем говорит этот раб — надзиратель подошел ближе.

— Я говорю: в лодку тебя, на рыбалку не берут… А я знаю почему… — продолжал один из невольников, вытаскивающих новую наполненную дерьмом бочку, — …С такими ушами как у тебя — против ветра не выгребают…

Надзиратель тупо поморгал — пытаясь осознать сказанное. Видок у него был поистине идиотский. Почти что лыс, высоковат и худ — с поразительно торчащими ушами — покрасневшими на холоде.

Второй раб заулыбался — стараясь спрятать улыбку.

Бочка была вытянута наружу и мерзкая жидкость подплескивалась внутри. Лицо надсмотрщика, до которого наконец дошло сказанное — изменилось на злостную гримасу. Резким ударом ноги — охранник опрокинул полную бочку дерьма в сторону рабов. Узники отскочили в сторону и нечистоты разлились по земле — забрызгав их ноги. Охранник вытащил дубинку и угрожающе направился на Аврелия:

— Сейчас ты у меня это все жрать будешь…

Марк аккуратно потянул прикованную ногу к себе и второй раб понимающе приблизился.

Замах дубинкой был направлен сверху вниз, прямо по голове Аврелия. Резко увернувшись в сторону и перехватив руку на лету — Марк заломил руку надзирателя, выкрутив ее по оси и вздернув вверх. Торс охранника принял положения буквой «Г» и не теряя времени — Аврелий ударил по ногам и без того с трудом сохранявшего равновесия надсмотрщика. Тело плюхнулось в лужу дерьма, а Аврелий придавил коленом череп тюремщика — топя того в испражнениях. Пузырьки воздуха поднимались от головы, тело дергалось так словно его било током. Марк бы без проблем утопил этого лопоухого олуха, но неожиданно за спиной раздалась автоматная очередь.

Приведшие рабов справить нужду — двое охранников услышали возню позади сортира.

Несколько пуль угодили в деревянное перекрытие туалета — прямо над головой Аврелия. Но он все равно не отпускал свою жертву — лишь сильнее вдавливая череп в землю. Подбежавшие надзиратели — рывком отдернули раба назад. Лопоухий перевернулся на спину — громко хватая ртом воздух, пытаясь вздохнуть. На Марка обрушился град ударов ногами. Как мог он старался закрыть голову руками. Удары приходились в большинстве своем по торсу, часто попадая по голове. Один из надзирателей несколько раз, сильно и ожесточенно ударил его в пах. Аврелий старался крутиться на земле, что бы хоть как-то минимизировать урон. Но будучи накрепко прикованный цепью к другому рабу — получалось это плохо. Дерьмо расплескивалось во все стороны, залепляя собой все вокруг — и надсмотрщиков и рабов. Его несчастному соузнику — тоже «прилетело» несколько раз — отчего в конечном счете, оба раба валялись избитые, без сил, в луже нечистот — под серым небом, что Марк лицезрел над собой.

Как кандалы сняли с ноги — он не чувствовал. Схватили за ноги и куда-то потащили. Он не сопротивлялся. Руки, вначале бессильно волочившиеся за телом — подгребли немного снега на ходу. Аврелий, так же находясь в движении — вытер свое лицо снегом. Удивительно, но боли как таковой он не чувствовал. Только безразличие и усталость — заполнили все его существо. По промерзшей земле, его волоком протащили на глазах у всего форта, до одинокой каменной стены — со следами крови и изрешеченной дырами от пуль. Бросили и с омерзением вытирая руки — отошли в сторону.

Аврелий поднялся на ноги неспешно. Кто-то, что-то говорил — но он не слушал. Кажется, ему приказывали встать и подойти к стене. Марк повернул голову и встретился взглядом с пятью надзирателями — стоявшими напротив него в одну шеренгу — с автоматами на изготовку. Марк хмыкнул, не выказывая ничего кроме безразличия — и прислонился спиной к кирпичной стене — презренно закинув ногу за ногу. Тюремщики подняли оружие в его направлении и темнеющие дула автоматов уставились на него пустыми черными глазами. Внезапно — Аврелий поднял руку перед с собой с указательным пальцем вверх — останавливая надзирателей:

— Хочешь что-то сказать напоследок, раб? — произнес один из солдат.

Аврелий отрицательно коротко мотнул головой, словно не совсем трезвый. Затем — спокойно залез в задний карман своих брюк и достал пачку сигарет с зажигалкой. Он успел вытащить их у лопоухого, пока топил того в луже говна. Медленно и ужасающе спокойно — он достал одну сигарету и с наслаждением закурил — нагло смотря в лицо своей смерти — в виде расстрельной команды. Надзиратели стали переглядываться между собой — ожидая приказа. Один из солдат — похоже тот, что должен был дать команду — неотрывно смотрел в глаза рабу, не замечая вопросительные и недоумевающие взоры направленные на него. Старший в шеренге — был поражен до глубины души, таким поведением. В глазах невольника не было и намека на страх или хотя бы беспокойства. Этот раб — нагло смотрел ему в глаза — медленно уничтожая сигарету глубокими затяжками.

Аврелий сожалел в тот момент лишь об одном. Что у того идиота у туалета — не оказалось на ремне пистолета. Автомат — перекинутый ремнем через шею — он просто не успел снять…

Сигарета скончалась — оставляя во рту горьковатый вкус.

Аврелий щелчком выбросил окурок и с нечеловеческой выдержкой — которая была всего лишь безразличием ко всем и вся — коротко кивнул командиру расстрельной команды.

Солдат медлил — не решаясь отдать приказ открыть огонь. Чувство уверенности в нем пошатнулось — видя перед собой, поистине настоящее мужество…

Старший в шеренге — медленно поднял руку вверх — не беря в руки своего оружия, оставшееся висеть через плечо.

Остальные четверо — подняли автоматы — прижимаясь к прикладам.

— Отставить!!!

Расстрельная команда резко опустила оружие стволами вниз и повернулась в сторону повелительного голоса — отдавшего приказ.

К месту казни быстро приближался знатного вида солдат. Аврелий видел его рядом с той голубоглазой, что разговаривала с ним вчера.

— Кто отдал приказ капрал?! — крепко-сложенный мужчина в полевой форме — обращался к главному в шеренге.

Капрал растерялся и не смог ничего ответить, глупо моргая глазами и раскрывая рот.

— Раба помыть и в ящик… Приказ капитана. — произнес подошедший, не дождавшись ответа.

— Блядь! Да пристрелите меня наконец! — громко выругался Марк.

Остановивший казнь надзиратель — смерил его взглядом. но ничего не сказал. Он вновь повернул голову к солдату и резко добавил:

— Выполнять!

Аврелия вновь подталкивали в спину автоматами, заставляя двигаться. Надсмотрщики Форта-Саншайн, наблюдавшие за казнью — разочарованно отворачивались, не получив желаемого зрелища.

Каторга Марка — не была окончена.

В НЕСКОЛЬКИХ ФУТАХ

(Otis Taylor — Few Feet Away)

Аврелия окатили ледяной водой из пожарного шланга — предварительно сковав длинными цепями, и растянув руки в разные стороны. В таком «распятом» состоянии — его поливали струей воды несколько мучительно долгих минут. Затем отстегнули и протащив почти через весь форт по обледеневшему бетону и промерзшей земле — босого, измученного и едва живого — закрыли в маленьком стальном ящике — метр на метр и полтора в высоту. Заталкивали его туда трое надсмотрщиков — активно помогая себе ногами. Дверь его карцера со скрежетом захлопнулась и Аврелий остался в холодной темноте. Лишь мизерные отверстия в дверце ящика — пробивали тьму тоненькими лучами света. На металл звонко капала вода с его трясущегося, как осиновый лист на сильном ветру — телу.