Правда, вряд ли я сегодня смогу продегустировать его блюда. Как-то не тянет меня возвращаться сюда вечером. Набрал номер мамы. Даже гудков не было, так быстро она сняла трубку.

— Герман Освальд! Ты куда запропастился? Почему я должна выслушивать в отношении тебя эти гнусные инсинуации! Безобразие просто!

Маман, как всегда, была в своем репертуаре. Отец, кажется, снова уехал на очередные гастроли, а она осталась в огромном доме одна. Я понял это по ее напряженному голосу.

Век примы-балерины одного из ведущих театров столицы недолог, а преподавание уже давно не приносит былых ощущений. Я с детства наблюдал ее на сцене и привык к восхищенным овациям, адресованным ей. Привыкла к ним и мать, поэтому ей слишком часто становилось одиноко без них.

— Маман, не переживаем, со мной все прекрасно. Я не первый раз допоздна засиживаюсь за работой. Ты же прекрасно знаешь, как я не люблю, чтобы меня отвлекали.

Она хмыкнула, и я представил, как на ее худом лице посередине лба пролегает маленькая морщинка. Как крошечные гусиные лапки в уголках глаз делают взгляд мамы выразительнее.

— Тогда жду тебя на еженедельный пятничный ужин. Ты будешь один?

Я уже лет пятнадцать не живу с ними, а все то же: эта робкая надежда в голосе и бесконечная тревога за мою холостяцкую шкуру. Каждую неделю она задает мне этот вопрос, чтобы услышать:

— Один.

Слышу в трубке ее фырканье и завершаю вызов. У нас в семье не принято прощаться. Никогда.

Отправляю в рот бутерброд. Нет. Все-таки я правильно сделал, что поменял здесь повара: этот забыл добавить помидоры…

Подкрепившись, открыл спрятанный в стене шкаф и достал черный деловой костюм. Телефон уже разрывался от рабочих звонков. Терпеть это не могу. Все, кто меня знают и хотят работать со мной, следуют определенным правилам, и одно из главных — никогда не обрывать мне телефон.

Можно оставлять сообщения мне лично, можно через помощника. Но звонить не стоит. Это всегда меня отвлекало и раздражало. Ассоциируется со звоночком в театре. А звонок — это начало конца.

Новый помощник тоже сегодня будет предупрежден. Но он потерял меня впервые за месяц работы, поэтому ограничусь выговором. Я же не тиран.

Вера… Ни фамилии, ни отчества. Ни данных. Двадцать четыре года и внешность, замаскированная макияжем. Но это не проблема, так как я был уверен практически на сто процентов, что ее мне подсунул Дамир.

Резко дернув дверь комнаты, я в этом лишний раз убедился. Молодой человек стоял прямо передо мной. Лично.

— И в честь чего я имею неудовольствие наблюдать тебя с утра пораньше? Решил мне ключи от самолета лично передать?

Я вздернул бровь и размашистым шагом пошел на выход. Если хочет поговорить, то пусть следует за мной как собачонка. И он, не успев и рот открыть, с возмущением засеменил следом.

— Самолет пригоните в Жуковский, у меня там личный ангар есть. Квартиру твою я продавать решил — клоповник жуткий, ты ее превратил в свинарник, даром что в центре. Можешь выкупить по рыночной стоимости и продолжить убивать дальше.

Его лицо налилось бордовым цветом. Руки сжались в кулаки, а крепкие парни вокруг затрещали косточками на руках. Я даже притормозил и окинул их насмешливым взглядом.

— Серьезно? Вы еще мне тут бои без правил устройте. Только учитывайте, что за разбитую обстановку платить сами будете, а она тут недешевая.

Развернулся и возобновил движение. Часы на руке показывали почти девять утра. Это было жутко неудобно, потому как свой день я начинал в шесть на протяжении уже многих лет.

Стакан воды, пробежка в парке или на дорожке с видом на реку. Потом кофе и легкий, а также полезный завтрак. Завтрак всегда готовил сам, каждое утро. Меня так мама приучила. Своеобразная традиция в нашей семье.

На семь тридцать была назначена встреча со старыми клиентами по поводу программы поиска информации на человека. Я довел ее практически до идеального состояния. И в соответствии с этим установил такую же идеальную цену: дорого, очень дорого.

Услуги моего информационного агентства были одни из самых востребованных на рынке услуг IT-технологий. Кибербезопасность, анонимность и бесперебойная работа — это те три столпа, на которых я с юности строил свой бизнес.

Огромное спасибо моим родителям, которые, заметив мой интерес к этой сфере, не стали напяливать на меня трико и засовывать в балетный класс. Все родственники в один голос называли их сумасшедшими и пророчили мне будущее суперзвезды, ведь мой отец — всемирно известный режиссер-постановщик, а мать — прима-балерина.

Но родители лишь отмахнулись и предлагали развиваться в том направлении, которое интересовало меня. Много ли вы знаете родителей, которые послушали бы своего семилетнего сына и не стали бы реализовывать через него свои амбиции? Мне такие больше не встречались.

Поэтому я пошел в школу с углубленным изучением информатики и окончил ее досрочно. Поступать в вуз смысла не было: ни один университет не мог мне предложить того объема знаний, который я бы не освоил к этому времени.

Мне было пятнадцать, когда я основал свое агентство и начал продвижение в этом бизнесе. Все те, кто смеялся над щуплым мальчишкой, который приходил на встречи с большими дядями, через пару лет вставали в очередь, чтобы попасть в список моих клиентов.

Но тут уж извините: я злопамятный. И все, кто пытался воспитывать меня тогда, не принимая всерьез, теперь воспитывались мною. Впрочем, как и семенящие сзади бодигарды во главе с наглым парнем.

Я уже прошел огромный танцпол. Без посетителей это место казалось пустым. Персонала практически не было, лишь несколько уборщиц, что отскребали жвачки с пола металлическими шпателями, косились на нашу процессию удивленными взглядами.

Ладно я, но Дамир-то как здесь оказался? Всю ночь, что ли, просидел под дверью, караулил? Так сильно хотел расписаться в своем очередном бессилии?

Тем временем я уже почти добрался до выхода. Встречу на семь тридцать и совещание на девять я уже пропустил. Наверняка мои сотрудники вздохнули с облегчением.

Несмотря на премиальные, условия работы, спрашивал я с них так же хорошо, как и платил. Мы вышли на улицу, и, спасибо моему новому помощнику, там уже ждала машина.

Возможно, я и подумаю над тем, чтобы не штрафовать его за утреннюю истерику: переживал же человек. Где еще он найдет такую работу и бесценный опыт?

Кивнув знакомому водителю, собрался садиться в машину. Лениво посмотрел на стайку мужчин, нервно мявшихся возле Дамира. На свету они несколько утратили боевой вид.

Впрочем, у меня не было времени их рассматривать.

— Самолетик когда пригонишь? — лениво поинтересовался я.

Парень напротив напрягся, раздумывая над чем-то. А потом выпалил:

— Ты ничего не получишь! И квартиру отдавай! Ты вчера проиграл спор.

Опять история об униженных и оскорбленных. Папочкиного сыночка обидели. Расстроили тем, что трахнули подсадную утку.

— Твой план не удался: я трахнул эту Веру, а значит, все по-честному!

С раздражением посмотрел в маленькие карие глаза. Взгляд Дамира на секунду стал кровожадным.

— Трахнул, говоришь? А чем можешь это подтвердить, кроме как словами?

Смотря в эти наглые глаза, уже было собирался осадить зарвавшегося сосунка, но… И правда: а чем я могу доказать то, что переспал с ней? В пылу страсти не то что фото не сделал — свет зажечь не успел. Как-то не до того было, а после…

А после меня вырубило от нежного касания ее рук. Ах ты сученыш! Медленно подошел к нему и резко схватил за грудки. Охрана подобралась, но не стала вмешиваться.

— Дамир, ты же не думаешь, что я поверю в твою сказку про то, что вчера подо мной была случайная девочка, на которую ты пальчиком указал, и что ее бегство после секса с отключением меня — это такой фетиш?

Он хватал ртом воздух и сопротивлялся, бросая отчаянные взгляды на своих ребят. Но те не спешили вызволять хозяина. Правильно. Хорошие мальчики.